Ольга Макарова - Галерея Миров

Не все кланы, конечно, нефтяные: есть такие, которые живут торговлей (и работорговлей), есть которые производят дурь… «Чайки» больше напоминают сборище наемников — в основном их нанимают как разведчиков, причем за бешеные деньги или лучший бензин и оружие. «Ворюги» грабят патрули и собирают урожай трофеев после чужих битв. Но самые большие оригиналы, конечно, «Крестоносцы» со своим Храмом… Насчет кланов летних земель сказать трудно, среднеземельцам известно лишь, что эти ребята выращивают для них еду и меняют ее на нефть, которой у них самих нет и никогда не было…

Если пройти главные ворота, пройти ряд серых домиков-коробок до третьей развилки центральной улицы и немного поплутать по переулкам, выйдешь-таки к дому Ива. У «Невидимок» все четко, как в лагере — по номерам. Дом Ива носил номер 115. Это был ухоженный добротный домишко, хотя его хозяин и бывал в нем нечасто. Ему, честно говоря, с женой повезло — что она не воин: тут тебе и дом в порядке, и «пожрать после трудного похода», и сын под присмотром родной мамки, а не каких-то чужих бабок и теток…

Марка была старше Ива на полгода. Маленькая, полная, хозяйственная и, как Ив считал, до жути хитрая. Жили не то чтобы как кошка с собакой, нормально. Растили сына…

…Это был обыкновенный вечер. На улице с азартом грызлись псы, что уже воспринималось, как тишина. Где-то вдали раздавались редкие выстрелы: учения кончаются, наступает мирное ночное время…

Марку в последнее время было не узнать: она будто стала меньше ростом, в глазах потух живой, «хитрющий» блеск, а лицо посерело, как от болезни. Она почти ни с кем не разговаривала. Спала плохо. Ночью все больше смотрела в окно: из него был виден только кусок улицы — и все. Но Марка смотрела часами, ждала. Ей казалось, что еще немного, и из-за поворота появится Ив. Пусть злой и голодный, пусть как обычно пьяный и грязный после похода, но пусть — живой. Ей нужен был Ив, просто необходимо было увидеть его сейчас. Такое впечатление, что присутствие мужа изменило бы все на свете. И что, конечно, же, Миху стало бы лучше…

Малыш сох день ото дня. Не было температуры, кашля или чего-то подобного. Он просто медленно угасал, как догорающая свечка. Знахарки разводили руками… Кто еще мог бы помочь, так это Рон: она вытаскивала даже безнадежных буквально с того света… и потом сама лежала чуть живая неделями… В последнее время она зареклась так лечить, но ради племянника она нарушила бы любой запрет. Но где она сейчас? И где Ив? Почему этого негодяя нет рядом, когда его сын умирает?!! Почему?!.

В переулок свернули двое. Марка было воспрянула духом, но это были всего лишь соседи — из 112-го и 110-го домов. Мираж и Линкс. Вернулись из похода, шатались где-то два месяца. Мираж, симпатичная черноволосая девушка, сбросила на радостях рюкзак и снайперку с плеч и крепко обняла мужа, который выбежал ее встречать босиком и в легкой домашней одежде (сам он вернулся из похода месяц назад). Линкс, старый холостяк, улыбнулся двоим счастливым (улыбнулся грустно, потому что весело просто теперь не мог), помахав им рукой, пошел дальше. В свой дом он заглянул на пару минут — похоже чтобы просто оставить вещи — и сразу направился почему-то к дому Марки.

Она не стала дожидаться, пока он постучит, и встретила его на пороге. В конце концов, Линкс хороший приятель Ива… может быть, удастся что узнать…

— Здравствуй, Марка, — сказал Линкс, сбрасывая капюшон. — Можно войти?

— Можно, — сухо ответила Марка, отойдя от двери, — только не шуми. Мих спит.

— Понял, — согласился Линкс шепотом. — Он все болеет у тебя?

— Болеет, — прозвучало серьезно и напряженно. — И Ива нет рядом, когда он так нужен!

— У меня как раз весточка от Ива, — Линкс уже устроился за столом и успел налить себе в кружку кипятка. — Муженек твой живой и почти здоровый.

— Почти? — недоверчиво переспросила Марка.

— Да, он ногу сломал, — гость сделал долгую паузу, прихлебнув из кружки. — В госпитале он сейчас, и еще долго там проваляется… Нога в гипсе. Его даже не привезешь теперь — совсем не траспортабельный.

— А Рон с ним?

— С ним, — зевнул Линкс. — Она брата не бросит.

Линкс даже глазом моргнуть не успел, как был схвачен за ворот и бесцеремонно вытащен из-за стола. И откуда у Марки столько силищи вдруг взялось? Маленькая ведь и не воевала в жизни никогда, примерная такая женушка… Сейчас ее глаза блестели сумасшедшим блеском, как у голодного хищника, даже страшно становилось в них глядеть…

— У тебя есть снегоход. И ты меня и моего сына в госпиталь отвезешь, — четко, чуть ли не по слогам проговорила Марка.

— Я ж из похода только что… я устал… я жрать хочу… — Линкс, конечно, пытался придумать что-нибудь, но все было бесполезно.

Через пять минут он уже шел к «Большому Боссу» за бензином…

Я долго пытался сообразить, что происходит. Такое ощущение, что вся моя жизнь началась только сейчас, с того момента, как я «щелкнул пальцами», и вокруг оказался зеленый мир и двое, впервые бегущие по траве. Все, что было до — мутно, серо и бесконечно, будто бы я спал.

Это на самом деле очень странно. Столько событий за такое короткое, особенно если сравнивать с моим возрастом, время…

А реальность? Она все больше размывается и рушится, выходит за все рамки. Я не понимаю, что происходит.

И еще чего я не понимаю — так это ГОЛОС, который иногда звучит в моей голове. Не говорите, что я сошел с ума. Голос реален, и ничуть меня не удивляет. Я отношусь к нему, как к чему-то обычному и естественному, но непонятному. И меня злит именно то, что я не понимаю, что он такое…

Дедушка, я давно не говорила с тобой. Прости, но ты всегда требовал от меня честности, мне все реже требуется твоя помощь, твой совет и иллюзия твоего присутствия. И меня это не удивляет. Вообще, меня уже ничто не удивляет в последнее время. Я могу радоваться и грустить, но удивляться больше не могу. Наверно, это потому, что я Хранитель. Да, ведь Хранители все знают наперед, поэтому удивляться им действительно ни к чему… А мне вот иногда жаль удивления, ведь это самое живое человеческое чувство.

Мне кажется, я отдаляюсь от людей, от мира. Я уже ощущаю себя не такой, как все, будто между мной и всеми людьми возвели стеклянную стену…

Мне вспомнился мир Дениса, со стеной вместо простого барьера. Неужели мой мир тоже теперь такой?..

Знаешь, я иногда думаю, как было бы хорошо, если бы ты был сейчас рядом. Но потом на смену этой мысли приходит другая: ты бы ничем не смог мне помочь. Я перешагнула невидимую грань и осталась один на один со своими и чужими проблемами. Мне уже никто не поможет. Меня никто уже не научит. И я никому не помогу и никого не научу. Это иное жизненное пространство, где пока никого нет.