Ольга Макарова - Галерея Миров

Все ждали войны.

Каяла, сидя на одной из резных скамеечек, окружавших отель, молча наблюдала за игрой юнцов из элиты. Вряд ли ее это так интересовало — по глазам видно, что мысли ее летают где-то вдали отсюда…

Элитников было шестеро, народ лет от десяти до тринадцати. Самый беззаботный возраст, если ты в элите: учишься и не воюешь…

Сейчас шестерым щеглам было скучно, и они поймали беднягу Махмуда, который везде ходил со своей драгоценной фляжкой, где, как он верил, хранился пойманный солнечный свет…

Она стала для него центром мира. Он прижимал ее к груди, желая почувствовать тепло, которое должен был хранить заключенный внутри золотистый луч. Он говорил с ней, как с живым существом, и никогда не выпускал ее из рук.

А сейчас ее отобрали эти высокие, красивые, ухоженные и избалованные дети. Они вырвали ее из рук уродца и теперь ловко перебрасывались ею, заливаясь смехом. Махмуд метался между ними, как собака, и в его глаза нельзя было смотреть без слез: столько в них было муки и нечеловеческого молчаливого страдания…

Наконец, щеглам надоела эта игра и один из них, что был постарше и явно за лидера в этой маленькой банде, перехватил фляжку и открыл ее. «Ха, и ничего тут нет!» — сказал он и бросил фляжку на снег…

Махмуд упал перед ней на колени, потом бережно поднял ее, точно мертвого ребенка, прижал к груди и тихонько заскулил, чем еще больше напомнил своим мучителям собаку…

Они смеялись, а в убогой душе рушился целый мир. Тогда Махмуд на коленях подполз к Каяле. Его глаза, полные слез, встретили ее равнодушный взгляд, который через секунду стал уже беспокойным и сверкающим гневными искорками: никто не мог выдержать взгляда Каялы, даже Ахмар склонялся перед ним; а сумасшедший Махмуд, этот недочеловек, — мог. Не моргая, он смотрел ей в глаза и шепотом молил о помощи. Когда ему в спину бросили снежок, Махмуд вздрогнул и сорвался на крик: «Защити, мама!!!»

…откуда взялась такая мощь и ненависть и какой природы была сила, вложенная в этот удар?.. Махмуд отлетел метров на пять и с хрустом упал на обледенелую дорожку, по прежнему прижимая к груди свое сокровище. Он не шелохнулся больше. Он был мертв. Через несколько секунд лед начал окрашиваться кровью.

Шестеро, испуганные и затихшие, не отрываясь смотрели то на него, то на Каялу. Когда шок прошел, их захлестнул ужас, и они бросились бежать, не разбирая дороги, забыв обо всем на свете. Перед ними, элитниками, расступалась чернь, но сколько бы они отдали, чтобы затеряться в толпе…

Каялу душил гнев…

А делать что-либо было сейчас поздно: Сон Мира уже трещал по швам. Но она знала — война будет. Хотя понимала, что двинуть сейчас армию на Радость — жест самоубийцы.

Земли никогда не были важны для Каялы. Да и не в них был вопрос. А в том, какой вид человека выживет на этот раз… наверно, динозаврам тоже не хотелось вымирать… но более совершенные звери не воевали с ними, а ждали своего часа, занимая в природе скрюченное подчиненное положение — вот политика радиксов вроде Таша и Дины… Каяла была из тех, кто хочет выжить любой ценой…

Армия отправлялась через час…

И никто никогда не узнает, за что погиб бедняга Махмуд и почему он сказал: «Мама…» Это тайна не для посторонних душ, мыслей и глаз. Это тайна из тех, которые люли уносят с собой в могилу, а может быть, нет здесь никакой тайны — просто несчастный попался под горячую руку…

Хранитель… этот дар, это проклятье… Будто паразит, поселяющейся в нормальной человеческой душе. Умный, умеющий затаиться…

Что он делает с ней, с этой малышкой, милой, мечтательной и воспитанной на всех мировых религиях добра?.. Нет, что я говорю… В каждом человеке поровну черного и белого… она умеет убивать… она снайпер… а кто может быть более жестоким, чем снайпер? О, их любимая техника — ранить одного (в руку, в ногу ли) и потом хладнокровно отстреливать тех, кто побежит на помощь…

Не-е-ет!!! Что за двойная сущность… Хранитель… она изначально Хранитель, от рождения, она дитя своего мира, а я своего. Я тоже страшен, когда во мне просыпается моя темная сторона. О, власть — это всегда темная сторона. Когда ты ломаешь судьбы и сотрясаешь мироздание, даже не задумываясь, подсознательно… Когда, повинуясь твоим придушенным, ушедшим в подсознание мыслям и страстям, меняется мир…

Как я жил с этим?.. Как весь этот ужас, этот гигантский огненный шар жизненной энергии, это внутреннее солнце не уничтожили меня до сих пор?.. а ее?..

Верни мне счастье, Боже, верни мне счастье!.. Я хочу быть человеком среди людей, любить и быть любимым, не знать будущего и не иметь такой власти…

ХОРОШАЯ МЫСЛЬ… Я ИНОГДА СЕБЯ ЖЕ И УДИВЛЯЮ, ЧЕСТНОЕ СЛОВО… ПОСМОТРИМ, ЧТО ТУТ МОЖНО ПРИДУМАТЬ…

Все ждали войны…

В тот день Твердислав сидел у себя на колокольне, смотрел в трубу, которую сдал, наверное, кто-то из наемников или торговцев. Это была замечательная штука, эдакий монстр современной техники, и, если бы не горы, закрывающие половину вида, можно было бы увидеть северян, пожалуй, даже за день пути… из нее просматривался даже опустевший «Львиный» слет!..

Никогда еще старик не чувствовал себя таким важным: жизнь почти тысячи человек зависела от того, заметит ли он чужую армию вовремя, подаст ли сигнал тревоги. По звону большого колокола двинется вся тысяча, поделенная на десятки, и каждым десятком командует отдельный человек, а десятью такими людьми — сотник, а десятью сотниками — Серега и Дилан(как они будут разбираться, это их проблема… вроде бы нашли общий язык…)

Снайперы и базучники займут весь верх — верхние этажи и даже купол — везде, где есть окна. Под куполом сколотили деревянные мостки. Особая группа народа — над дверью. Их цель стоять за нее насмерть… невоюющих: маленьких детей и тяжелораненых отправят в подземелье… все готово…

За ближайшей горой что-то зашевелилось. Но эта масса народу шла совсем не с той стороны. И у них была рыжая форма(в трубу все было видно, как в солнечный день)… что заставило Твердислава подождать с тревогой.

Пришельцы выслали легкий снегоход, который был возле Храма минут через пятнадцать. Он остановился на некотором расстоянии и дружелюбно помигал красным сигнальным фонариком, сообщая на бинарном языке (0 и 1 — есть свет, нет света), что свои. Это было 1010 — «мир» и 1011101 — знак клана «Лис» (111 — три секунды сигнального света) Твердислав улыбнулся, поднял рупор и крикнул: «Серега! „Лисы“!!! Слышишь?» — «Слышу!» — донеслось снизу… явно сергеевский хрипящий голос, усиленный во много раз таким же рупором.

Народ внизу оживился и немного отвлекся от распевания боевых песен и обучения новичков.