Кейт Лаумер - Миры империума

"Ах, что за веселые были денечки", — с нежностью подумал Лафайет. Все эти годы, живя в Колби Корнерс, он подозревал, что жизнь уготовила для него нечто большее, чем карьеру мелкого торговца без гроша за душой, живущего сардинами и мечтами. И тогда он наткнулся на массивный том д-ра Шиммеркопфа. Слог был несколько тяжел и старомоден, зато было ясно: немного концентрации, и твои мечты могут сбыться или, по крайней мере, могут показаться сбывшимися. А если с помощью самовнушения можно превратить свою жалкую комнатенку в роскошную спальню со свежим ночным воздухом и отдаленным звучанием музыки — почему бы не попытаться сделать это?

Он и попытался — с поразившим его самого результатом. Полный успех. Он представил себе странную старую улицу в странном старом городе — и нате вам! Там он и очутился, вместе со звуками и запахами, которые делали иллюзию полной. Даже знание того, что все это — внушенный самому себе сон, ничуть не уменьшило прелести происходящего. А затем, когда события приняли довольно угрожающий для него характер, он сделал второе удивительное открытие: если это был сон, то проснуться он уже не мог. Артезия была реальна, так же реальна, как Колби Корнерс. Честно говоря, можно было даже предположить, что это Колби Корнерс был сном, а когда он проснулся, он увидал, что опять находится в Артезии, где ему и должно быть.

Конечно, прошло довольно много времени, прежде чем он понял, что здесь был его настоящий духовный мир. Некоторое время ему казалось, что он нашел ответ на старый вопрос: проснется ли когда-нибудь человек, которому приснилось, что он упал со скалы. В его случае это была, конечно, не скала, но, пожалуй, падение со скалы было единственной опасностью, которой он не подвергался. Сначала ему пришел вызов от графа Алана, и от последствий дуэли спасла его Дафна, аккуратно и в нужный момент бросившая с верхнего этажа дворца свой ночной горшок. Затем король Горубль стал настаивать, чтобы он убил дракона — если не хочет, чтобы ему просто свернули шею. А после этого его жизни угрожало множество всяких других опасностей, которые завершились тем, что ему пришлось отделаться от Лода, двухголового великана. А затем — открытие того, что Лод был переброшен в Артезию из другого измерения вместе со своим любимцем аллозавром, и все это по приказанию фальшивого короля Горубля.

И скорее по чистой случайности, это уже Лафайет знал точно, ему даже удалось доказать, что узурпатор убил бывшего короля и транспортировал его наследника в другое измерение, используя незаконный Путепроходец, который он прихватил с собой, бросив свой пост агента Централи, где он занимался межизмеренческими делами. И он успел как раз вовремя, чтобы помешать Горублю обеспечить свое положение путем избавления от принцессы Адоранны. И эта была чистая случайность, что Го-рубль, считая себя смертельно раненным, признался Лафайету, что он — О'Лири — и был истинным королем Артезии.

После этого некоторое время ситуация была поистине неловкая — но затем Горубль сам уготовил себе судьбу, разрешил все проблемы, случайно наткнувшись на Путепроходца, который в ту же секунду вышвырнул его из жизни, после чего Лафайет отрекся от престола в пользу принцессы и начал вести роскошную и спокойную жизнь с нежной и верной Дафной.

Лафайет вздохнул и поднялся с кресла, глядя в окно. Там, внизу, в садах дворца, готовилось нечто вроде послеполуденного чая. "Или, по крайней мере, все уже закончилось", — внезапно подумал он, потому что не было слышно ни болтовни, ни смеха, замолкших несколько минут назад, а лужайки и тропки были почти пустынны. Несколько задержавшихся гостей направлялось к воротам, одинокий дворецкий торопился на кухню с подносом пустых чашек, тарелок и смятых салфеток. Служанка в короткой юбке, из-под которой торчала пара неплохих ножек, стряхивала крошки с мраморного стола у фонтана. При виде ее несколько открытого наряда Лафайет почувствовал укол ностальгии. Если он чуть расфокусирует свое зрение, то можно представить себе, что это Дафна, такая, какой он увидел ее впервые. "Как-то раньше все было веселее, ярче, проще", — меланхолически подумал он. Конечно, были и свои неприятности в те времена: старый король Горубль очень уж хотел отрубить ему голову, у Лода-великана были похожие намерения, да и к тому же еще эта история с драконом, не говоря уже о запутанных проблемах графа Алана и Красного Быка.

Но сейчас Лод и дракон были мертвы — плохой дракон, конечно. Любимец Лафайета игуанодон жил вполне счастливой жизнью в стойле, переделанном из бывшего порохового склада, съедая свою обычную порцию из двенадцати стогов свежей соломы ежедневно. Алан был женат на Адоранне и был вполне лицеприятен, после того, как ему уже не надо было ревновать. А Красный Бык опубликовал свои мемуары и после этого стал настоятелем маленькой гостиницы на окраине столицы, которую он назвал "Одноглазый мужчина". Что же касается Го-рубля, вообще не было известно, куда он делся с тех самых пор, как его вышвырнули из этого измерения. Дафна была все той же неглупой и очаровательной женщиной, что и всегда. То, что она из служанок стала графиней, не вскружило ей голову, но что-то с некоторых пор она почти все время проводила в светских развлечениях и веселых забавах. Не то, чтобы он действительно хотел, чтобы он был объявлен преступником вне закона, а она была дворцовой служанкой, бескорыстно любившей его, но…

Да, в последнее время ничего особенного не происходило, да и неособенного тоже — разве что обычный веселый ужин, как, например, сегодня вечером. Лафайет опять вздохнул. Как приятно было бы просто посидеть с Дафной в каком-нибудь кабачке тет-а-тет, и чтобы играла музыка.

Он тряхнул головой, как бы избавляясь от наваждения. В Артезии не было кабачков, не было музыки. Здесь были только таверны, которые назывались гостиницами, где можно было выпить кружку пива, съесть сочный кусок свежего мяса и посидеть при дымном свете высоких свечей. Кстати, почему бы им и не пообедать в одной из них? Не так уж обязательно было участвовать им еще в одном роскошном дворцовом пиршестве?

Внезапно возбужденный этой мыслью, Лафайет пошел к двери, зашел в другую комнату, открыл шкаф, ослепивший его нарядами, схватил куртку вишневого цвета с серебряными пуговицами. Не то, чтобы она ему была нужна по погоде, но этикет этого требовал. Если он появится на людях в рубашке с короткими рукавами, на него будут смотреть, Дафна расстроится, Адоранна поднимет свою идеально натянутую бровь…

"Вот к чему бы все это привело", — подумал Лафайет, натягивая куртку на ходу и спеша через зал. Рутина. Скучные формальности. О, боги, а разве не этого он хотел, мечтая избавиться от жизни мелкого торговца в Штатах, по крайней мере, географически, напомнил он себе. Артезия была расположена на том же месте на карте, что и Колби Корнерс. Просто он был в другом измерении, где предполагалась другая жизнь.