Джон Уиндэм - Планета в подарок

Честно скажу, я не удивился услышанному. Бернард продолжал:

— Так или иначе, все это лишь научные измышления. Остается голый факт: Детишки незримо общаются в своем кругу. Обычная школа им не подходит и на Ферме организовали этот спеццентр, больше исследовательского, чем образовательного толка. А у Детей явно отличная от нашего система общения. Она для них более важна, чем любые другие чувства. Даже если речь идет о родном доме, то есть, конечно, о месте жительства. Как результат, многие отказались от них и последовало решение разместить их на Ферме. Часть переселилась сразу. Другие присоединились позднее.

— Гм. И что обо всем этом думают жители? — спросил я.

— Одни с облегчением избавились от навалившейся ответственности, другие привязались к Детям и все еще любят их и переселение подействовало на таких несколько подавляюще. Но, рано или поздно, все приняли такое изменение, как должное. И переезд никто не пытался остановить. Трое женщин сохранили свое доброе ним отношение и Дети отвечают им взаимностью. Некоторые даже частенько захаживают к своим, с позволения сказать, матерям и иногда живут у них по несколько дней. Некоторые же семейные связи разорвались сразу и навсегда.

— Странноватое решение, — резюмировал я. Бернард улыбнулся.

— Ну, коль память у тебя не коротка, и начало выглядело довольно странновато, — напомнил он.

— И что они делают на Ферме?

— Разумеется, в основном это школа. Там есть учителя, врачи и психолог. К ним приезжают преподаватели и читают лекции. Вначале устроили классы. Но потом убедились в ненужности такой формы обучения. Нынче на уроки ходят попарно — один мальчик и одна девочка. Обучаются одновременно шесть пар разным предметам. А каждая группа в отдельности уже как-то сортирует и усваивает полученные знания.

— Бог ты мой, да они же небось впитывают знания, как губка.

— Совершенно правильно. Да еще и фору дают некоторым учителям.

— А как же вам удается удержать в тайне их существование?

— В этом отношении все складывается как нельзя лучше. С прессой у нас полное взаимопонимание. Ну, а других путей для широкой огласки просто нет. Относительно окрестностей Мидвича пришлось попотеть. Население здесь никогда не отличалось высоким уровнем образования и культуры. В соседних деревнях думают, что Мидвич — нечто сродни сумасшедшему дому, только что без ограды из колючей проволоки и высоких — превысоких стен. Ну, что ж, для пользы дела мы даже подогреваем такое отношение — дескать, после того Дня здесь все послетали с рельсов, а уж дети — в особенности. А жалостливое правительство открыло для них спецшколу. О, безусловно, ходит уйма сплетен, но нам всегда удается представить их не вполне удачными шутками.

— Предугадываю, что вам пришлось привлечь мощные силы в инженерии и управлении, — добавил я. — До чего я никак не могу дойти своим слабым умишком — с чего бы это вы так пеклись о сохранении тайны. Ошивающаяся повсюду служба безопасности в Тот День — вполне понятно все же что-то непонятное свалилось с небес на нашу грешную Землю. В конце концов, такая у вас работа. Но теперь!.. Столько канители и только ради того, чтобы широкая общественность не прознала про Детишек… Эта странная контора на Ферме… Да и правительству содержание такой спецшколы влетает в копеечку.

— Ты что, считаешь, что Департамент Соцобеспечения проявляет такую заботу о детях захолустного городка по своей воле и под свою ответственность?

— Слушай, Бернард, давай не будем, а? — попросил я.

Мы перекусили в Трейне и въехали в Мидвич после двух. Я не нашел видимых изменений; складывалось впечатление, что прошла всего неделя, а не восемь долгих лет. На площади, где должен был происходить допрос возможных свидетелей, уже собралась толпа.

— Возможно, тебе лучше было отложить свой визит. Гляди: вся деревня собралась, — кивнул на толпу Бернард.

— Ты считаешь, что допрос съест много времени?

— Простая формальность, как надеюсь. Может, полчаса…

— Ты тоже будешь давать показания? — спросил я и удивленно подумал, что если эта простая формальность, то зачем ему было так беспокоиться, бросать другие дела и мчаться сюда из Лондона?

— Да нет. Надо же кому-нибудь присмотреть здесь за порядком, — ответил он.

Я про себя решил, что он был прав относительно неудачного времени моего визита, но все же последовал за ним на холм.

Театр во время премьеры, да и только; свободных мест нет. Я заметил в толпе несколько знакомых лиц. Без сомнения, на процедуре решили присутствовать все. Юный Джим Пол был знаком всем. Но по атмосфере чувствовалось, что не это главное и что вполне можно ожидать некоего взрыва. Однако, ничего такого не произошло. Допрос действительно был формальным и быстрым, и уложился в обещанные мне Бернардом полчаса. Я обратил внимание что Зеллаби исчез сразу по окончании сборища. Он стоял на ступеньках и явно ждал нас. Его приветствие выглядело так, будто мы в последний раз встречались с ним вчера.

— Какими ветрами? — спросил он затем. — А я-то думал, вы в Канаде.

— А я и есть в Канаде. Здесь оказался по чистой случайности, — пояснил я и рассказал о своей встрече с Бернардом.

Зеллаби повернулся к Бернарду:

— Вы удовлетворены?

— А что же еще? — пожал тот плечами. Тут какая-то пара ребятишек прошествовала мимо нас и потопала по дороге сквозь расходящуюся по домам толпу людей. Я едва скользнул по ним взглядом, вздрогнул и уставился им вслед.

— Постойте — ка. Неужели это они?

— А как же, — указал Зеллаби, — они самые, родимые. Вы на глаза обратили внимание?

— Невероятно! Ведь им должно быть не больше девяти лет!

— По календарю — согласился Зеллаби. Я тупо наблюдал за удаляющейся парочкой.

— Невозможно!

— Невозможное, как мы имели печальный опыт, вполне оказывается возможным в Мидвиче, — веско заметил Зеллаби. — Невозможное и невероятное принимается с трудом, но мы научились не удивляться. А что, полковник вас не переубедил?

— Ну, в общем, — кивнул я. — Но эти двое выглядят на все шестнадцать — семнадцать лет!

— Я уверен, что физически им как раз столько.

Я ошеломленно молчал.

— Ежели вы не торопитесь, предлагаю зайти в гости и выпить чаю, — Зеллаби склонил голову набок.

Бернард внимательно, изучил мое лицо и услужливо предложил воспользоваться своим автомобилем.

— Не возражаю, — согласился Зеллаби. — Только вы там поосторожней, особенно после того, что сами тут порассказали.

— Я никогда не гоню, — покачал головой Бернард.

— Малыш Пол вроде как тоже не носил титул лихача и он был весьма неплохим водителем, — сказал Зеллаби.

Мы проехали вверх по дороге и увидели поместье Киль в солнечном свете. И оно, на мой взгляд, совсем не изменилось.