Владимир Венгловский - Яблони на Марсе (сборник)

— Но ведь ты не чувствуешь себя счастливым, Лео?

— Ни минуты, ни секунды!

— А знаешь почему?

От неожиданности он несколько раз моргнул.

— Почему?

— Я не сделал тебя счастливым, как остальных, — сказал я. — Сознательно. На каждой станции среди спящих должен быть хотя бы один бодрствующий. И на «Марсе-9» единственный вменяемый человек — это ты.

Я никогда не видел Лео более счастливым, чем в тот момент: «Я знал! Я — знал!»

— И все же, — продолжил я, — тебе известно далеко не все. Куда может отправиться бодрствующий? На другую Станцию? Но ведь везде одно и то же… Нет, Лео, тебя ждет иная судьба. Ты должен мне верить.

Он хотел, очень хотел верить.

— Что ты собираешься со мной сделать? — шепотом спросил Лео.

— Переоденься, пожалуйста, в скаут-комбинезон. Мы должны подняться наверх и связаться со Скайбо.

— Скайбо?..

— Пока ты будешь одеваться, я расскажу тебе кое-что еще.

Механически натягивая и застегивая комбинезон, Лео внимательно слушал. Иногда он замирал от восторга — мой рассказ застал его врасплох. Я никогда не видел раньше, чтобы он так искренне улыбался. Открытой, честной улыбкой. Защелкнув последнюю застежку, Лео подошел ко мне, и тут я заметил, что он плачет. Наверное, впервые в жизни. Моя человеческая рука непроизвольно потянулась и смахнула горькую слезинку с его щеки: «Не плачь, Лео. Никто больше не заставит тебя быть счастливым».

Колонисты по-прежнему толпились возле лифта. Над толпой витали ядовито-желтые призраки: тревоги, опасения, страхи. Эти люди разучились ненавидеть, но не перестали бояться… Пусть видят то, что им положено видеть. Их счастью больше ничего не угрожает: Врач, ужасный Отбраковщик, сделает свою грязную работу. Железной рукой вырвет с корнем источник беспокойства. Вот он, этот Лео, как всегда с наглой, самодовольной усмешечкой во весь рот. Даже когда безутешные родители — рыдающая мать и нечастный отец — бросились к нему, он едва удостоил их вниманием! «Не плачь, ма. Держись, па», — вот и все, что он сказал на прощанье! А сестренке и вовсе ничего не сказал! Ни тени раскаяния! Какая дерзость — подумать только! И мы терпели это целых пятнадцать лет!

Все шло по плану. Каждый должен запомнить Лео именно таким. Никто не пожалеет о нем. Будут сочувствовать родителям, не сумевшим помочь сыну. Или сестре, давшей повод к его отбраковке. Но никто никогда не пожалеет об утрате. Иногда мне кажется, что люди безумны. А иногда — нет.

Створки лифта открылись. Лео накинул на голову серый капюшон гермошлема с красной надписью «ЛЕО». В последний раз огляделся по сторонам, насмешливо показал кому-то язык, быстро чмокнул в щечку всхлипывающую мать, мимоходом пожал руку отцу и подмигнул встревоженной сестренке.

— Не беспокойтесь, — утешил их Лео, — все будет в порядке, правда!

— Идем, — сказал я.

Алексей опустил глаза. Таня, стискивая ручонку Моны, спрятала лицо на груди мужа. До меня донеслись сдавленные рыдания.

— Эй, мелкая! — нагнулся к сестре Лео. — Не скучай без меня. Так всем будет лучше. Вы будете счастливы. А у тебя скоро появится маленький братик.

Мона, ничего не поняв, робко взглянула на него и сунула в рот палец.

Мы вошли в лифт, улеглись в кресла и начали пристегивать ремни. Лео не сдержался: «Ну, чего вылупились, придурки?! Отбракованного не видели? Проваливайте!»

Дверь лифта отсекла ропот возмущения. Мы остались одни в магнитной капсуле, которая через десять… девять… восемь… секунд помчится к внешнему шлюзу.

— Ну же… Говори, говори, Врач! Куда я отправлюсь?

— Церера, — ответил я.

На двоих у нас был один фонарь — мой. Широкой полосой света он выхватывал из сумерек тропинку, ведущую к Масляному Озеру. Это была редкая ночь, когда в разреженном марсианском воздухе мало пыли и можно разглядеть бледные пятнышки звезд в лилово-чернильном небе. Лео поправил на плече съехавшую лямку рюкзака и снова обернулся ко мне, чтобы еще раз произнести волшебное слово.

— Церера, — сказал он, поднимая голову и глядя на звезды. — Расскажи еще разок, Врач!

— Это планетоид.

— Я знаю.

— Экспедиция на Цереру была последним гамбитом экспансионистов, — в третий раз повторил я. — Они построили еще пять, пять последних «Столетних кораблей», стартовавших вслед за разведывательными зондами. Экипаж — десять тысяч человек — больше, чем на Марс! Обратно вернулись только разведчики — для того чтобы всех обмануть. Мы ведь и сами долгое время считали Пояс астероидов необитаемым, так? Их план состоял в том, чтобы создать общество, ни в чем не похожее на земное. Никто не сумел бы до них добраться. И у них было достаточно времени, чтобы построить мир по своему вкусу.

— Новый мир, — прошептал Лео.

— Да, новый мир — мир Скайбо, так они себя называют. Сколько угодно воды, воздуха и света. Купола, полные растений и животных. Они построили надежные укрытия от радиационных атак, доки для кораблей, детские сады. А когда дети выросли, они отправились осваивать новые астероиды. Это была мечта, отчаянная и светлая: дать человечеству новый, прекрасный дом — всю Солнечную систему.

— Дом… Мой новый дом, — тихо сказал он.

— Да, Лео. Не останавливайся, нам нужно торопиться.

Он зашагал быстрее, почти побежал. Не оглядываясь, спросил:

— А почему Скайбо с нами не связываются?

— С чего ты взял?

— Ну… ведь в архивах нет никаких записей и… Подожди, Врач! Я, кажется, понял! Все, о чем мечтают наши сомнамбулы, — это покой и счастье?

— Да.

— Конечно, они это сделали, — прошипел Лео. — Гады! Они ведь все скрывают, правда? От таких, как я. А ты им помогаешь! Ну ты и гад!

— Извини, Лео, это было необходимо.

— Да ладно, проехали. Так что там сейчас, у Скайбо?

— Более сотни астероидов освоены полностью или частично.

— Фигасе! Чем же они там занимаются?

— Точно не знаю. Вряд ли они мне настолько доверяют. Захочешь — узнаешь у них сам.

— Конечно, узнаю! Мне столько всего еще нужно узнать!

Тропинка стала ровнее, и вот мы уже на поверхности Масляного Озера. Каждое марсианское лето сюда по трубам закачивается вода и консервируется слоем жидкого масла, предохраняющим драгоценную влагу от испарения. Зимой масло замерзает, и ущелье превращается в стокилометровый, эбенового цвета, каток. Мы шли вдоль берега, под ногами похрустывали черные льдинки. Вдруг Лео замедлил шаг, и тогда я спросил:

— Где ты их спрятал?

— Мои комплекты?

— Наши комплекты, — уточнил я. — Вряд ли они тебе понадобятся. А вот скаутам могут пригодиться.

Лео свернул к берегу, сверился с какими-то одному ему известными ориентирами, отсчитал двадцать шагов от покрытой изморозью трубы и, пнув мерзлый грунт, сказал: