Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

— Теперь-то поговорим? — повторил мужчина, сидящий на столе, так, будто бы ничего и не произошло, но в голосе его прорезались неожиданные угрожающие нотки…

Анька проснулась неожиданно от болезненного ощущения внизу живота. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Подтянув ноги, девушка села, прислушиваясь к беспокойному, прерывистому дыханию слева и справа от нее. Слева, обнявшись, как мальчик с девочкой, спали Саня и перебравшийся к нему Варлам, а справа чуть всхрапывал во сне уткнувшийся в подушку Семен. "Что это — ничего не было?" — успела подумать Анька, ощущая сильнейший физиологический позыв.

Быстренько проелозив задницей по лежбищу, она соскочила босыми ногами на пол, даже носочки свои, закинутые куда-то перед сном, искать не стала. Почти наощупь, благо, квартирка знакомая до последнего гвоздя на вешалке, добралась до туалета. И только здесь, с облегчением журча и прижмурив глаза от яркой со сна запыленной, старой лампочки, вспомнила до конца свой жутковатый в своей натуралистичности сон.

"Вот надо ж такому привидеться, — подумалось Аньке. — Вроде бы, и водка не паленая, и выпили не до упаду, да еще и закуска такая душевная. С чего бы такое?"

Выйдя из туалета, девушка прошлепала босыми ногами на кухню, очень хотелось пить, ведь после вечернего обжорства под водочку, утомленные все почти сразу заснули, и она, наверное, первая, а теперь мучил сушняк, наложившийся на духоту комнаты.

В кухне Анька не нашла ни одной кружки, может быть, посуду с выпивкой, кто-нибудь из мальчишек приволок в спальню пока она спала, а потом возвращать их обратно было уже никому не охота. Пришлось наклоняться над раковиной и хлебать вкуснейшую хлорированную воду прямо из-под крана, жажда оказалась сильнее привычки пить из кружки.

Утерев рукой мокрые губы, Анька присела на свое любимое местечко у стола, наощупь достала запасную пачку сигарет и спички, которые здесь хранились только для разжига огня газовой плиты. Прикурив, девушка засмотрелась на сиреневый, тусклый свет далекого уличного фонаря. Взбудораженная неожиданным сном, она никак не могла успокоиться и упорно искала приметы привычной, хоть и беспокойной, но знакомой жизни.

"Кажется, Варлам две бутылки в магазине спер, — вспомнила Анька вчерашний вечер, — значит, хотя бы одна, но еще тут должна быть, на кухне, ну не успели же мы оба литра за вечер уговорить, пили-то немного".

Отложив дымящуюся сигарету, девушка пошарила на заветной полке и сразу нашла бутылку. Выставила её на стол, затянулась пару раз, вновь решая проблему с тарой, ведь даже водички попить было не из чего, что ж тут говорить про водку. Неужели придется во так — из горла, без закуски? Но, как учит народная мудрость, голь на выдумку хитра. Анька, свинтив пробку, прямо в нее же и налила себе два десятка граммов водки, благо, пробка была длинной, вместительной. Рот и гортань обожгло, но Анька мужественно стерпела и налила себе еще троечку таких же рюмочек, прежде чем водку ощутил желудок. Теперь теплая волна начала подыматься снизу вверх, к голове, и девушка, прикурив вторую сигаретку и стараясь успокоиться окончательно, принялась вспоминать вчерашний день. Может, в нем крылась причина кошмарного сна?

Притихнув и вытягивая последние капли дыма из окурка, Анька, отвлекаясь от кошмарного сновидения, размышляла, куда бы в следующий раз повести новую подружку, и как бы устроить так, что бы мальчишки свалили на сутки из квартиры… тогда уж она точно сможет насладиться без помех и постоянных оглядываний обществом белокурой красотки…

Мечты охватили её, полусонную, полупьяную, цепкой паутиной, настолько показавшейся реальной, что соски Аньки мгновенно вздыбились, заныли приятной и желанной легкой, навевающей безумие болью…

… В окно, занавешенное плотными, пыльными гардинами ударил мерцающий и переливающий свет синих, зловещих мигалок, укрепленных на крышах автобусов и легковушек. Где-то далеко-далеко, будто бы в иной, чужой жизни раненым мамонтом взревел и замолк дизель бронетранспортера. И через мгновение все шумы перекрыл резкий, неприятный голос, многократно усиленный динамиками настолько, что даже стекла тихонечко задребезжали, услыхав: "Внимание! Проводится очистка района от асоциального элемента и люмпенов. Всем оставаться в своих квартирах и приготовить документы для проверки. При попытке покинуть квартиры огонь открывается на поражение". И будто подпись под воззванием — короткая, злая очередь из автомата.

На постели в художественном беспорядке, расположились очнувшиеся от тяжелого, похмельного сна, взъерошенные, полуодетые, испуганные и мучимые жаждой, перебить которую могли только пятьдесят граммов водки, очумело поводящие друг на друга заспанными, чуть покрасневшими глазами. Во мраке спальни, чуть подсвеченном сполохами мигалок с улице, их силуэты напоминали испуганных, встревоженных крысят в гнезде. Да, вообщем-то, таковыми они и были: прячущиеся от всех, тащившие, что плохо лежит, озлобленные на мир за то, что устроил их в этой жизни так несправедливо.

Саня коротко, судорожно зевнул, закопошился, пытаясь поближе придвинуться к названной сестренке, как будто она могла укрыть, защитить его от злобных сил, возникших за окном. Варлам откинулся обратно на подушку, с которой приподнял голову, прислушиваясь к объявлению, а Сёма как-то ловко и шустро переполз в дальний угол лежбища, пытаясь затаиться там.

— Песец, — равнодушно сказала Анька, поглаживая себя по бедру, стараясь не думать о своем вещем сне. — Толстый…

— Что будем делать? — лениво, будто речь шла не о них, поинтересовался Варлам.

Анька попробовала пожать плечами, но мешал братик, прижавшийся головой к левому, и жест вышел скомканный. В эту самую секунду ей было совершенно все равно, что происходит вокруг, казалось, она знала финал и невозможность его предотвращения.

— Ловят кого-то, — подал голос из темноты Сёма, — за так бы не приехали.

— Всех возьмут, — разочаровал его, лениво проговаривая слова, Варлам, — не уйти, а мы тут все без работы и пособий.

— Ты уже попадал? — поинтересовался Саня, кажется, уже просыпаясь и приходя в себя.

— Только раз, давно, — нехотя сказал Варлам. — Ушел я тогда с накопителя. Сейчас уже не уйдешь.

— Почему? — спросила Анька.

Вот ей-то, как раз, ничего и не грозило, кроме учета за проживание в асоциальном месте, работа у нее была, официальная и неплохая. Да и за названного брата она могла вступиться, вот только присутствие Варлама и Семена, явно не зашедших на огонек скоротать вечер сводило на ноль все социальные преимущества девушки.

— Попадешь — увидишь, — не стал пояснять Варлам, закидывая руки за голову и тяжко, утробно вздыхая.