Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

Прежде чем за ними пришли полицейские, они договорились разделить подарок Алисы поровну. Поначалу Сомерсет отказывался брать свою часть проволоки.

— Я согласился дать ложные показания. Я согласился сказать полиции, что пострадал в результате несчастного случая. Мне не нужно никакой платы. Я сделал это ради вас.

— Речь не идет о какой-то плате, — возразила Марис. — Это подарок. Возьми его, Сомерсет. Что ты будешь с ним делать, решать тебе.

Сомерсет и Бруно продали свои куски на черном рынке. Сомерсет отдал деньги храму, при котором находился центр беженцев; Бруно купил билет на лайнер Тихоокеанского Сообщества и вернулся в систему Юпитера. Марис занялась фермерством. Она взяла кредит и купила лицензию на выпуск двух новых видов вакуумных организмов, споры которых оказались в ее части проволоки, и устроилась с семьей на Япете, основав агроферму на территории в десять тысяч квадратных километров черной, богатой углеродом земли. Ферма процветала: население Внешней системы быстро росло по мере того, как возрождалась экономика, и беженцы возвращались с Земли. Марис вышла замуж за техника, который помогал ей с вакуумными организмами. Ее время от времени посещала безумная идея исследовать развалины крытого куполом кратера, где жила семья Алисы, но постепенно за заботами повседневной жизни Марис о ней забыла.

Через несколько лет, отправившись в деловую поездку на Тетис, Марис в последний момент решила навестить Тая, который вернулся в свой клан. Она узнала, что он отдал им свой кусок проволоки и отправился путешествовать. Последний раз от него пришло известие из отеля в Камелоте, единственном городе на Мимасе, маленькой, покрытой льдами луне, чья орбита пролегала между кольцами Сатурна G и Е. Кажется, Тай решил взглянуть на Хершель, огромный кратер на Мимасе, и не вернулся. Его шаттл нашли, но тело так и не было обнаружено.

Марис казалось, что она знает, какой грааль искал Тай среди геометрических красот колец Сатурна, но решила оставить свои мысли при себе. Сказки о смертельно опасных поселениях, полных мошенников, пиратских городах, убежищах повстанцев, райских уголках и прочих чудесах, прячущихся на миллионах маленьких лун колец Сатурна, стали темой саг, психодрам и специальных литературных передач, которые шли по нелегальным каналам телевидения. Марис знала лучше многих, что большинство этих историй не имеет никакого отношения к истине, но сейчас происходило много такого, что даже она не могла отличить правду от вымысла.

Плавать по морю положено только зимой, — сурово сообщил мне Недосягаемый, Хранитель Света. — После того, как листья умрут и опадут.

Мы стояли на верху керамического маяка, в центре Райской бухты. Если быть точным до конца, не на самом верху, а на наблюдательной площадке, огороженной деревянными перилами. Над нами, скрываясь за тепловым щитом, вздымался ящерный факел с древнего космического корабля, который в течение всей зимы служит маяком для моряков, а также источником света для города.

— А также глубоких черных теней.

Наверное, поднять факел так высоко при помощи одних лишь деревянных лесов и веревок, сплетенных из волокон листьев, было совсем непросто.

Хранитель Света оказался высоким тощим человеком с растрепанными волосами, пронзительным взглядом голубых глаз и густой светлой бородой. Он был одет в белую тунику, складки которой элегантно спадали на тяжелые сапоги из коры.

Я смотрел на кирпичные дома, крытые блестящей красной черепицей. За бледно-желтыми складами и причалами, за длинной чередой стоящих на колесах или полозьях судов с убранными парусами виднелось то, что местные жители называли морем, хотя оно целиком и полностью состояло из дерева.

Умирающая листва соткала огромный желто-оранжево-алый ковер, который тянулся до самого горизонта. Однако осенние ветры успели кое-где ее разметать, и обозначились вмятины и каналы: те, что располагались поближе к берегу, были отполированы столетиями мореплавания. Сильный ветер ерошил мои волосы и кружил опавшие листья, похожие на птиц и бабочек. Скоро он усилится и начнется настоящий лиственный ураган.

За пределами моего взгляда вздымались огромные деревянные волны, похожие на высокие горы, окруженные глубокими, словно долины, впадинами.

— Через десять дней, — уже более доброжелательно продолжал Недосягаемый, — я зажгу маяк, и начнется праздник Обнаженного Моря. Вот тогда наши корабли снова уйдут в плавание.

Гораздо больше ему бы подошло имя Неумолимый, подумал я. Неужели придется ждать этого их дурацкого праздника? «Десять дней», — сказал Хранитель Света. Моя миссия готова закончиться, не начавшись.

Я размышлял о том, стоит ли предложить Недосягаемому взятку.

В конце концов, Хранитель Света не говорил, что выходить в море раньше срока запрещено. Но о какого рода взятке может идти речь? Я уже понял: эти люди очень скрупулезно соблюдают свои обычаи.

На западе солнце клонилось к закату, обозначая окончание очередного дня. Все оттенки листвы, волнами ходившей по деревянному морю, создавали ощущение мира наоборот, словно великолепное действо под названием «закат» разыгрывалось не в небе, а на том же море.

— Исключений не бывает? — спросил я.

— Это не разумно, Пламенный Лис. Я не говорю о том, что можно испортить листву или потерпеть слепую катастрофу, но морские черви сейчас совокупляются перед капсулированием.

В моем мозгу нанопьютер (она называла себя Лилл) переводил слова собеседника и формулировал ответы на местном языке. Лилл пояснила, что слепая катастрофа есть последствие плавания в условиях слабой видимости. Касательно капсулирования — я уже знал, что это такое: морские черви, размером в руку маленького ребенка, а иногда чудовища в двадцать метров, с наступлением зимы устраиваются в норах деревянного моря, запечатывая их загустевшей янтарной слизью. Стружка и пыль в сочетании с собственными выделениями червя застывают довольно быстро, восстанавливая жесткость данного участка моря.

И вновь я восхитился этим миром. Субстанция, наполняющая туннели, оказалась съедобной для человека — настоящий кладезь продовольствия, обладающий, в зависимости от места, где его добывают, различным вкусом. А некоторые виды море-листвы содержали высокий процент нетоксичного аналога монотерпина, туйона — наркотика, похожего на тетрагидроканнабинол [3] Туйон (или монотерпин) — один из активных компонентов классического абсента (полынной настойки). Механизм действия туйона до конца не изучен, хотя структурное сходство между туйоном и тетрагидроканнабинолом (активным компонентом марихуаны) приводит к предположениям, что оба вещества имеют сходное воздействие на человеческий мозг. Поэтому абсент запрещен в большинстве европейских стран. (Прим. ред.) , но гораздо более сильного…