Роберт Хайнлайн - Рассказы [Сборник]

Она молилась, слушая могильную тишину телефонной трубки.

И вот там раздался голос, разом смявший все страхи:

— Это ты, родная?

— Да, дорогой, да! Что ты делаешь на Луне?

— Длинная история. При тарифе доллар в секунду она может и подождать. Ответь только, хочешь ли ты приехать ко мне в Луна-Сити?

Теперь настала очередь Джейка страдать от запаздывания радиоволн. Вдруг Филлис настолько привыкла к размеренной жизни, что не решится бросить все и отправиться за ним в небеса? Наконец он услышал:

— Конечно, дорогой! Когда мне собираться?

— А разве ты не хочешь узнать — зачем?

Она принялась уверять, что это неважно, а потом все-таки попросила:

— Расскажи.

Радиоволны по-прежнему приходили с задержкой, но это уже было неважно. Он рассказал подробности и добавил:

— Съезди в Спринте, попроси Ольгу Пирс оформить нужные бумаги. Тебе понадобится моя помощь, чтобы собраться?

Она не раздумывала.

— Нет, я справлюсь сама.

— Ты у меня умница. Я радирую тебе длинное письмо, что взять с собой. Я люблю тебя. А пока — до свидания.

— Я тоже тебя люблю! До свидания, дорогой!

Пембертон вышел из кабинки, насвистывая. Все-таки славная девочка его Филлис. Верная. Удивительно, как он мог сомневаться в ней?

— Внимание! Всем факел-пилотам явиться к коммодору! — голос разнесся по всему спутнику. Джо Эплби прикрутил душ, чтобы лучше слышать.

— Ко мне это не относится, — благодушно буркнул он.

— Я в отпуске и скорее превращусь в пыль, чем изменю свое мнение. Одевшись, Джо поспешил по коридору внешнего кольца огромного спутника, где вращение создавало иллюзию притяжения. Когда он добрался до своей каюты, динамик снова пробудился:

— Внимание! Всем факел-пилотам явиться к коммодору! Эплби гадко выругался. Кабинет коммодора был переполнен. У всех на лацканах были нашивки в виде факелов; только врач и сам коммодор Беррио носили нашивки ракетных пилотов. Беррио быстро глянул на Джо и продолжил: — …ситуация. Станцию «Прозерпина» может спасти только срочный полет к Плутону. Есть вопросы? Все молчали. У Эплби были, конечно, вопросы, но он не хотел напоминать Беррио, что явился слишком поздно.

— Прекрасно, — произнес коммодор. — Господа, это — работа для факел-пилотов. Мне нужен доброволец.

— Вот и хорошо, — подумал Эплби. — Теперь иди вызывайся, или убирайся прочь. Если поспешить, еще успею на ближайший транспорт к Земле. Тем временем Коммодор продолжал:

— Итак, добровольцев прошу остаться, остальные могут идти.

— Отлично! — подумал Эплби. — Теперь главное, не сразу рвануться к двери, а с достоинством выскользнуть среди прочих, старших по чину. Но никто не вышел. Эплби почувствовал себя обманутым, хотя не имел права распускаться, ибо дело, похоже, было весьма серьезным. Коммодор сухо произнес:

— Спасибо, господа. Подождите, пожалуйста, в кают-компании. Эплби вышел вместе с остальными, ворча про себя. Конечно, ему хотелось когда-нибудь слетать к Плутону, только не теперь, с отпускными документами в кармане. Как и все факел-пилоты, он презирал огромные расстояния. Старые пилоты все еще смотрели на такие перелеты глазами ракетчиков — для них это означало целые годы, а факельные корабли преодолевали такие расстояния за считанные дни при таких же ускорениях. По траекториям ракетных кораблей полет к Юпитеру и обратно продолжался пять лет, к Сатурну — вдвое дольше, к Урану еще вдвое. До Плутона же ракетные корабли вовсе не могли добраться — полет только в одну сторону длился бы девятнадцать лет. Но факельные корабли помогли основать станцию даже там. На «Прозерпине» была лаборатория низких температур, лаборатория внесистемных излучений, параллаксная обсерватория, физическая лаборатория — все под звездчатым куполом, среди неописуемого холода. В пяти миллионах миль от станции «Прозерпина» Эплби и его коллеги набились в кают-компанию.

— Эй, Джерри, — спросил Джо, — можешь ты сказать мне, на что мы вызвались? Джерри Прайс обернулся.

— А, опоздавший Джо Эплби! Ну, ладно, расскажу, только закажи чего-нибудь выпить. Одним словом, с «Прозерпины» приняли радиограмму: там разразилась эпидемия болезни Ларкинса. Эплби присвистнул тихо и протяжно. Болезнь Ларкинса вызывалась вирусом-мутантом, возможно, марсианского происхождения. Жертва быстро теряла красные кровяные тельца и вскоре наступала смерть. Помогало только полное переливание крови, раз за разом, пока болезнь не проходила.

— Поэтому, юноша, кто-то должен отбуксировать к Плутону бак с кровью.

Эплби мрачно уставился перед собой.

— Мой старый хозяин хотел мне добра. «Джо, — предупреждал он, — держи рот на замке и никогда не рыпайся в добровольцы».

— Ну, выберут-то только одного, — усмехнулся Джерри.

— А сколько туда лететь. Восемнадцать дней, или около этого? Мои дела на Земле ждать не могут.

— Восемнадцать дней — это если лететь с повышенным ускорением. А у них нет больше доноров.

— Насколько больше? Полтора «же»? Прайс покачал головой.

— Точнее — два.

— Два «же»?!

— Ну и что? Многие выдерживали и побольше.

— Да, во время старта, но не изо дня в день. Два «же» превратят сердце в лохмотья.

— Не стоит переживать, тебе это не грозит. Я и сам отнюдь не герой. Если ты ускользнешь в отпуск, вспомни обо мне. Я явлюсь несчастным, словно ангел милосердия в безбрежной пустыне. Закажи-ка еще чего-нибудь выпить. Эплби подумал, что Джерри, собственно, прав. Нужны только два пилота и были великолепные шансы успеть на ближайший транспорт к Земле. Он достал маленькую черную телефонную книжечку и полистал ее. Подошел офицер-ординарец.

— Господин лейтенант Эплби? Джо кивнул.

— Коммодор просит немедленно явиться к нему, господин лейтенант.

— Иду, — Джо взглянул на Прайса. — Ну, что скажешь? Кто герой?

— Хочешь, я позабочусь о твоих… э-э, неотложных делах? — спросил Джерри.

— Ты что, не в своем уме?

— Я и не надеялся. Всего хорошего, приятель. В кабинете Беррио сидели врач и пожилой лейтенант.

— Садитесь, Эплби. Вы знакомы с лейтенантом Клюгером? Он ваш командир, вы второй пилот.

— Так точно, коммодор.

— Эплби, лейтенант Клюгер — опытный факел-пилот, он не раз бывал в деле, а вас рекомендовали медики — по их данным, вы прекрасно переносите ускорения. Этот полет пройдет с огромным ускорением.

— С каким именно, коммодор?

— Три с половиной «же», — помешкав, ответил Беррио.

— Три с половиной «же» — это не полет, а верная смерть, — запротестовал врач. — Мне жаль, коммодор, но три с половиной «же» — это слишком.

— По уставу решение принимает капитан корабля, — насупился Беррио, — но от этого зависит жизнь трехсот человек.