Джон Уиндем - Миры Джона Уиндема, том 5

Как ни старалась, она не могла припомнить о себе ничего заслуживающего упрека. Те два или три мелких грешка, совершенные в раннем детстве, вроде подобранной на улице монетки, на которую она купила конфет, или яблока, свалившегося с телеги прямо ей в руки, или даже страх признаться в том, что это она воткнула булавку в стул Дафнии Дикин, не станут препятствием, уверил ее преподобный отец Уиллис, к тому, чтобы ей выдали пропуск прямо в рай. Таким образом получилось, что у нее даже были некоторые преимущества перед теми, кому предстояло прожить долгую жизнь и не раз согрешить. Забронированное место в раю, безусловно, должно было компенсировать ранний уход из жизни.

Однако ей очень хотелось представить, что же ожидает ее на небесах.

Хотя преподобный отец Уиллис был совершенно уверен в существовании рая, он говорил о нем лишь в общих чертах, не вдаваясь в подробности и стараясь увильнуть от настойчивых расспросов Аманды.

По правде сказать, получалось, что все окружавшие Аманду или ничего не знали о рае, или отказывались обсуждать его устройство. Так лечивший Аманду доктор Фробишер признавал свое полное невежество в этом вопросе и всегда старался направить беседу в менее, как он выражался, мрачное русло, хотя Аманда никак не могла взять в толк, почему разговор о таком волшебном месте, как рай, считался мрачным. Примерно то же самое получалось и с мамой. Стоило Аманде завести речь о рае, как глаза миссис Дэй затуманивались, она лепетала что-то невразумительное и тотчас предлагала дочери побеседовать о чем-нибудь более веселом.

Но, несмотря ни на что, все-таки было приятно сознавать, что тебя признали достойной рая и никто об этом даже не спорит. Ее болезнь кто-то назвал медленным угасанием, но самой Аманде приятнее было думать о себе, как о цветке, роняющем лепестки один за другим, пока однажды не останется ничего, а все вокруг будут плакать и говорить, какой она была терпеливой и мужественной и как теперь ей должно быть хорошо на небесах…

И, наверно, так бы оно и было, если б не привидение. Сначала Аманда даже не поняла, что это привидение. Когда она проснулась ночью и увидела кого-то стоящего у двери, ей подумалось, что это ночная сиделка. Потом она сообразила, что на сиделке, вероятно, кроме шелковых трусиков и коротенькой комбинашки должно быть надето еще что-нибудь и к тому же вряд ли в темноте ее было бы так хорошо видно. Заметив Аманду, привидение несколько удивилось.

– Ах, простите, пожалуйста, за вторжение, – сказало оно, – я думала, что вас здесь уже нет, – и повернулось, чтобы уйти.

Привидение оказалось на редкость нестрашное – девушка с приветливым лицом, рыжеватыми волосами и широко открытыми глазами. У нее были очаровательные ручки и ножки, а фигурке могла позавидовать всякая женщина.

Аманда подумала, что девушка старше ее лет на семь или восемь.

– Пожалуйста, не уходите, – повинуясь мгновенному импульсу, попросила Аманда.

Привидение обернулось с некоторым удивлением.

– А вы не боитесь меня? – спросило оно. – Знаете, люди обычно так пугаются, что даже визжат.

– Непонятно, почему, – сказала Аманда. – Но мне-то вообще пугаться нечего, я сама, наверно, скоро стану похожей на привидение.

– Ну, что вы, – вежливо возразило привидение.

– Садитесь сюда, – пригласила Аманда, – если вам холодно, можете завернуться в одеяло.

– К счастью, холод меня не беспокоит, у меня совсем другие заботы, – ответило привидение и уселось на край постели, изящно закинув ногу на ногу.

– Меня зовут Аманда, – представилась хозяйка.

– А меня Вирджиния.

Последовала небольшая пауза.

Аманда сгорала от любопытства, наконец не выдержала и спросила: – Простите, если я задаю бестактный вопрос, но как это случилось, что вы стали привидением? Ведь обычно после смерти люди сразу попадают либо в одно место, либо в другое, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, понимаю: либо в рай, либо в ад, но все это не так просто, как вам кажется. Вот у меня, например, особый случай: пока что я нечто вроде перемещенного лица. Мое дело все еще в стадии рассмотрения – вот я и блуждаю, пока они там наверху решат, что со мной делать.

Аманда ничего не поняла.

– Как это? – спросила она в недоумении.

– Ну, видите ли, когда муж меня задушил, все сначала решили, что это обыкновенное убийство, но потом кто-то поднял вопрос, не было ли провокации с моей стороны. И вот, если они решат, что я нарушила какую-то там статью, то все подведут под самоубийство, и тогда мои дела плохи.

Конечно, я подам апелляцию, ссылаясь на более раннее встречное провоцирование – ведь мой муж из тех тихонь, что и святую выведут из себя.

По правде говоря, я действительно немного перегнула палку, но если бы вы его знали, вы бы меня поняли.

– А как это, когда тебя душат? – полюбопытствовала Аманда.

– Ужасно неприятно, – ответила Вирджиния, – и если б я знала, что в результате буду вот так околачиваться, то вела бы себя благоразумней.

– Как жаль, – вздохнула Аманда, – а я думала, хоть вы сможете рассказать мне о рае…

– О рае? А зачем вам?

– Да, видите ли, я, наверно, скоро попаду туда и хотела бы узнать хоть что-нибудь…

– О Господи! – воскликнула Вирджиния, еще шире раскрыв глаза от удивления.

Аманда не поняла реакции Вирджинии – ведь попасть на небо казалось ей стремлением очень разумным.

– Бедняжка, – сострадательно вздохнула Вирджиния.

– Но почему же? – спросила Аманда немного раздраженно.

– Видите ли, исходя из моих личных наблюдений, я бы не очень-то спешила туда…

– Так ты была там?! – от волнения Аманда перешла на «ты».

– Да пробежалась немного, но не везде, конечно, – призналась Вирджиния.

– Ну, рассказывай, рассказывай поскорее!

Вирджиния задумалась.

– Сперва, – начала она, – я попала в восточное отделение. Там все необыкновенно роскошно – как в цветном кино. Все женщины носят прозрачные шаровары, чадру и массу драгоценностей. А мужчины все бородатые и в чалмах, и вокруг каждого толпа женщин, будто они хотят получить автограф.

На самом же деле автографами тут и не пахнет. Время от времени мужчина выбирает из толпы какую-нибудь красотку (но, конечно, не тебя) и с ней удаляется, а тебе приходится искать другого, вокруг которого своих баб полно, и они злятся, если втискиваешься в их толпу. Ужасно обидно получается.

– И это все? – спросила Аманда разочарованно.

– Более или менее. Ну, можно еще, конечно, кушать рахат-лукум.

– Но ведь это совсем не то, что я думала! – прервала ее Аманда.

– Видишь ли, там есть и другие отделения. Вот в скандинавском, например, все совершенно по-другому. В этом отделении все время уходит на то, чтобы бинтовать и промывать раны героям да еще варить им бульон.