Владимир Венгловский - Хоккей с мечом (сборник)

– Угу, – Шариф вновь уткнулся в книгу.

Несколько лет назад, когда он только приступил к расследованию дел бандитской группировки, написанная Гоутом книга показалась Ноттингему скучной и слишком специализированной. Он не придал ей особого значения. Однако неудачи в поимке преступников преследовали постоянно, информации о банде было крайне мало, и Шариф стал всё чаще и чаще брать в руки распечатку, пока однажды не поймал себя на мысли, что может цитировать книгу большими отрывками. Следователь вживался в образ мыслей преступника, пытался оперировать теми же категориями, а подтолкнуло его предисловие, в котором говорилось следующее:

«Вам, вероятно, могут показаться скучными безликие номерные марки, модели, характеристики. Вам, вероятно, сложно понять, как можно заучивать баллистические таблицы, подбирать мощность заряда, тип ложа и ствола, полировать пулю ради краткого момента поражения цели. Но действительность математична. Она складывается из мелочей: из микрон, бар, процентов влажности, ритма ударов сердца и сосредоточенности. Стрелок – собиратель мелочей».

Робин – собиратель мелочей, выстраивающий из них траектории поведения. На мелочах и следовало ловить криминального гения. Можно сменить сколько угодно масок, можно долго заметать следы, но изменить личность невозможно – то, что ее составляет, собирается из мелочей и в мелочах проявляется.

Помнится, Ноттингем рассмеялся, когда понял, что Капюшон в своей книге фактически дает инструкцию для собственной поимки. До того момента Шариф бывал в тире сорок минут в неделю, отстреливал несколько обойм, выполняя полицейский регламент. Для победы над Локсли необходимо было превратиться в профессионального стрелка – идти по хлебным крошкам, оставленным Гоутом в книге и статьях.

Шариф попробовал для начала сменить напряжение пружины подачи патрона в магазине своего старенького L9A1 и с удивлением обнаружил, что характер серии выстрелов еле уловимо изменился. Не рискуя далее увязнуть в моддинге, Ноттингем обратился к оружейникам с просьбой дать отстрелять все модели пистолетов, доступные в хранилище, чтобы прочувствовать разницу.

Начав патриотично с девятимиллиметрового «Веблей Скотта» образца 1922 года, который поставлялся Англией для южноафриканской полиции, он перешел к другим аналогам модели Браунинга, а затем ознакомился со всеми современными служебными пистолетами. Аргентинский Bersa Thunder , австрийский Glock , бельгийский FNP-9 , германский Walther PP , швейцарский SIG-Sauer , а так же их восточные конкуренты – Arsenal P-M02 и «Форт-15». Стреляющие механизмы неожиданно превратились в переводчиков «Баллистики» со статистически-утомительного на образно-познавательный язык. Перед следователем начинал раскрываться человек, который стоял за написанными строками: его чаяния, стремления, надежды…

Между Ноттингемом и Локсли, казалось, было мало общего. Один – крупный мужчина аравийской внешности, возраст которого близился к полувековой отметке, другой – потомственный брит среднего телосложения, стоящий на пороге зрелости. Один – полицейский, другой – преступник. Однако Шариф всё больше симпатизировал Капюшону и находил у себя общие с ним черты. Оба – английские патриоты, оба признавали дисциплину и устав, честь и справедливость. Оба являлись охотниками на двуногую дичь, оба влюбились в одну женщину, которая…

«Кстати, где она?» – неожиданно спохватился Ноттингем, но тут же вспомнил, что Марион спустилась в бар.

Вполне возможно, что местное управление выбрало четырехзвездочный отель «Максимилиан» для размещения сотрудников лишь по одной причине – из-за близости ко Дворцу Правосудия. Выставка располагалась в районе Гросройта, а стрельбище IWA- чемпионата – в парке Мариенберг, так что интерполовцам наутро придется пилить по пробкам через центр на другой конец города.

Несмотря на отличный сервис и уютные номера, Марион не очень нравилась общественная зона гостиницы. Постройка середины 80-х годов не отличалась изыском или особым вкусом. Блеклые пастельные тона, скучное сочетание персиковых и светло-зеленых оттенков… Хотя в лобби были уютные кожаные кресла и подавали отличный кофе.

Персонал тактично не заметил, что Марион в халате и тапочках. Курить здесь не разрешалось, пришлось идти в бар. Сочетание обитой металлом стойки, вездесущего цвета беж и акварельно-салатовых диванов вызывало презрительную ухмылку – всё как-то нейтрально, без эмоций. То ли дело родные пабы!

В четверть одиннадцатого бар оказался неожиданно малолюден. Занят был только один столик, и оттуда неслась английская речь. Приглядевшись, Марион узнала в мужчине капитана Гизборна. Его спутница была ей незнакома. Русая блондинка, крупная и мускулистая, с маленькой грудью и длинным веснушчатым носом, громко смеялась и развязно жестикулировала. Ее кисти до запястий обтягивали перчатки, совершенно неуместные. Капитан заметил сослуживицу, махнул рукой, приглашая за столик.

– Кофе с молоком и без сахара, пожалуйста, – попросила Марион подошедшую официантку в белоснежной рубашке.

– Предстоит бессонная ночь? – озорно поинтересовался Гизборн.

– Ну, не пиво же с сардельками заказывать! – фыркнула Марион, положив на стол изящную зажигалку и пачку «Житана».

Незнакомка вновь громко рассмеялась.

– Ха, девочке палец в рот не клади! Но серьезно: будучи в Баварии не отведать местного пива с братвурст – это кощунство! Я лично сразу по прибытии отметилась. Придется добавить лишний час на тренажерах…

У соседки по столику был странный акцент.

– Гай, – вздохнула Марион, – где твои манеры?

– Ох, дамы, прошу прощения! Это Марион, моя коллега.

– Джоан Литтл из Австралии, – протянула руку блондинка. Заметив, что Марион покосилась на перчатку, засмущалась. – Я, понимаете ли, стрелок… Берегу пальцы. Мы, как воры-карманники, натираем подушечки до блеска… Для чувствительности.

– Стрелок? – удивилась Марион. – Участвуете в стрелковом чемпионате? В какой категории?

– Во всех, – улыбнулась австралийка.

– И успешно? – вновь изумилась англичанка.

– Я просто сплю с оружием и практикуюсь в буше – охочусь на кенгуру с вертолета, – рассмеялась Джоан. – Нет, действительно – все так изумляются, даже женщины! А как же солидарность?

– Ну, обычно у женщин не хватает времени для практики во всех видах, – пожала плечами Марион, закуривая сигарету. – Я сама в молодости стояла на стенде, но это, наверное, у нас, англичан, национальное… Сейчас, правда, больше «прилипла» к пистолетам.

– О, ты тоже участник? – изумленно воскликнула Джоан.

– Нет, я здесь по работе. Консультант.