Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

Арестовали, а кого и под горячую руку расстреляли из этих "народных" комиссаров, никаких правительств формировать не стали, объявили по всей стране военное положение, комендантов в губернии и уезды поставили. Так и началась настоящая революция. Все те офицеры, кто и Родину любил, и долг помнил, в войска вернулись, многие в штабы на место расстрелянных пошли. Ведь штабная работа, как её не хай из окопа, вещь чрезвычайно на войне важная, и её спецы должны делать, а не такие вот, как я — от станка.

И вот когда мы германцев-то из страны поперли на штыках, выяснилось, что вся эта говорильня о солидарности трудящихся и братстве народов — она для демагогов и студентишек хороша. Тут же, как по заказу, бывшие наши союзнички по войне, бритты и французики, свои десанты высадили. В Архангельске, на севере, в Крыму, на юге, да еще и на Кавказ рванули через Турцию и Персию. Вот и вся цена словам оказалась. Мы — против всей Европы, считай.

Да и плевать хотели на русских людей и британские рабочие, и французские. У них своих забот выше крыши, а уж когда винтовку в руки дают, да на чужие окопы гонят — тут не до дружбы и братства, уцелеть бы.

И мы вот на всякие там "интернационализмы", "пролетарии всех стран" и другую дурь забыли. Если надо хорошему человеку помочь, вот Аннушке, к примеру, или тебе…"

— А я что же, тоже в хорошие люди попал вот, за пару часов? — улыбнулся Паша.

Анька брыкнула его ногой под столом, мол, не к месту выяснять начинаешь, но ротный ответил, спокойно и обоснованно:

— Так ведь Аннушка с кем попало водиться не будет… она для нас человек не случайный, как все те, на улице.

На лице Паши отразилось легкое удовольствие от принятия его ротным в "свои", но в глаза читалось жгучее любопытство и бешеная работа мысли. Паша пытался просчитать, ну, или хотя бы понять, как Анька стала для ротного не случайным человеком.

Наверное, ротный мог еще многое рассказать и о безвременной странной кончине императора, и о болтунах эсдеках, и о роли кадрового офицерства, и о том, кто же, в конце концов, взялся командовать в их удивительном мире, но тут на их столик, сдвигая на край опустошенные в ходе разговора бутылки и жестяные кружки, обрушилась массивная, огненно горячая сковорода, полная кусочков жареного мяса и картошки. Аромат от сковороды исходил одуряющий. И только тут Паша и Анька, увлеченные рассказом ротного, заметили, что похожие ароматы витают по всему залу. Стрелки не тратили даром времени, а, пользуясь моментом затишья, от души выпивали и плотно закусывали. А кое-кто уже пристроился в уголке, расставив вдоль стены стулья, и мирно похрапывал, даже не сняв сапог и пристроив винтовку в изголовье так, что в случае пробуждения по тревоге мог легко достать ее и из лежачего положения.

— А что ж это они, прям тут, — спохватилась Анька, сглотнув слюну и переводя взгляд со сковороды на спящего стрелка, — неудобно ж так спать…

— А что такого? — не понял ротный. — Тепло, сухо…

— Да тут, верняк, комнаты есть, ну, для тех, кто вдруг захочет с девочкой уединиться, — пояснила свою мысль Анька. — Там же и кровати, и умывальники, да и вообще все удобства.

— Вот откуда ты такие подробности знаешь? — чуть ревниво хмыкнул Паша.

— Бывала, вот и знаю, — дерзко ответила Анька. — Я ж не целка-невидимка из закрытого пансионата.

— Ты на Гавроша похожа, — неожиданно сказал старшина с первого взгляда не показавшийся ни интеллигентным, ни начитанным. — Был такой во Франции, хулиган, воришка мелкий, а как до дела дошло — не забоялся в бою.

— Расскажешь? — вцепилась в старшину взглядом Анька, забыв про мясо, и пояснила: — Интересно же, кем ты меня назвал…

Как выяснилось, ни она, ни Паша романов Гюго не читали. Не читал и ротный, сознавшийся, что из французов одолел только "Бовари", да и то от скуки, когда почти месяц царило на южном фронте затишье, во второй эшелон их не отводили из-за отсутствия смены, и ничего иного, кроме оставленного кем-то из отправленных в госпиталь офицеров романа, читать было просто нечего.

— А я к тому времени уж так к чтению пристрастился, что жить без этого не мог, — усмехнулся ротный.

— Ежели весь роман с начала до конца рассказывать, то до утра здесь просидим, — отказался от роли сказочника старшина. — А ведь еще и ребяток надо бы разместить, как ты подсказала…

Старшина поднялся из-за стола, кликнул кого-то из стрелков и вместе с ними пошел осматривать внутренние помещения в поисках вожделенных кроватей с чистыми простынями. Да и умывальники тоже не помещали бы, хотя кое-кто из роты уже успел пристроиться к кухонным и туалетным кранам.

Ротный тоже поднялся со словами: " Погляжу, как службу несут, да и подменить дальний дозор пора бы уж…" отошел от стола. Пользуясь неожиданно выдавшимся уединением, Паша моментально притащил из бара бутылку какого-то рома — первое, что под руку попалось — и стаканы и задал горевший все это время на языке вопрос:

— Откуда эти вольные стрелки взялись?

— Ты же сам все слышал, — пожала плечами Анька. — Похоже, самое начало прошлого века… ну, война с германцами, революции всякие.

— А ты их откуда знаешь?

— А с чего ты решил, что знаю? — наивно хлопая ресницами, переспросила Анька.

Паша тяжело вздохнул, разливая по стаканам, как следовало из этикетки, драгоценный ямайский ром, как бы даже не с самой этой Ямайки привезенный. Слов у него не находилось, что б урезонить эту взбалмошную девчонку, неизвестно каким образом познакомившуюся с неизвестно как попавшими на эту улицу стрелками прошлого века.

— Не мучайся, Паштет, — миролюбиво посоветовала Анька. — Я и сама не знаю, как так получилось. Просто сначала я им помогла, а вот теперь они ко мне, ну, то есть к нам, на помощь пришли… А здорово они "ликвидаторов" — то размахали? Я так и думала, что трехлинейка против их пукалок, как пушка против пистолета, только вида не подавала…

— Как ты их винтовки-то назвала? — сразу же уцепился за суть случайной оговорки Паша.

— Какие винтовки? — опять захлопала глазками Анька.

— Тяжело с тобой, — вздохнул Паша и залпом выпил ром. — А я вот всё равно стараюсь, прикрываю тебя, берегу…

— Паша, спасибо, — Анька провела рукой по гладкому черепу. — Но, вот я и правда не знаю, как к ним попала в первый раз. А что про винтовки, так они сами их так зовут, я-то и не знаю, что за три линии такие… А ты, Паш, лучше бы сходил, помог ротному с трофеями разобраться…

— Он что же — сам не поймет, что к чему? — спросил Паша, не желая уходить от столика, расставаться хоть на несколько минут с Анькой.

— Да по огнестрелу-то он сам, конечно, сообразит, но там же еще и гранатки всякие, да переговорники, ну и еще куча наворотов, а ты же у нас специалист, всё знаешь, — ласково заглянула в глаза мужчины Анька.