Гарри Веда - После Исхода

Придумали же — организовать бар на помойке…

Был вечер. Который, впрочем, ничем не отличался от любого иного времени суток для обитателей урбанистической планеты Строгг. Да и планеты-то собственно не было никакой — сплошной металлический конструктив на километр в глубину до дна колодца. Там, словно в мифических закромах плещется жидкое ядро селиктония. Алхимической крови галактик.

Ступенька в развитии человечества.

Жидкостную планету Строгг колонизировали практически сразу после Исхода. Земляне охватились неслыханным восхищением, как только первые пробы селиктония поступили в лаборатории колыбели цивилизаций.

Селиктоний — сказка конструктора. Особое вещество, способное переходить в твердое состояние под действием торсионно-плазмового поля. Не просто затвердевать — а становиться материалом с абсолютно запрограммированными свойствами. Нужна вата? Дерево? Сталь? Углепластик?.. Да запросто — механические свойства совпадут с точностью до сотых. А нанокриновую сталь, с твердостью в три раза выше алмазной и пластичностью алюминия не хотите?. Скажете — не может быть? Селиктония не видели.

В момент кристаллизации можно придать густеющей массе любую форму — тем же плазмо-торсионом с динамической модуляцией. Процесс обратим.

Незаменимый конструкционный материал. Только мало его. Всего планета. С тройным земным диаметром. Ну, уже двойным, к нынешнему-то дню…

Люли выпили треть и продолжают жадно тянуть сок вселенской глины. Маленькие плавучие станции на поверхности разрослись за столетия, превратившись в панцирь-завод по добыче селиктониевого раствора. Строгг, одним словом.

Лучи светила никогда не пробьются сквозь километровые колодцы небоскребов, которые за сотни лет сплелись в урбанистический узор по поверхности планеты-завода. Жители туповаты и добродушны, совсем не замечают грязь на тесных улицах. Они шныряют по ярусам, спеша на работу в сектора добычи, переработки, грузовой порт или просто без дела.

Мускулистые фигурки ловко взбирались по практически вертикальным лестницам, неслись куда-то на эскалаторах и транспортных лентах, исчезали в гравикабинках, чтобы перенестись на километр вверх или вниз. Прибывали с других уровней, чтобы опять куда-то исчезнуть.

И тут есть бары. Толстяк остановился перед разрисованной граффити дверью. Явно здесь, больше негде. Он поднял руку, собираясь предпринять какое-то действие по отношению к необычной преграде, но ларец распахнулся сам собой, пахнув в лицо чем-то теплым, впрочем — довольно приятным.

Нетипичный посетитель последовал за бегущей по полу оранжевой стрелкой в глубину зала, разделенного на глухие капсулы. В подвал забрался, крот.

— Мистер Донован, я сражен наповал вашим умением подбирать места для разговоров. И очень прошу доверить мне организацию территории для следующего раза. — Окатыш плюхнулся на удобный диванчик напротив сухой фигуры, закутанной в серый рабочий плащ.

— Полноте, мистер Флостерс… Вы не читали в детстве шпионских романов.

— Не читал. Знаете ли — минуло…

— И зря, кстати. В государственных делах конспирация — первое дело. Лишние глаза ни к чему — Начальник госбезопасности неуловимо прикрыл взгляд, но тут же одарил собеседника дружелюбной улыбкой. — Так лучше, доверьтесь мне, мистер Флостерс…

Толстяк буркнул что-то неразборчивое и принялся углубленно изучать меню, вспыхнувшее над столом. На челе его отразился трудозатратный процесс.

Прошло несколько минут, прежде чем государственный муж вновь подал голос.

— А что здесь съедобного подают?.. — Меню провернулось, перелистываясь, наверное — в третий раз.

— Попробуйте фаршированного кальмариуса. Рецепт традиционной строггской кухни… — Донован с интересом наблюдал за поведением собеседника.

— В сталелитейных печах водятся… кальмариусы?! Вы смеетесь…

— Нисколько… Вы правы — в душегубке ничего не водится, кроме дряни, имитирующей что угодно на молекулярном уровне… не важно, уважаемый губернатор, смело пробуйте — вкус отменный, практически неотличим от настоящих морепродуктов.

— Нет уж, увольте… — Флостерс с третьей попытки попал по нужным пунктам, после чего откинулся на спинку дивана и вытер проступивший пот. — Сплошная синтетика… вы считаете, человек может жить в подобных условиях?..

Донован усмехнулся и ловко выбрал в голографическом прейскурантном меню еще одну бутылочку ледяной минералки. Гарантированно-правильный заказ.

— Я вот о чем хотел с вами поговорить, дорогой мой губернатор. — Донован откинулся назад, подстраиваясь под слушателя. — Понимаете ли вы до конца ситуацию, сложившуюся в нашей стране… и в мире в целом… Я хотел бы изложить свое видение, к которому я рекомендую, скажем так… прислушаться. Видите ли…

Лицо начбеза ушло из светового конуса надстольной лампы и голос вещал из полумрака, создавая прямо-таки мистическую атмосферу. Флостерс поежился и попытался развалиться глубже, чтобы поймать тень в ответ.

— …Видите ли, губернатор, я обеспокоен судьбой нашего государства… И вовсе не по долгу службы, как вы могли бы подумать… Я исхожу из логичной предпосылки… Раз уж мы оказались, волею судьбы, в социальной группе, объединенной некоторой отличительной особенностью, например гражданской принадлежностью Конфедерации, так почему бы не существовать в ней… как бы сказать… добросовестно, вот. Ответственно подходить к своим поступкам, равно как и к поступкам ближних… помня, что качество нашего функционирования влияет на систему в целом. И отражается на нас многократно, как бы парадоксально это ни звучало…

Донован переменил позу, чтобы толстяк не заскучал и не пропустил какого-нибудь важного оборота.

— Как вы думаете, сколько кораблей насчитывает Конфедерация? — начальник госбеза выпрямился теперь и в упор смотрел на Флостерса.

— Ну… корабли разные бывают… знаете ли…

— Я имею в виду боевые корабли. Две тысячи крейсеров, пять — фрегатов, десять — баркасных катеров…

— Попрошу заметить, что там много и моих кораблей! — Толстячок оживился, оборвав докладчика.

— Конечно, конечно, дражайший… и ваших там пятьсот крейсеров, тысяча фрегатов…

— Я прекрасно знаю количество своих судов! — чинуша раздраженно заерзал на мягком насесте.

— Безусловно. — Донован продолжал, меж тем, как ни в чем не бывало. — За двести лет мы нарастили шикарный потенциал. И вы в том числе…

Как тяжело с напыщенными индюками… Кор глотнул ледяной шипучки и с наслаждением растер живительную щипалку языком по небу.

— А знаете ли, сколько боевых стычек с участием орбитальных сил произошло за последний год? — Следи за мыслью идиот, растряси свои заплывшие жиром мозги. Донован коротко прикрыл взгляд, будто мысленно послал абонента. — Тысяча двести… как вам цифра? Большинство из них — с пиратами. Это в два раза больше, чем за предыдущий год.