Брайан Плант - «Если», 2002 № 05

СЛЕДСТВИЕ 2. Если вы действительно не хотите постоянно иметь дело с наездами, минимизируйте рекламу тех, кто на вас наехал.

Если «Следствие 2» неочевидно — напишите мне об этом.

Если очевидно — примите меры. Не называйте имени человека в ответе (безличный ответ), не расширяйте аудиторию ответа, не реагируйте на провокации и т. д. Не ведите себя так, как ожидают психически нездоровые люди.

И критиканы заметно реже станут обращаться к вам за рекламой.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

…и пока они галдели, перебивая друг друга, я подумал, что как не определяй критику, пользы от нее никакой, вреда же от нее не оберешься. Никакой не квинтэссенцией истерики творца занимается наша критика, а занимается она нивелировкой литературы с целью сводить с писателями личные и вкусовые счеты. Вот так.

Насчет личных и вкусовых счетов — это Сорокин точно подметил. Так оно и бывает в 95 % случаев. И именно как к вкусовщине надо к разнузданным нападкам относиться.

Правильный план действий.

1. На вас обрушился чей-то наезд. Он задел — кровь вскипела. Задача: не пойти на поводу у эмоций, а классифицировать наезд.

2. Если это моська, то, скорее всего, отвечать не надо совсем. Займитесь делом.

3. Если ответить надо (2-й или 3-й случай), и вы чувствуете, что сами способны ответить профессионально, спокойно и сдержанно — отвечайте. Поймите болезнь этого человека. Искренне пожалейте. Именно — искренне. Не издевайтесь над ним.

4. Если ответить надо, и вы чувствуете, что вас захлестывают эмоции, свяжитесь с кем-нибудь из хороших друзей и изложите им ситуацию.

5. Получив оценку ситуации со стороны, в дальнейшем исходите из нее. Действуйте спокойно и деловито. Это означает, что вы должны потратить на проблему ровно столько времени, сколько она заслуживает. Ваше дело — работать. И не допускайте рекламы уродов. Им это ни к чему. Обойдутся.

Писателям на нашем сервере в основном приходится сталкиваться со скандалистами и БИЧами. Редакторам разделов и модераторам приходится иметь дело с моськами и скандалистами.

Сам я эти принципы применяю сознательно с 1998 года и рад безмерно, поскольку просто вижу, насколько уменьшается поток помоев на мою голову (поток писем растет, а процент помоев падает). Иногда, правда, не выдерживаю… Я тоже человек, и такие случаи бывают примерно раз в год и выполняют роль прививки против заражения бешенством от бешеных собак, которые стаями снуют по Сети.

Не лайте на собак, не обижайтесь на неспособных творить, не рекламируйте любителей кидать тухлые помидоры — и ваша жизнь станет намного спокойнее, производительнее и счастливее. □

Не метод, конечно.

Мы немало спорили об этом с Борей Штерном. Он даже целую книжку написал о соцреализме, называлась «Лишь бы не было войны». Не метод, не метод, пришли мы к мнению — скорее, образ жизни, образ мышления. Как писал Трофим Денисович Лысенко: все в природе связано и взаимосвязано. Когда человек что-то долго твердит вслух, он начинает и поступать соответственно.

Один мой добрый старший товарищ (назовем его Саша) с юности был вхож в самые высокие кабинеты. Такая карма. Как-то сидел с первым секретарем всего советского комсомола, курил американскую сигарету, пил колумбийский кофе, прихлебывал из рюмочки французский коньяк и философствовал о вреде низкопоклонства перед всем иностранным. Вдруг вошла секретарша. Из солнечного Узбекистана, радостно сообщила она вождю молодежи, прибыл товарищ Хаким, комсомолец-ударник, определенный на трехмесячную учебу в Москву. Есть мнение: товарища Хакима обустроить, чтобы он вернулся в солнечный Узбекистан с горячим приветом от столичного комсомола.

— Пусть войдет… Минут через десять… — кивнул первый секретарь. И пояснил Саше: — Эти придурки едут к нам один за другим. В Москве лучше, чем на уборке хлопка. Но кадры готовить надо.

Когда товарищ Хаким вошел в кабинет, подобострастно скинув бухарскую тюбетейку, вождь работал. То есть перед ним лежали бумаги, а в хрустальной пепельнице дымила отложенная сигарета. Увидев это, товарищ Хаким упал духом: вот он мешает вождю думать о делах советского комсомола. Вот он, товарищ Хаким, отнимает у него драгоценное время! Как тут найти самый правильный подход? Как повести беседу, чтобы Москва не оказалась городом на одну неделю?

Минут через пять вождь поднял усталые глаза. Саша прекрасно знал, что сказать ему нечего, что вся эта встреча — пустая формальность. Товарища Хакима вполне мог определить в Москве любой второстепенный секретарь, но как раз в тот год сверху было спущено указание: всех комсомольцев-ударников из солнечных республик, приезжающих в Москву на срок более месяца, принимать на самом высоком уровне. Вот теперь и роилось в серых умных глазах первого секретаря величественное бессмыслие.

— Надо много работать, товарищ Хаким, — произнес он, еще подумав. — Мы, комсомольцы, должны служить примером. В труде и в быту, — добавил он, подумав. — Вот будешь некоторое время работать в Москве, товарищ Хаким. Отдаешь себе отчет, как много придется работать?

Услышав сочетание «некоторое время», товарищ Хаким запаниковал. Почему «некоторое»? Почему не три месяца? К тому же по восточной привычке он не воспринял прямого смысла произнесенных слов, а потому судорожно искал смысла внутреннего, затаенного, некоей партийной эзотерии. Он с ума сходил от желания немедленно угодить вождю, немедленно вписаться в строй его мудрых мыслей. Он судорожно искал выигрышный ход.

— Мы в солнечном Узбекистане много работаем, — сообщил он как можно более скромно. — У нас в Узбекистане славный солнечный комсомол, но мало опыта. Хочу много работать!

Некоторое время первый секретарь с сомнением рассматривал товарища Хакима — круглое среднеазиатское лицо, черные глаза, по самый верх полные веры в великолепные коммунистические идеалы. Видно, сам дьявол столкнул вождя в тот день с тысячу раз пройденного, тысячу раз опробованного пути. Вдруг ни с того ни с сего, сам себе дивясь, он начал: «Это хорошо, товарищ Хаким, что ты готов работать много…»

Обычно после таких слов следовало распоряжение обустроить товарища, но я же говорю, в тот день сам дьявол дернул его за язык спросить:

— А над чем сейчас, товарищ Хаким, ты работаешь?

Товарищ Хаким сломался.

Он ждал чего угодно, только не такого вопроса в лоб.

Он держал в голове всю фальшивую статистику солнечного комсомола, цитаты классиков, всякие интересные яркие факты из жизни солнечного комсомола, но услышать «работаешь»!.. Ничего себе!.. Какая работа?.. Но горячее комсомольское сердце подсказывало товарищу Хакиму: ответ просто необходим. Сейчас от правильного ответа зависела судьба. Ведь если он, Хаким, ответит неправильно, его незамедлительно вернут в солнечный Узбекистан на уборку хлопка. Ну и все такое прочее.