Гарри Веда - После Исхода

И сам не рад, но нас не спрашивают.

— Усе, кажись… — второй запарковал пулеметы.

Сторр просканировал тепловым сенсором район попадания. Разорванные гермокостюмы погибших рассыпались на экране бисером тускнеющих точек.

— Оператор, если вам интересно, уничтожили отряд живой силы до взвода… — Ведущий едва сдерживал язвительные нотки.

— Пятнадцать-один, поняла… А откуда они взялись?

Мля-я-я-ять… Баба…

Ну, почему нас… Да что ж за непруха такая. От одного урода переставили, тот хоть оперировал боль-мень, правда, сцука, все время вперед выводил, карьерист хренов… И на тебе, поставили бабе… Едрить, откуда они взялись, на тактический экран посматривать нужно, хотя бы иногда, и никто ниоткуда браться не будет.

— Слышь, красавица, тебе игрушки, а мы тут живые. Хорошо, бластоида мобильного у них не было… А кабы был? Мы же в походном порядке шли, в режиме спокойной обстановки. Нас размажут по бутерброду, пока ты в клавишах будешь путаться…

— Ребята, простите, я первый раз на войне…

Сторр зажмурился. Молчала бы уже, коза… На фронте она… Кофе принес кавалер какой-нибудь с цветуечками? Чтобы фронтовать было приятнее…

— Слышь, вояка, еще раз нас так напорешь и я рапорт пишу.

— Я буду стараться, честно-честно…

Молодняк, гы… Ну, кто бы еще перед штрафником стал оправдываться. Обстановка требовала и конец связи. А тут нет — в голосе испуг и переживание…

Интересно, она красивая?

— Ладно, подруга, не нервуй. Там пехота была. Ты просто — внимательней, мы очень хотим вернуться на базу.

— Поняла… Конец связи…

Первый защелкал по клавишам, паркуя турели и миномет. Что там, с мегахитом… Слушаем…

В ушах затарахтел ритмичный трескот в четыре голоса, который завершился низкой бочкой. Нормально, можно сводить…

— Рикк, мне нравится… Сведешь когда — маякни, я заценю.

— Заметано, второй. Ты не зевай, давай, слышал, кто нас ведет?.. Конец связи…

А до конца боевого цикла десять дней. Если все будет хорошо. А будет, куда оно денется. И десятидневный отдых.

Харчи нормальные, а не боевая питательная смесь с привкусом какого-то говна через трубочку. Человеческий душ. Водомассажная обработка в кабине боеда раз в сутки — вещь необходимая, но с нормальным душем ни в какое сравнение не идет.

Батальон вернется по выполнении миссии. Не весь… С каждым месяцем стычки с экспедициями республиканцев принимают все более острую форму.

Поначалу, когда Лабиринт Копей только начали колонизировать, для обозначения факта, что пласт захвачен — достаточно было дать предупредительный залп перед опоздавшими республиканцами. Или наоборот — самим убираться подальше, если боеды противника первыми застолбили драгоценный кусок перистальтической скалы и шмалят перед твоим носом.

Теперь же, чуть ли не через день — бой с применением боедов и самоходной артиллерии. Силами до батальона.

Натуральная война.

О которой не догадывается ни один человек большого мира — ни конфедерат, ни житель свободной республики, разве что земляне — те везде суют свой длинный нос.

Внешние пласты уже поделены. Оппоненты вплотную приблизились к мелким внутренним осколкам, яростно сражаясь за каждую пядь драгоценной породы. Впрочем, на плиты, где успели установить инфраструктуру — не претендовали. Упорно сохраняли видимость, что и не война вовсе, а просто агрессивная колонизация Копей штрафными батальонами.

Ну, и сколь еще продлится комедия? Бывший командир десантной гвардии прекрасно знал ответ.

— Пятнадцать-один, продолжаем движение, точка следования изменена. Перемещаемся два-двадцать, улитка пять, квадрат бэ-один. Скорость двести, обстановка спокойная, следование походным маршем. Время следования — час, сорок минут.

— Ты точно все поняла, да? Спокойная — это если на тактическом экране нет красных, оранжевых, синих, фиолетовых, розовых значков. Никаких, кроме зеленых. И синхронизацию тактической обстановки проверь, дискретизация три секунды, млять, а не как эти пидорасы написали — допускается до десяти.

— Да-да, я знаю! — ее голос был взволнованным, — у меня отлично по оперированию. Просто отвлеклась в прошлый раз…

Ну, едрить, точно, кто-то шоколадную конфету принес.

Ладно. Работаем.

Походный марш — самая та штука. Режим энергосбережения, оружие не просто запарковано, оно убрано в пилоны. Радиотишина. Минимум освещения. Кондиционирование падает на двадцать пять процентов. Тебе же нихрена не нужно шевелиться, когда боед шествует походным маршем. Энергия — золото. Минимум всего. А твой долг — дышать реже, чтобы сэкономить драгоценный ресурс. Если научишься замедлять работу сердца — представят к награде, наверное…

Спать? Ну, предполагается, что ты должен спать во время перехода. Вы бы спали? Хотя, если оператор классный, можно дремать, просыпаясь, по очереди с ведомым, раз в пятнадцать минут. Но все-таки спать. А с нашей козой — будешь сидеть, вцепившись руками в гашетки, с локтем на рычаге перехода в боевой режим.

Вот все-таки, какие мы обезьяны. На заре, когда на вооружение поступали первые боеды, управление было вынесено на центральный пульт с удобными сенсорными переключателями, дисплеями и клавиатурой. Но опыт экспедиционных действий показал, что пилот боевой единицы на сто процентов лучше контролирует обстановку и управляет оружием, если все основные, многократно повторяемые функции — вынесены на рычаги, педали, переключатели и тумблеры.

Пульт есть, как и раньше, в спокойной обстановке только им и пользуешься. Но когда по тебе начинают шмалять со всех сторон, или, переведут в ручной режим, так называемый «рр» — все конечности заживут отдельно от высокоразвитого сознания. И воюют сами собой, как сотни лет назад на допотопных, бронированных железом танках.

Может все-таки поспать… Нормальная девочка, судя по голосу… Напугал своим рыком. Будет внимательной, надеюсь.

— Второй, ты как настроен?

— Спи, первый. Я точно не буду, ну ее нафиг, институтку. У меня под ложечкой сосет, у инстинкта самосохранения истерика.

— Ну, а я посплю. Буди, если что.

Второй иронично хмыкнул. Конечно, если что…

Чтобы сохранить разум, будучи пилотом боеда, нужно иметь определенный склад характера. Или врожденную пофигичность к собственной судьбе.

Единицу перебрасывают по каменному хаосу, перегруппировывают, вводят в бой вообще без твоего участия. Данке шон — хоть сообщают, что именно будут делать. А твоя задача — стреляй, если требуется, наблюдай за обстановкой, выполняй указания и будет тебе вечная слава.

Чтобы перейти в ручной режим и на какое-то время стать хозяином собственной судьбы, хотя бы в аспекте свободы перемещения — нужны веские основания. Пилоты до хрипов и конвульсий умоляют операторов о ручном режиме. Потом привыкают, пытаются договориться, мол, ты нормально относись, переводи, когда я тебя прошу, я тотчас вернусь. Если не веришь — всегда можешь сам меня дернуть. Обрезать глоток свободы, наступить на горло песне.