Тим Пауэрс - Двенадцать часов тьмы (Врата Анубиса - 2)

- Тупица грязный! - буркнул Дойль ему вслед. Стоило беглому сапожнику выползти из рва, ставшего еще грязнее обычного, как он тут же сорвал одежды и оружие Амина и зашвырнул подальше - уличные попрошайки найдут им лучшее применение. Он оставил только меч, который завернул в тюрбан и зажал под мышкой. Он нашел на дороге полоску прокаленной солнцем пыли и катался в пыли нагишом до тех пор, пока не просох. Замотанный меч, решил он, сойдет за посох, оставшийся в наследство от предшественника.

- Мельбус! - вскричали двое лавочников, созерцавших всю сцену, и кровь застыла у Дойля в жилах, ибо он решил было, что им откуда-то известна кличка лошади; только спустя пару секунд он сообразил, что это слово означает "божественное безумие" - помутнение рассудка волею Аллаха. Тут, кстати, и сама лошадь выкарабкалась изо рва, приковав к себе жадные взоры нескольких рахарин - египетских цыган.

- Да забирайте ее! - прохрипел Дойль. - Аво, чал! Несмотря на жару, он продолжал дрожать, пробегая полосы света и тени от одежд, развешанных для просушки над узкой улочкой. Только усевшись в глубокой дверной нише и уронив голову на руки, он понял, что плачет с той самой минуты, когда выбрался из воды. Он поднял голову и попытался взять себя в руки.

В глазах до сих пор стояли, накладываясь на уличный пейзаж и друг на друга, картины тех нескольких жутких секунд на улице у Баб-эль-Азаб; теперь эти картины стали проявляться все отчетливее и отчетливее, и он как наяву видел - до сих пор мозг его лишь хранил это, не осознавая, - брызги крови и пыли и клочки одежды, разлетающиеся во все стороны от коня и всадника, дергающихся людей - шквал перекрестного огня не давал им упасть... мимолетно промелькнувшее лицо, прильнувшее к ружейному прикладу, целясь с верха стены, лицо, деловито-сосредоточенное, поглощенное сложной работой... какой-то бей с простреленной головой, слепо тычущий мечом в каменную стену в короткие мгновения между смертью коня и своей смертью...

Дойль застонал и ткнулся лбом в грубую каменную кладку, чем вызвал еще одно восклицание "Мельбус!" - на этот раз со стороны мальчишки, тащившего по улице бурдюк с водой.

Звуки доходили до Дойля, как сквозь толстый слой ваты, но он увидел, как мальчишка шарахнулся, прижавшись к стене, - по улице проезжал отряд наемников-албанцев. Их было двенадцать, и каждый из двенадцати в упор посмотрел на грязного старого нищего с ужасными язвами на руке, ноге и животе. Старый нищий всхлипывал, опираясь на какую-то замотанную тряпкой палку. Двое ехавших последними засмеялись, и один из них швырнул ему монету.

Когда они свернули за угол, Дойль подобрал монету, встал и помахал мальчишке - разносчику воды; тот подбежал и дал ему напиться из горла бурдюка. Теплая и затхлая вода тем не менее помогла смыть привкус пороховой гари, и жуткие воспоминания немного отступили, во всяком случае, теперь еж мог думать о чем-то другом.

Да, Амин, вяло подумал он, ты был прав в двух вещах: Али и впрямь рассчитывал укоротить власть мамелюков и не собирался арестовывать четыреста восемьдесят вооруженных до зубов беев. Ты ошибался только в одном: ехать на пир оказалось далеко не безопасно.

Он все еще дрожал от холода и потел одновременно, и рука его сильно кровоточила. Нужно найти одежду и врача, подумал он, да и отомстить не помешает. Ниже по течению Нила расположено летнее поместье Мустафы-бея, где проводят дни в неге и лености его сыновья и жены...

Дойль зашагал в ту сторону. Он имел для них кое-какие новости и кое-какое предложение.

***

Хотя солнце уже скрылось за Мукаттамскими холмами, а луна отпечаталась на темно-синем бархате небосклона, как след от покрытой пеплом монеты, верхушки пирамид продолжали сиять золотом в последних лучах заката, а разноцветные фонари, украшавшие неуклюжую повозку, выезжавшую из старых городских кварталов, наверное, еще целый час будут служить только для украшения, не имея необходимости освещать дорогу.

Дополнявшие декор развеселые ленты и колокольчики совершенно не соответствовали выражению лиц шестерых ехавших в повозке - на их лицах читались усталость, горе и самое главное - гнев, слишком сильный, чтобы его можно было передать словами или жестами. И при всем карнавальном убранстве повозки бдительный часовой у дворца неминуемо задержал бы их, ибо в то время как задние колеса - пусть украшенные разноцветными гирляндами - оставляли в пыли необычно глубокий след, передние едва касались земли, а широкий ковер, свешивавшийся сзади, волочась по земле, явно скрывал что-то. Однако ни один часовой так и не увидел этого, поскольку шестерка запряженных в повозку лошадей потащила ее направо, по старой дороге в Карафе, в некрополис, а не налево - по новой, ведущей к Цитадели.

- Иеминак! - произнес человек, сидевший на прикрытом ковром предмете в задней части повозки, под матерчатым навесом, и возница послушно повернул лошадей еще правее. - Теперь помедленнее. Я узнаю это место, как увижу. - Он внимательно оглядел гробницы и могильные камни, в беспорядке рассыпанные по невысоким холмам. - Вон, - показал он наконец. - То здание с куполом наверху. И смотри, Тефик, там не видно ни одного часового. Они наверняка ожидают мести со стороны оставшихся в живых мамелюков, но не здесь.

- Мой хотеть напасть Цитадель лучше, профессор, - буркнул возница. - Будь на то мой воля, голова Али оставаться навсегда общественный сортир лежать. Но что он выполнять приказы этот маг давать, мой слыхать. Его мой тоже убивать большая радость.

- Надеюсь, ты прав, - кивнул Дойль. - Хорошо бы застать уж сразу и доктора Романелли.

- Да. - Тефик посмотрел на здание, возвышавшееся в сумерках в сотне ярдов от них. - Здесь?

- Тебе лучше знать, ты в таких делах лучше разбираешься. На мой взгляд, нам лучше подойти поближе, чтобы ворваться внутрь сразу, как разнесем дверь.

- Но чтоб они не видеть, что мы делать, - уверенно кивнул Тефик. - Здесь.

Дойль пожал плечами и осторожно - одна его рука была перевязана - слез с повозки. Он посмотрел вверх, на вход в здание, и застыл, увидев привратника, стоящего у двери и смотревшего на них, - возможно, того самого, которого оглушил четыре месяца назад.

- Быстро! - тихо произнес он. - Они нас видят!

- На таком расстоянии не страшно, - ответил Тефик, доставая из-под брезента длинный шест. Он быстро размотал увивавшие его разноцветные ленты и сорвал с его конца большую маску. Под ней оказался массивный деревянный цилиндр. - Она уже заряжать, нужно только утрамбовать заряд. - Он откинул ковер, прикрывавший какой-то тяжелый предмет, и из-под него выглянуло жерло бронзовой пушки. Он сунул шомпол в ствол и дважды надавил на ядро, приминая заряд. - Хорошо. - Он выдернул шомпол, потом повернулся к четверым своим спутникам и рявкнул по-арабски какое-то распоряжение.