Дмитрий Володихин - Мастер побега

Хорошо, продолжим игру.

– А если умственная вольность есть, но она не дает человеку закабалить себя идеей непременного развития и борьбы с Традицией? Ведь вольность – она границ не знает. Вольность может и отвергнуть мысль о необходимости противостояния?

Лев – опять проскользнула усталость – ответил простенько:

– Как может развитие закабалять? Это абсурд.

«Усталый учитель и нерадивый ученик. Надо пожалеть его».

И Рэм решил для себя: сегодня странный собеседник добьется от него того, чего хочет. Если это, конечно, не какая-нибудь пошлая непристойность.

– Развитие может закабалять страшно. Тут есть материал для полноценного философического трактата. Но мы не станем углубляться. – Проступила ли в глазах у Льва на мгновение благодарность? «Возиться меньше?» Или нет? Рэм не мог до конца прочитать выражение его лица Слишком уж хорошо умница-«подполыпик» закрывался. – Видимо, вы наталкиваете меня на размышления о каком-то фантастически светлом обществе, где весь мой опыт не работает. Королевство праведников…

– Скорее республика философов! – перебил его Лев. – Вы быстро схватили суть. И… вам бы понравилось.

Рэм обреченно спросил:

– Мне бы понравилось… там?

– Там.

Он уже не улыбался. Совсем. Сухой, тощий, запах от него какой-то чужой… Люди так не пахнут. Положил левую ладонь на стол, правую – поверх левой, а подбородок – поверх правой и смотрит на меня в упор. Мол, мы же понимаем друг друга Давай о деле поговорим. Кажется, чуть-чуть гипнотизирует. Устал, так легче ему подвести меня туда, куда запланировано. Наивный человек. На студенческой скамье я и гипнозом увлекался, и даже магнетизмом самую малость… Вслушивался в то, как нанятый чревовещатель с большой старательностью изображает глас покойного Регента… Пока свет выключен, исследовал подъюбочную географию жены хозяина дома, а иногда и дочки. С тех пор знаю: у меня полная невосприимчивость ко всему, что суется к моей воле.

Меня можно взять только любовью, но откуда ж ему знать?

Просто облегчим доблестному «подпольщику» задачу.

– Хорошо. Там – это где?

О, повеселел. Был – опасный, сильный, гибкий пес, а сделался псом дружелюбным, мордой в руку толкается, хвостом болтает.

– Вы знакомы с гипотезой о множественности миров, высказанной еще…

Это было очень увлекательно.

И до такой степени нелепо, что никакой контрразведывательный ум не сочинил бы пестрой бессвязицы подобного рода Абсурдно, абсурдно! А потому – правдоподобно…

По нынешним временам правда не выглядит правдой. Правду надо искать в немыслимых карикатурах на правду.

Рэм молча размышлял. Его собеседник стал проявлять признаки нетерпения. Он распахнул дверь и, сделав шаг наружу, чутко прислушивался к шумам леса, словно хищный зверь на охоте.

Наконец Рэм ответил ему:

– Что ж, я попробовал бы… Здесь мне все равно нет места. А бежать для меня – дело привычное. Давайте попробуем. Остается один вопрос.

– Какой? – Лев не повернулся к нему. Видимо, его что-то не на шутку встревожило.

– Чем я буду с вами расплачиваться? Я не настолько глуп, как может показаться. Врата в тепло и свет никто никогда не распахивал бесплатно.

Так и не обернулся. С Рэмом разговаривал его затылок.

– Извините, кажется, времени у нас мало. Совсем мало. Времени совершенно не осталось. Думаю, они идут по нашему следу с собаками…

Рэм не слышал собачьего лая. Лес и лес – шелест листвы, пение птиц, никаких посторонних звуков. Но, допустим, у этого человека слух гораздо острее… или он не совсем человек.

– Лев, я…

– Мы никогда ничего не делаем в уплату за услуги. В нашем обществе давно атрофировалось понятие «платить». Но сейчас нам очень нужна помощь. Я вынужден просить вас о рискованной услуге. Простите. Обстоятельства заставляют меня.

У Рэма сердце упало. Сколько раз умные люди уговаривали его точно так же – спокойно, обещая хороший, правильный исход всего дела, – совершить поступки, от которых душа не отмывается. Еще разочек? Самый-самый последний?

– Я слушаю вас.

– Понимаете ли, через час или около того начнется масштабное вторжение Островной империи на континент. Именно здесь, неподалеку. Мы узнали об этом сутки назад, да и то случайно. Скорее всего погибнет много народу. Вся беда в том, что действия Империи принципиально не прогнозируемы. Повсюду у нас имеются квалифицированные наблюдатели, мы отслеживаем информацию обо всех главных процессах на континенте, даже в княжествах Ондол и Лоондаг. А на Архипелаг до сих пор не смогли забросить ни единого наблюдателя. Там даже нет наших маяков… на чем-то они нас ловят, гибнут отличные ребята…

Рэм перебил его:

– И вам понадобился настоящий беглец от контрразведки, «узник режима», чтобы вместе с ним проникнуть на Архипелаг? Что ж, я очень подходящая кандидатура. Вы не боитесь, что нас, только завидев, сразу же пристрелят тамошние бравые морячки, редкие головорезы, по правде сказать?

И тогда Лев все-таки повернулся к нему. На лице – выражение доверительной просьбы. После нескольких месяцев в Анонимном совете Рэм знал: не всякий мастер интриги способен наклеить на лицо подобную маску… Но некоторые способны. Очень даже способны. И сейчас с ним разговаривал именно мастер. Только не контрразведчик, а разведчик.

– Я не успею объяснить вам во всех подробностях… Мы затеем бой с командой «загонщиков» в двух шагах от полосы высадки. Вас не заденет ни одна пуля, я позабочусь… А там… есть технологии внушения… они и сами не поймут, эти ваши головорезы, как встали на нашу защиту… С Архипелага вас быстро заберут, можете не беспокоиться… Пожалуйста, нам надо торопиться.

Рэм колебался. Любая шпионская игра неудобна для «фигур» тем, что планы игроков им неведомы. Вот и он сейчас чувствовал себя старой глупой фигурой, по третьему разу включаемой в чужую, не нужную для нее партию. Как обычно, при бешеном недостатке времени.

Может, ему откроют хотя бы самый общий смысл игры?

– А зачем вам наблюдатели? Зачем вы наблюдаете за нами?

Лев поморщился едва заметно. Нервы у него не выдерживают. Еще один раунд «эпопеи Куура в десяти фразах».

– Вы находитесь на грани катастрофы. Мы долгое время не вмешивались, изучая вас. Теперь это стало немыслимым Мы не собираемся лишать вас свободы, но мы поможем избежать катастрофы. Мы поведем вас к обществу разума, творчества, справедливости… – Тут он лишился терпения и заговорил с истерическими нотками. – Просто поверьте мне, доверьтесь мне! У нас нет никаких разрушительных планов. В конце концов, я вытащил вас из камеры смертников… Решайте быстро!

«Жалко. Еще одна партия перешибателей позвоночника. И… ловко он меня сюда привел. Правильное время, правильное место… Разумно. Творчески. И все по справедливости. Вытащил же из камеры, верно?»