Фрэнк Херберт - Дюна

«А может, щит на самом деле шире, чем кажется?» — подумал Пол. Очень уж уверенно держится Харконнен в поединке с вождем, который сумел привести своих людей к победе над сардукарами.

От Фейд-Рауса не укрылись его колебания.

— Зачем оттягивать неизбежное? — глумился он. — Ты напрасно хочешь лишить меня удовольствия разделаться с этим комом глины.

«Если это метательное оружие, — размышлял Пол, — то оно очень хитроумное. Непохоже, чтобы эту рукоятку можно было разъединить».

— Почему ты не отвечаешь? — злился Фейд-Раус.

Пол возобновил свои зондирующие круги, позволив себе холодную усмешку при виде запальчивости противника, выдававшей его тревогу.

— Смеешься? — взъярился Фрейд-Раус и сделал полувыпад.

Сделав поправку на замедленность движения, Пол едва избежал прикосновения лезвия, почувствовав лишь легкий укол в левую руку. Он успокоил возникшую в этом месте боль. Теперь он понимал, что прежнее поведение Фейд-Рауса было лишь трюком, сверхпритворством: Фейд-Раус был более сильным противником, чем думал Пол. От него можно было ожидать трюков внутри трюков.

— Кое-чему из того, что я умею, меня научил твой любимый Зуфир Хават, — сказал Фейд-Раус — Он научил меня хладнокровию. Очень жаль, что старый дурак не дожил до этой минуты.

И Пол вспомнил, как Айдахо когда-то сказал: «Ожидай только того, что случается в поединке. Тогда ничему не придется удивляться».

И снова они пригнулись и настороженно закружили друг возле друга.

Пол увидел, что к его противнику вернулось приподнятое настроение, и удивился этому. Неужели его так вдохновила эта царапина? А что, если на лезвии был яд? Но как он мог там очутиться? Его люди проверяли оружие и исследовали его снупером, прежде чем разрешить им пользоваться. Они были слишком хорошо обучены, чтобы пропустить такую очевидную вещь, как яд.

— Женщина, с которой ты болтал, — не унимался Фейд-Раус. — Та, маленькая… Она что, твоя любовница? Она стоит моего особого внимания?

Пол ничего не ответил. Он исследовал свое тело, изучая кровь, выступившую из раны, ища следы наркотика с императорского кинжала. Он перестроил собственный метаболизм, противопоставляя его угрозе и изменяя молекулы наркотика. И все же он сомневался. Они нанесли на лезвие кинжала наркотик! Не такой, что мог бы встревожить снупер, но достаточно сильный, чтобы вызвать заледенение мускулов. Его враги имели свои планы внутри планов, собственные пути предательства.

И снова Фейд-Раус устремился вперед, сделав выпад.

Пол с застывшей улыбкой на лице притворился, что его движения замедлились под действием наркотика, но в последнее мгновение увернулся и встретил вражескую руку с кинжалом острием крисножа.

Фейд-Раус отскочил в сторону, перекинув клинок в левую руку, и лишь легкая бледность щек выдала, что он испытывает боль в месте укола.

«Пусть познает момент сомнения, — подумал Пол. — Пусть заподозрит яд».

— Предательство! — закричал Фейд-Раус. — Он отравил меня! Я чувствую яд в моей руке!

Пол сбросил броню молчания:

— Лишь немного кислоты, чтобы посчитаться за наркотик на императорском кинжале!

Фейд-Раус наградил Пола холодной усмешкой и поднял кинжал в насмешливом салюте. Его глаза горели огнем.

Пол переложил нож в левую руку, следуя за противником. И снова они закружили, выбирая момент для удара.

Фейд-Раус, постепенно уменьшая расстояние между ними, описывая все меньшие и меньшие круги, держал нож в поднятой руке. В прищуренных глазах и выдвинутой вперед челюсти таилась злоба. Он сделал ложный выпад, подавшись вперед и вправо, и они оказались прижатыми друг к другу, с напряженно сжимающими ножи руками.

Пол, настороженно следивший за правым бедром Фейд-Рауса, где, как он подозревал, был спрятан дротик с ядом, вынужден был податься вправо. В своем стремлении разглядеть блеск отравленной иглы за поясом Фейд-Рауса Пол едва избежал смертельной опасности.

Крошечное острие едва не коснулось его тела.

«На левом бедре!»

Предательство внутри предательства, напомнил себе Пол. Пользуясь способностью тренированных по системе Бене Гессерит мускулов, он расслабился, надеясь на автоматизм движений Фейд-Рауса, но необходимость уйти от крошечного острия, выступающего на бедре противника, заставила его резко отшатнуться. Он оступился и оказался на полу, под Фейд-Раусом, навалившимся сверху.

— Ты видел его на моем бедре? — прошипел Фейд-Раус. — Это твоя смерть, дурак. — Он принялся изгибать свое тело, все больше приближая иглу. — Я парализую твои мускулы, а мой нож прикончит тебя. И не останется никаких следов!

Пол напрягся, слыша молчаливый вопль в своем мозгу: разум всех поколений его предков, заключенных в клетках мозга, требовал, чтобы он использовал секретное слово для замедления движений Фейд-Рауса, спасая тем самым самого себя.

— Я не произнесу его! — выдохнул Пол.

Фейд-Раус воззрился на него, и изумление заставило его заколебаться на какое-то мгновение. Но для Пола этого было достаточно. Он успел обнаружить слабость равновесия в одном из мускулов ноги противника, и вот они уже поменялись местами. Фейд-Раус оказался на полу, лежа правым бедром кверху, неспособный повернуться из-за крошечной острой иглы, вонзившейся в пол.

Пол изогнулся, высвободил левую руку — выступившая на ней кровь уменьшила трение, и это помогло ему, — и ударил Фейд-Рауса в челюсть. Острие крисножа впилось тому в голову. Фейд-Раус дернулся и откинулся назад.

Глубоко вздохнув, чтобы восстановить дыхание, Пол вскочил на ноги. С ножом в руке он стоял над телом и медленно поднимал голову, пока не встретился взглядом с стоящим напротив него императором.

— Ваше величество, — сказал Пол, — вы опять понесли урон. Может быть, откинем теперь притворство и амбиции? Может быть, обсудим, как быть дальше? Ваша дочь выйдет за меня замуж, и это откроет Атридесам путь на трон.

Император обернулся и посмотрел на графа Фенринга. Граф устремил на него свои серые с зеленым глаза. Они так давно знали друг друга, что им было довольно и одного взгляда, чтобы понять один другого.

«Убей для меня этого выскочку, — требовал взгляд императора. — Атридес юн и силен — это так, но он устал после утомительной борьбы и не сможет тебе противостоять. Вызови его сейчас… ты знаешь, как это делается. Убей его!»

Фенринг отыскал Пола взглядом.

— Давай же! — прошипел император.

Граф смотрел на Пола глазами своей жены, леди Марго, обученной способу Бене Гессерит, и постигал тайну и скрытое величие юного Атридеса.

«Я мог бы его убить», — подумал Фенринг, и он знал, что это — правда.

Граф прикинул свои преимущества перед Полом: опыт, не свойственный юности, непроницаемость и мотивы, проникнуть в которые не дано ничьему взгляду. Его остановило тайное нечто, скрытое в его душе.