Айзек Азимов - Ранний Азимов (Сборник рассказов)

— Если вы способны хоть чем-нибудь подкрепить столь необычное заявление, — неохотно произнес я, — нам будет интересно вас выслушать. Сегодня должен выступать мистер Левин, но если он готов отказаться от этого права и остальные члены общества не возражают…

Левин улыбнулся и кивнул, остальные последовали его примеру.

Я ударил молотком.

— Выступает мистер Хейс.

Хейс закурил сигару и задумчиво посмотрел на нее.

— У меня чуть больше часа, джентльмены, но мне хотелось бы начать с самого начала, то есть с того, что произошло пятнадцать лет назад. В то время я работай астрофизиком в Йоркской обсерватории — молодым, но многообещающим. Я был полон амбиций и считал, что нахожусь на грани решения одной вечной загадки астрофизики, касающейся источника космических лучей.

Он помолчал и продолжил другим тоном:

— Понимаете, достаточно странно, что мы, несмотря на небывалый прогресс науки в последние два столетия, так и не смогли определить ни таинственный источник, ни причину взрыва звезды. Об этих двух вечных загадках мы знаем ничуть не больше, чем во времена Эйнштейна, Эддингтона и Милликена.

Тем не менее, как я уже говорил, мне казалось, что я поймал космический луч за хвост, и решил проверить свои догадки наблюдениями, а для этого требовалось выйти в космическое пространство. Сделать подобное весьма непросто. Шел две тысячи сто двадцать девятый год, только что закончилась последняя война, обсерватория была разорена, впрочем, как и мы все.

Я сделал все, что мог. Нанял старый корабль ноль седьмой модели, погрузил в него аппаратуру и отправился в путь. Более того, мне пришлось тайком выбираться из порта без оформления разрешения — не хотелось тратить время на волокиту, связанную с оккупационной армией. Полет был нелегальным, но мне требовались данные, поэтому я направил корабль под прямым углом к эклиптике в направлении Южного полюса мира и скоро оставил Солнечную систему в миллиардах миль за спиной.

Сам полет и собранные данные не имеют большого значения. Я никогда и никому не говорил ни о том, ни о другом. Главное — планета, которую я обнаружил.

В этот момент Мерфри поднял кустистые брови и хмыкнул.

— Господин председатель, я хотел бы предупредить досточтимого джентльмена. Никому еще не удавалось уцелеть, рассказав о несуществующей планете.

Хейс мрачно улыбнулся.

— Я рискну. Итак, продолжу. Шел восемнадцатый день полета, когда я впервые обнаружил планету — оранжевый диск размером с горошину. Само наличие планеты в этом участке пространства являлось сенсацией. Я направился к ней и почти мгновенно обнаружил, что пределов ее таинственности не имеется . Само существование было феноменальным, не говоря уже о полном отсутствии гравитационного поля.

Бокал Левина со звоном упал на пол.

— Господин председатель, — задыхаясь, произнес он, — требую немедленной дисквалификации этого джентльмена. Материальное тело не может существовать без искажения находящегося пространства и, следовательно, создания гравитационного поля. Он сделал немыслимое заявление и должен быть дисквалифицирован. — Его лицо побагровело от ярости.

Но Хейс поднял руку.

— Требую предоставить мне время, господин председатель. Объяснение последует в свое время. Я только запутаю всех, если углублюсь в него сейчас. Позвольте продолжать?

Я задумался.

— Характер вашего рассказа заставляет меня проявить снисходительность. Задержка предоставлена, но не забывайте, что вы

не освобождаетесь от объяснений. Без них вы будете признаны проигравшим.

— Хорошо, — сказал Хейс. — Пока вам придется принять мое заявление, что у планеты не было гравитации. Я не сомневался в этом потому, что у меня имелся полный набор астрономического оборудования на борту и даже самые чувствительные приборы показывали нуль.

Могу добавить вот еще что: на планету не влияли гравитационные поля других материальных тел. Подчеркиваю, совсем не влияли. Тогда я не смог это определить, но последующие многолетние наблюдения показали, что планета перемещалась строго по прямой с постоянной скоростью. Она находилась в зоне влияния Солнца, но тот факт, что орбита не была ни эллиптической, ни гиперболической, а также полное отсутствие ускорения при приближении к Солнцу свидетельствовали о независимости от солнечного тяготения.

— Подождите, Хейс. — Себастиан оскалился так, что заблестел его золотой зуб. — А что скрепляло планету? Почему она не разлетелась на куски, если у нее нет гравитационного поля?

— Хотя бы простая инерция! — последовал немедленный ответ — Нечему разрывать ее на куски. Столкновение с другим небесным телом аналогичного размера запросто вызвало бы такой эффект, если не рассматривать возможность существования другой связывающей силы, относящейся только к этой планете.

Он вздохнул и продолжил:

— Я еще не закончил рассказ о свойствах тела. Желто-оранжевый цвет и низкая отражательная способность, или альбедо, заставили меня проверить еще кое-что, и я сделал поразительное открытие — планета была абсолютно прозрачной для всего спектра электромагнитного излучения, начиная с радиоволн и заканчивая космическими лучами. Только в красной и желтой части видимого светового спектра она оказалась достаточно непроницаемой. Этим объяснялся ее цвет.

— Почему? — спросил Мерфри.

Хейс посмотрел на меня.

— Задан необоснованный вопрос, господин председатель.

С таким же успехом меня можно спросить, почему стекло является абсолютно прозрачным для любого излучения выше и ниже ультрафиолетовой области спектра. И почему оно позволяет, чтобы тепло, свет и рентгеновские лучи проходили сквозь него, оставаясь непроницаемым для самого ультрафиолета. Таковы свойства самого материала, которые должны признаваться без каких-либо объяснений.

Я стукнул молотком.

— Вопрос признан некорректным.

— Протестую, — заявил Мерфри. — Хейс не прав. Ни одно вещество не может быть абсолютно прозрачным. Стекло достаточной толщины остановит даже космические лучи. Вы хотите сказать, что синий свет или тепло пройдут сквозь планету?

— Почему бы и нет? — спросил Хейс. — Если вы никогда не встречались с идеальной прозрачностью, это не значит, что ее не существует. Нет ни одного научного закона, который подтвердил бы это. Планета была абсолютно прозрачной для любого изучения, за исключением относящегося к узкой области спектра. Подтверждено наблюдениями.

Я снова стукнул молотком.

— Объяснение признано достаточным. Хейс, продолжайте.

Его сигара погасла, и он снова раскурил ее.

— Во всех других аспектах планета была нормальной. Она чуть меньше Сатурна, думаю, где-то между ним и Нептуном по размеру. Последующие эксперименты показали, что она обладала массой, правда, невозможно определить, какой именно — определенно вдвое больше массы Земли. Обладала такими свойствами материального тела, как инерция и импульс, но гравитации не наблюдалось.