Брайан Плант - «Если», 2002 № 05

(Серия «Звездный лабиринт: коллекция»).

7000 экз.

Правда жизни и правда искусства — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Первой не существует (хотя порой она дает о себе знать в самые неожиданные моменты). Вторая доступна лишь немногим — тем, кто понимает, что талант не дается по разнарядке или в результате тайного голосования. Такая жизнь непредсказуема и коротка, а искусство вечно. Но противоположности объединяются, поэтому даже частные правила грамматики имеют прямое отношение к законам бытия.

Цикл произведений Бориса Штерна об инспекторе Бел Аморе, собранный здесь под одной обложкой, относили к юмористической фантастике. Или к иронической, сатирической. Но все эти жанровые дефиниции ложны, они не ухватывают главного. Перед нами поэмы в прозе. Стилистическое совершенство, точность фразы, уместность цитаты, повторы и совпадения, рифмы и анекдоты — все это лишь части литературного механизма по трансформации смыслов и созданию миров.

Многие рассказы из этого цикла — начиная с самого первого, «Чья планета?» — давно стали классикой. Известные тексты впервые опубликованы в авторской редакции. Они дополнены не издававшимся ранее последним романом «Вперед, конюшня!».

Раньше мы знали Бел Амора как скромного Инспектора Службы Охраны Среды (СОС), теперь мы видим его в зените карьеры и славы. Тренер футбольной сборной, бригадный дженераль и спаситель Вселенной, он остался простым человеком из плоти и крови. Этим и интересен.

Согласно определению одного дикого робота, «человек — это тот, кто понимает искусство». Но вот закон единства формы и содержания в искусстве, выведенный Штерном: форма гораздо важнее. Если форма совершенна, содержание стремится к предельному своему значению. Предельное содержание лучше всего ухватывает именно фантастическая литература — она создается на переднем фронте встречи с Неведомым и свободна от любых заранее заданных художественных условностей. У Неведомого есть человеческое измерение.

Кроме того, фантастика для Штерна важна как способ бегства от абсурдной реальности. Зацепив эту реальность крючочками букв, он предоставляет тексту развиваться по его собственным законам: глупое и злое отмирает, формируются новые смыслы и миры. Рождение и гибель, завершение и начало нового тут идут рука об руку, как в жизни. Взрыв хохота, преобразующий реальность — фирменный прием писателя. Вселенная при этом рождается заново. Генералы и футболисты, сантехники и космонавты, Блез Паскаль и баба Валя из соседнего подъезда оказываются равны перед этим катаклизмом. С точки зрения искусства, даже Вселенная и футбольный мяч инвариантны. Все эти художественные трансформации, совмещения и смещения в литературном языке служат главному — выявить собственно человеческое в человеке. Главная функция человечества, по Штерну, состоит в следующем: «интеллектуально проникать, объединять, улавливать, еще больше понимать и использовать окружающие его силы». Посредством физики, фантастики — и посредством футбола тоже. Смеясь, человечество не только расстается с прошлым, но и встречается с будущим.

Андрей ЧЕРНЕЦОВ

ЛАРА КРОФТ — РАСХИТИТЕЛЬНИЦА ГРОБНИЦ

Москва: ACT, 2002. — 320 с.

10 000 экз.

Эта книга представляет собой литературную версию одновременно фильма с тем же названием и популярной компьютерной игры «Томб райдер», которая когда-то стала основой для фильма. Автор «русской версии» Андрей Чернецов — фантомное существо. Чтобы создать его, объединились харьковский литературовед Игорь Черный, брянский писатель Юрий Бурносов (половинка другого фантома — Виктора Бурцева), а также еще один фантаст, не пожелавший демаскироваться.

Чернецовская «Лара Крофт…» значительно ближе к фильму, чем к компьютерной игрушке. От киноповести в ней гораздо больше, чем от геймерского романа. Сюжет фильма передан очень точно, а мысли и переживания героини, которые в картине «за кадром», вполне соответствуют кинообразу.

От игры осталось совсем немного. И удачнее всего выглядят аналоги «флажковых подсказок» — справки на ту или иную тему, без которых не обойдешься, поскольку текст до предела насыщен историей и археологией. Например, добротно и емко изложенная биография Ордена иллюминатов выдает руку историка-профессионала.

Как ни парадоксально, самые веселые и озорные эпизоды книги — именно те, которые принадлежат фантазии господина Чернецова — и отсутствуют в фильме, да и в игре не могут возникнуть в силу ограниченности виртуального пространства. Так, совместные раскопки Лары Крофт и Алекса Веста в Риме — это озвученная прилюдно тайная мечта каждого сумасшедшего археолога. А когда секретарь Пиммс посещает хитроумных россияночек-на-все-руки и счастлив в конце, что ушел от них живым, оставив всего-навсего двести фунтов, сердце радуется энергии отечественного предпринимательства на лоне совершенно непуганой Великобритании.

В целом — лихое, незамысловатое, качественно сделанное чтиво.

Роберт АСПРИН

МИФфия НЕВЫПОЛНИМА

Москва: АСТ, 2002. — 316 с.

Пер. с англ. Г. Косова. (Серия «Век Дракона»).

50 000 экз.

Читатели давно уже привыкли к тому, что автор популярной серии пишет все новые и новые продолжения, а если продолжать становится трудно, сочиняет предысторию. Фанаты раскупают новую книжку, проглатывают ее, разочарованно констатируют, что «прежние были лучше», и с нетерпением ждут выхода следующей книги.

Новый роман Роберта Асприна из сериала «МИФические истории» в вышеописанную схему укладывается — но не до конца. Асприн написал не продолжение и не предысторию, а промежуточный эпизод: в предисловии автор говорит, что «если у вас возникнет желание расставить все эпизоды серии на полке по порядку, то смело ставьте «МИФфия невыполнима» между книгами «МИФО-указание» и «Удача или МИФ» (то есть третьей и четвертой книгами серии). Как мне кажется, своим успехом роман как раз и обязан «промежуточному положению». Главный герой «МИФических историй» — юноша по имени Скив, с которым то и дело происходят различные невероятные приключения в не менее невероятных мирах. Начинает он как неопытный ученик колдуна, но уже к концу восьмой книги (не говоря уже о девятой и десятой) становится одним из самых уважаемых магов во всех известных мирах. Разумеется, за все это время его взгляды, характер и манера поведения претерпят существенные изменения. И думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что читателям более всего симпатичен тот Скив, который предстает на страницах романов первой половины серии. А именно такой Скив действует в новой книге. Талантливый, удачливый — но наивный и не уверенный в себе. Еще не обзаведшийся когортой сильных и верных друзей и сопровождаемый всего лишь своим наставником в магии Аазом и суперсексапильной профессиональной убийцей Танандой.