Павел Шумил - Байки у костра

Гранит покосился на Мрака.

— Ничем. Женщина, судя по всему, сохранила тайну. Драконам тем более не нужна была огласка. Отец пытался выяснить, откуда взялась эта сумасшедшая, и раскопал кое-что… За два дня до того, как случилась эта история, разбился флаер. На борту было две сестры, одна из них погибла, вторая сильно пострадала, но выжила. У одной из них было двое детей, которые после аварии попали в приют. Отец не разобрался, почему при живой тете их сочли сиротами. Вроде бы, причиной стала семейная вражда… Но факт остается фактом — через полгода в этом приюте появилась молодая дракона, которая сначала просто приходила играть с детьми, потом вообще поселилась при приюте. Да и до сих пор там живет.

— То есть, она переписала свою память в дракону, чтобы присматривать за детьми погибшей сестры? — уточнила Волна. Гранит ухмыльнулся.

— Еще я не сказал, что у второй, бездетной сестры, был муж. Выйдя из больницы, та женщина с ним ни разу не встретилась.

— То есть, она своих детей… — дракона запуталась.

— Никто не знает не только, чью память переписали Ксане, но и которая это была сестра. Близнецы. Выжившая, когда вылечилась, ушла в монастырь.

Сестренки заулыбались. Они уже знали, чем займутся, когда у них появится свободное время.

— Так почему она алого цвета? Ведь была зеленая, — жаждала знать Тонара.

— Я не сказал? Очень просто! Среди детей регулярно проводится конкурс на самый лучший окрас для дракона, а потом ее всем приютом красят. Очень интересные варианты попадаются.

Стою на самом краю скалы. Внизу звучат веселые голоса и смех. Наверно, я красиво смотрюсь оттуда. Я должен это сделать. Я должен!

— Дункан! Давай к нам! — кричит мне Серна.

Отхожу на несколько шагов, разбегаюсь, бросаю тело в воздух. Несколько секунд невесомости. Мышцы сводит от ужаса, крылья плотно прижаты к спине. В воду вхожу безобразно. Почти боком, поднимая тучу брызг. Но я сделал это!!! Преодолел себя!

Не шевелюсь, даю воде медленно поднять себя. Бок болит.

— Средний прыжок. На троечку, — говорит Монтан. — Ты вошел в воду безобразно.

— Сам попробуй! — набрасывается на Монтана Серна. Монтан на биогравах снимается с воды и кругами набирает высоту. Нет, на вершине скалы он не смотрится. Для памятника постамент великоват. Значит, я тоже не смотрелся.

Монтан разворачивает крылья и прыгает. В последний момент прижимает крылья к спине и почти без брызг вертикально входит в воду.

— Ты крыльями управлял, а Дункан нырял со сложенными крыльями, — сообщает ему Шаллах. — Попытка не засчитывается. Попробуй еще раз.

— Нет уж! — вертит головой Монтан, вытрясая из ушей воду. — Я не самоубийца!

Все смеются.

Бок уже почти не болит. Подожду еще немного и прыгну еще раз. Я должен победить страх.

Я — дракон, который боится высоты. Единственный из всех. Каждый день я должен доказывать, что я дракон. Себе, остальные не знают. Для них полет — наслаждение. Для меня — пытка. У меня нет инстинктивной тяги в небо. Родители хотели облегчить мне детство. Три года без неба… И вся жизнь в страхе.

Бок прошел. Поднимаюсь с воды и лечу на вершину скалы. Вверх лететь проще. Главное — не смотреть вниз. Только не смотреть вниз. Только на камень…

Сел. Теперь можно дать себе несколько секунд передышки. Собрать все мужество, сосредоточиться… Когда-нибудь я смогу бросить тело в воздух без страха. Тренироваться, главное тренироваться. Упорно и каждый день.

Распахиваю крылья, будто грею перепонку на солнце. Пусть другие думают, что я согреваю перепонку. Я должен. Я должен научиться преодолевать страх высоты. Я ДРАКОН!

На этот раз в воду вхожу удачно. Но это чистая случайность. Мышцы опять свело судорогой страха.

— Мальчики! Пора за стол! — командует Шаллах. Поднимаемся на скалу, вытаскиваем из флаера и расстилаем брезент. Шаллах и Серна раскладывают по тарелкам вкуснятинку. Бенедикт хочет утащить с тарелки кусок пораньше, но получает по лапе. Все смеются. Едим холодное жареное мясо и ведем легкий треп.

— … Дункан самый рассудительный.

— А я?

— А ты самый проглот! Что бы ты сейчас ел, если б Дункан не убедил флаер взять? Какой это отдых, если в один конец два часа лететь?

Да. Это я убедил всех лететь на флаере. Это быстро. Можно взять с собой жратву для пикника, но главное — это нестрашно.

Все драконы знают о моей привычке летать над самой землей. Спрашивают. Честно говорю, что боюсь высоты. Смеются. Считают это удачной шуткой. Не верят. Пусть. Мне все равно.

Серна ластится ко мне. Она лучшая из девушек. Давно сделал бы ей предложение, но захочет ли она жить с драконом, боящимся высоты?

— Дункан, сколько раз ты сегодня нырял? — спрашивает Монтан.

— Не знаю. Раз пятнадцать.

— Двадцать два! — заявляет Серна. — Я считала!

— Ну как, домой собираемся, или еще раз окунемся.

Мнения разделяются. Мы с Серной остаемся греться на солнышке, и нам поручают убрать посуду. Остальные летят купаться. Я тоже окунулся бы. Но туда нужно ЛЕТЕТЬ. Преодолевать страх, изображать из себя настоящего дракона… Каждый день, каждый полет изображать из себя дракона…

— Вот мы и одни, — строит мне глазки Серна и щекочет перепонку. Такая обольстительная-обольстительная. Ну, держись, самочка!

Летим назад. Флаер ведет Монтан. Бенедикт целуется с Шаллах, а мы дремлем с Серной на заднем сиденье. Хороший день. Хороший пикник. Я весь день вел себя как дракон. Как НАСТОЯЩИЙ дракон. И даже временами чувствовал себя драконом. Замечательный день.

— Я люблю тебя, милый, — сонно шепчет Серна. Я люблю тебя. Хочу, чтоб у нас был сын. И чтоб он был во всем похож на тебя. Такой же умный, вдумчивый, с морщинкой на переносице. И такой же храбрый, как ты.

— Я не храбрый.

— Храбрый. Я знаю.

Пришло время рассказать Серне, что у нас не должно быть ребенка. Ему может передаться мой страх высоты. Только генная коррекция и искусственное осеменение. Только так.

— Нам пока рано заводить маленького. Я должен тебе кое-что рассказать.

— Поздно, милый, — улыбается Серна. — У нас будет маленький, и он будет похож на тебя. Обязательно будет похож на тебя.

— НЕТ!!! — мой крик заметался по салону. — Нет!!! Только не это! Только не на меня! Не надо!!! — бьюсь в истерике, слова и слезы застревают в горле. — Только не на меня!

Бенедикт и Шаллах вскакивают, встревоженно оглядываясь. Испуганная Серна, ничего не понимая, прижимает мою голову к груди.

— Только не на меня, — рыдаю я…

Вчера я здесь та-акую акулу чуть не поймала!.. Ну, щуку! Но пасть у нее была — как у Болана, чес-слово. Век неба не видать!