(Грушвицкий) Орловский - Бунт атомов

- Но почему же это должно грозить такой катастрофой? Если даже и случилось то, что вы предполагаете, то процесс не выйдет за пределы лаборатории и здесь же будет ликвидирован.

- Ликвидирован? Это говорите вы, ассистент профессора Флиднера? Разве мы не бессильны перед этой стихией? Разве мы можем хоть чем-нибудь повлиять на то, что совершается внутри этих проклятых атомов? Разве мы в силах остановить рост этого огненного вихря?

- Рост? - новая мысль заставила Гинце броситься опрометью назад, в главную комнату лаборатории.

- Именно рост,- сказал Дерюгин, следуя за ним,- это то, что толкнуло на смерть профессора, то, о чем он говорит в своей предсмертной записке, и что таит в себе перспективу непоправимой катастрофы.

Действительно, на глаз было заметно, что клубящийся пламенем шар, все еще вздрагивавший над мраморным столом, сантиметра на полтора-два увеличился в поперечнике за полчаса, проведенные ими здесь.

Оба вернулись в ассистентскую, где Дагмара сидела на стуле с бессильно опущенными руками, с устремленным на труп старика взглядом.

Увидев вошедших мужчин, она будто очнулась от забытья и решительно встала.

- Послушайте, Александр,- сказала она, подходя к Дерюгину,- значит, это грозит чем-то серьезным?

- Это грозит мировым пожаром, Дагмара.

- Я не совсем это понимаю. Там происходит разрушение материи?

- Да, распадаются атомы, и освобождающаяся энергия возбуждает процесс в новых слоях воздуха, так что постепенно в круг разрушения втягивается все больше и больше вещества.

- Однако процесс распространяется довольно медленно, - нерешительно сказал Гинце.

- Разве это имеет какое-либо значение? Важно то, что мы ничем не можем его остановить... И потом, можете ли вы ручаться, что он не станет прогрессировать, что, когда количество выделившейся энергии станет достаточным, он не пойдет гигантскими шагами?

- И тогда? - спросила Дагмара.

- И тогда конец. Мировой пожар! Всеобщая гибель! Земля превратится в космическую пыль, в огромный раскаленный шар, изрыгающий пламя среди мировых пространств, во внезапно вспыхнувшую новую звезду!

- Но ведь в таком случае надо немедленно, сию же минуту, что-то делать, бежать, звать на помощь! - вскрикнула Дагмара.

- Помощь...- мрачно сказал Гинце.- Боюсь, что всякая помощь теперь бесполезна, если прав господин Дерюгин.

- Но неужели же мы будем смотреть сложа руки, как растет этот ужасный шар, и ничего не предпримем?

- Фрейлен Флиднер права. Надо бороться. Правда, сейчас у нас в руках нет никакого оружия, но, быть может, завтра, через день, через месяц мы его получим. Мы обязаны действовать, - решительно заявил Дерюгин.

И трое людей начали совещаться о том, что следовало делать.

Впрочем, совещание не было продолжительным. Дагмара вызвалась сообщить о случившемся городским властям через члена городской управы, знакомого с семьей Флиднер. Гинце поручено было известить профессоров института. Дерюгин, не имевший в городе знакомств и связей, должен был остаться на месте, чтобы предупредить возможные случайности и следить за ходом событии.

Однако разыскать советника фон Мейдена было не так просто.

Он был деловой человек и, помимо работы в городском самоуправлении, был занят своими личными делами и предприятиями.

Было около часа дня, когда Дагмара, наконец, застала его в здании ратуши.

Она попросила доложить господину фон Мейдену, что должна видеть его по неотложному, чрезвычайно важному делу. Вероятно, советник был очень удивлен неожиданным визитом, так как при входе девушки в кабинет его высоко поднятые брови не заняли еще своего нормального положения. Он приподнял с кресла свое круглое, колышущееся брюшко и, состроив приличествующую случаю мину, сделал два шага навстречу посетительнице.

- О, фрейлен, я слышал о вашем несчастии,- начал было он приготовленную фразу,- мне, как другу вашего семейства...

Но Дагмара, к крайнему его изумлению, не дала ему договорить.

- Простите, советник,- я вас перебиваю, но... дело в том, что случилось ужасное несчастие.

- Да, да, я имел уже честь сказать вам, что узнал о случившемся и отдаю дань...

- Я не об этом,- вторично прервала его девушка,- и брови советника поднялись.- Я хотела вам сказать, что в лаборатории отца... произошел неудачный опыт, и это грозит невероятным бедствием.

Советник вдруг стал необычайно серьезен и, почти официальным, хотя и любезным тоном предложив посетительнице сесть, сам грузно опустился в кресло и приготовился слушать.

- Несчастие, фрейлен? Пожар, быть может?

- Нет, советник. Видите ли,- девушка замялась, не зная, как изложить странное событие: - отец работал над разложением атомов азота...

- Да? - недоуменно сказал фон Мейден, и еще раз взгромоздившиеся кверху брови показали ясно, что обладатель их не видит связи между этими учеными трудами над какими-то там атомами и им, тайным советником, финансистом и членом городского самоуправления.

- Ну вот, перед своей кончиной ему удалось добиться поразительного результата,- продолжала девушка: - но к несчастью, процесс пошел энергичнее, чем ожидалось, и теперь распространяется все дальше и дальше...

- Простите, фрейлен, я не совсем вас понимаю. Вы говорите о несчастии?

- Больше того, господин советник, о катастрофе. Поймите: это зерно мирового пожара! Если не принять немедленно каких-то мер, случившееся грозит разрушением, гибелью всему земному шару!

Фон Мейден поднялся с кресла и пристально взглянул на девушку.

- Вы сказали: мировой пожар? - переспросил он.

- Именно так. Понимаете ли: огненный шар, который растет с каждой минутой, который убивает мгновенно при прикосновении к нему, который изрыгает пламя и смерть!

Вид у посетительницы был необычайно возбужденный, глаза горели лихорадочным огнем, она поминутно вздрагивала. Было удивительно, как он не заметил этого сразу.

- Может быть, дело не так страшно, как вам кажется, фрейлен? заговорил советник, испытующе всматриваясь в бледное лицо девушки.

- Боже мой! как вам объяснить,- металась она в отчаянии,- это смерть вошла в мир! Каждая минута дорога! Если вы не хотите ничего сделать, я не знаю... я выйду на улицу и там буду кричать и звать на помощь!

Советник протянул примирительно руку и сказал успокаивающим тоном:

- Не волнуйтесь, фрейлен; я верю вам и вот доказательство: если вы позволите, я оставлю вас на несколько минут, чтобы сделать необходимые распоряжения,- и фон Мейден вышел, плотно притворив за собою дверь.

Вернулся он действительно через пять минут и спокойно уселся за стол.

Несомненно, перед ним была сумасшедшая. Бедная девушка!

Неужели на нее так подействовала смерть отца! Во всяком случае он был обязан принять меры,- было бы опасно выпустить ее на улицу в таком состоянии.