Игорь Денисенко - Дом

Вскоре Хантер уже мчался по ночному городу на своем раненом в зад автомобиле. И даже попал на пару фотоаппаратов, как превысивший скорость. Но это не имело значение, номера он все равно сменит. А вот деньги пригодятся. Не в его правилах было просить у высокого начальства финансирование ремонта казенного авто. Это удел неудачников, не способных решать любые проблемы сами.

И через полчаса, автомобиль Хантера уже упокоился в гараже, всего в квартале от его жилья. Прикрыв гаражные ворота, он устало провел руками по лицу, как человек давно и смертельно уставший. Разминая мышцы лица, растягивая кожу, придавая ей прежний привычный вид. Под давлением пальцев нещадно терзающих лицо, облик Шурави, в котором он пробыл последний час, стерся. Хантер, стоящий в темноте, поправил плащ, привычным движением проверил узел галстука, и вышел из за угла дома на улицу. И свет уличного фонаря скользнул по сальной и бледной физиономии похожей, не смотря на все старания хозяина, на мордочку хитрой пронырливой крысы.

45 — это не одноименная книга Александра Дюма, не номер дома или квартиры, не количество прожитых лет, и даже не размер зарплаты. А именно столько друзей на сайте было у Сергея Чумакова, по кличке «Чума», парня неполных двадцати лет отроду, студента и тролля по совместительству. Хотя «троллем» он был по призванию души, и всем остальным по совместительству…Кто такие тролли? — спросите вы. Современные тролли это не сказочные существа, живущие в пещерах. А некие безликие анонимы, обитающие в глобальной сети. Занимаются они тем, что отравляют жизнь другим. Пишут гадости, грубости, пошлости, и радуются и хихикают, доводя человека до бешенства или до слез. Это их чморят одноклассники, и гоняет дворовая шпана. Это они трусливо прячутся за никами и логинами от всех, и вымещают свои комплексы и злобу на ни в чем не повинных пользователях сети. Такой вот не симпатичный образ. В воображение читатель сразу представляет этих существ как худосочных и прыщавых детей интернета, с признаками вырождения на лице. И возможно будет прав. Но не в этом случае.

«Чума» был парень видный, высокий, с лицом полным некоего врожденного благородства, в нем даже угадывалась породистость, как это изредка бывает у людей. Никто и никогда не мог в нем заподозрить тролля. Только одноклассники его сторонились из-за его высокомерного ко всем отношения. И девчонки у него никогда не было, поскольку любил он только себя. И даже ради сексуального удовлетворения не мог пойти на унижение и заискивание перед самкой. Отличником он не был, хотя учился хорошо.

При этом, большим умом и сообразительностью Сергей не отличался, по природе он скорее был тугодум и лентяй. Он поднимался в 6часов утра, и еле успевал собраться в институт, садился делать домашнее задание в два часа дня и к часу ночи его заканчивал. Поскольку постоянно торчал в интернете, висел разом на нескольких форумах и сайтах, играл в игрушку, читал, а вернее пролистывал появившиеся новые книги. Выискивая в бездонной сети мишень для своих шуток. Высказывался по какому-либо поводу, в чей-либо адрес, а его друзья числом 45 человек, которых он никогда не видел в лицо, подхватывали и развивали эту тему и радостно смеялись, когда разгневанный пользователь выходил из себя и отвечал. Но сегодня вечером Чуме не везло, те мишени, которые они с друзьями цепляли, либо вяло реагировали, либо попросту банили его команду, занося в черный список. И Сергею было скучно. Как еще пошутить? — раздумывал он, не получив долгожданный заряд эмоций от интернета.

— Кхе, кхе…, придется вспомнить детство — нарочито по-старчески откашлялся он, и оторвал от кресла 90 кг тела.

Промелькнув мимо комнаты, где тихо спали родители, и громко храпел отец, Сергей проник на кухню. Открыл холодильник и, не глядя, выудил из его недр сырое куриное яйцо. В его комнате, освещаемой только светом монитора, было темно, поэтому, что его вычислят, он не опасался. Приоткрыл балконную дверь и вышел. По опустевшей ночной улице кто-то шел, негромко припечатывая мокрый от дождя тротуар. Серый человек, в сером плаще и серой фетровой шляпе с большими полями, скрывающими лицо. Чума улыбнулся, представляя, как этот эмбицил будет материться, соскребая яичные сопли со своей шляпы. Вот шляпа поравнялась с балконом Сергея, и он нежно с замиранием сердца отпустил яйцо. И сразу присел, спрятавшись от гневного взгляда зажимая рот рукой, чтобы не выдать смехом своего местоположения. И….? И тишина. Ни чмокающего характерного звука разбившегося яйца, ни возмущенных криков, ни шагов. Словно не было там никого? Ну, ладно, шляпа привиделась, а яйцо то куда делось? Не растворилось же оно в воздухе, падая с третьего этажа? Выглядывать, чтобы выяснить судьбу яйца было страшно, но любопытство пересилило. Чума медленно перетек взглядом за перила и успел увидеть, как белый мячик летит ему на встречу. Он припечатал его красивый высокий лоб, а яичный желток потек заливая глаза.

— Сука! — вырвалось у Сергея неожиданно громко. И пока он с отвращением вытирал лицо руками, человек в сером плаще, не сказав ни слова, тем же неспешным шагом прошел дальше. Только по тому, как мелко тряслись его плечи, было понятно, что он смеется.

Уснул Семен незаметно сам для себя. Вроде только коснулась его спина старенького скрипучего дивана, и он провалился в тяжелый сон. А ведь всего лишь собирался дать отдых уставшей спине минут на пять, даже кисточку не оставил на мольберте, а держал в руке. И на тебе…

Его шатало из стороны в сторону. Первая мысль была, что это опять шатается дом, зависший в необозримой пустоте. Но он был не дома. Он шел по какой-то улице, задворками сознания отмечая кусты и вечно полные мусорные баки. Тусклый фонарь, стыдливо стоял в сторонке от баков, и освещал эту картину. Значит, справа должен быть его дом, третий подъезд от угла. От баков несло пропавшими арбузными корками и еще какой-то тухлятиной. От этого запаха Семена замутило. Он пытался опереться на кусты, растущие у дома, но они его веса не выдержали и он упал, царапая лицо об ветки. Зря мы «Таласом» после водки догонялись, запоздало подумал Пихтов, исторгая из себя рвотный комок. Фу! Как хреново! Сейчас надо встать, скомандовал себе Семен, и стал подниматься, обдирая в кровь руки. Мелкие колючки шиповника впивались в руки, но боль была легкой, притупленной. Как будто это все происходило не с ним, болело не у него, а у кого-то другого. Он просто временно поселился в теле этого другого и поэтому чувствует то, что чувствует это тело.

Рывком открыл дверь и проник в темное чрево подъезда. Тугая пружина злорадно скрипнула за спиной и впечатала ручкой ему в поясницу. Темно, как у негра в жопе, отметил Семен, пытаясь нащупать ступеньки. И почему так говорят? Там кто-то был? Это со слов очевидцев? Или все-таки это умозрительное заключение? Правильнее было бы наш подъезд назвать «Черным квадратом» Казимира Малевича. Такой же беспросветно черный, и живут тут одни алкаши, синюшники. Для которых искусство — это мраморная голая баба с большими сиськами, а остальное они не понимают. Так….Тут главное не сбиться со счета, чтобы найти свой этаж.