Филип Фармер - Дейр

Через некоторое время поток уменьшился и исчез совсем. Улисс осторожно вернулся в пещеру, где смыло и уничтожило все трупы и тюки с поклажей. К счастью, большинство их задержали снаружи и убрали с пути потока.

Улисс подсчитал свое поголовье, остатки провизии и амуниции. Половина воинов имела луки и колчаны стрел. Уцелело десять бомб. В живых остались восемьдесят четыре воина, не считая его и Авины. Они устали, изранились и сбились в тесную кучу. Оперение стрел и тетива на луках вымокли и, таким образом, были сейчас бесполезны. Бикфордовы шнуры бомб также пропитались водой, а возможно, намок и порох. Ничтожным оказался запас пищи.

Ауфью, который теперь занял место вождя вуфеа, проговорил:

— Повелитель, мы готовы.

Он помолчал, потом добавил:

— Проводить тебя в наши деревни?

Улисс хотел посмотреть ему в глаза, но тот отвел их в сторону.

— Я отправляюсь на южное побережье узнать, существуют ли смертные, похожие на меня.

Ауфью не удивился, что Бог знает это. Он сказал:

— А что с Вурутаной, Повелитель?

— Пока что ничего.

Да и что он или кто-то другой мог сделать? Вурутана был всего лишь деревом, а того, кто был у власти, кто контролировал летучих мышей, вуггрудов, а возможно, и леопардо-людей, найти было невозможно. Во всяком случае пока. Дерево было слишком обширным. Контролирующая и управляющая сила могла скрываться в любом месте. Но когда-нибудь он возьмет летучего человечка за жабры и выбьет из него местонахождение короля Вурутаны.

А может быть, и нет. Стоит ли вообще, подумал он, искать этого скрытого правителя? Пока тот остается на дереве и не зарится на Внешние земли, позволив делать ему все, что заблагорассудится. Улисс пришел сюда лишь потому, что не знал, что такое Вурутана. И потому, что ему казалось, что вуфеа и остальные думали, будто Вурутана для них опасен и что Каменный Бог мог для них что-то сделать.

А с Деревом ничего не поделаешь. Оно должно будет постоянно расти, пока не покроет всю землю. Вуфеа и остальным придется либо приспособиться к нему и жить на нем, либо построить лодки и плыть в другие земли.

— С Деревом ничего не сделаешь, — повторил Улисс. — А что делать нам? Что до меня, то я пойду дальше, разведаю земли вдоль берега моря на юге. Если вы хотите бросить меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы за меня стояли трусы.

Он не хотел говорить таких слов. Эти люди были не трусы. Улисс не винил их за чувство подавленности и потери, за стремление вернуться. Он чувствовал то же самое, но отступать не собирался.

— Правильно, трусы! — сказала Авина. — Идите назад в свои деревни, в свои племена, несите свой позор! Дети и женщины засмеют вас. Вас похоронят в земле, оставленной трусами. Духи предков будут плевать на вас из Счастливого Варграунда.

Ауфью дернулся, будто она ударила его хлыстом. Он беззвучно выругался, а его темно-синие глаза сверкнули. Это было самое мерзкое оскорбление, которое можно было услышать от мужчины. Но от женщины! Тем более от женщины, которая прошла сквозь те же тяготы и лишения.

— Я ухожу сейчас же, — сказал Улисс. Он указал на юг. — Ухожу туда. Я не вернусь обратно. Вы можете пойти за мной или нет — ваше дело. Больше мне нечего сказать.

Ауфью, казалось, разрывался на части. Мысль о том, что придется идти обратно без Каменного Бога, который указывал путь и заботился о них, была хуже всего. Они зашли так далеко, потому что он выводил их из всех затруднительных положений. И потом, даже если они вернутся без него обратно, им придется объяснять, почему они покинули Каменного Бога.

Улисс взвалил мешок с провизией и двумя бомбами на плечи и сказал:

— Пошли, Авина.

Он прошел через вход в дупло и начал прокладывать себе путь вокруг ствола. Когда выбрались на другую сторону, где начиналась соседняя могучая ветвь, Улисс передохнул. Потом услышал шум за своей спиной и спросил:

— Авина, они пошли?

— Пошли! — сказала она, улыбнувшись.

— Господи! Тогда поспешим!

Он остановился в сотне ярдов, там, где из-за впадины на вершине ветки била вода и бежала дальше по глубокому желобу. Пятьюдесятью ярдами дальше желоб переходил в широкий канал, бегущий вперед многомильными потоками. Улисс подождал остальных, чтобы те перебрались вокруг ствола, цепляясь за выступы коры, и, когда все добрели до источника, проговорил:

— Спасибо за то, что остались преданными. Я не могу обещать большего, чем вы имеете. Но если мы найдем какое-нибудь богатство, что-нибудь ценное, то разделим добычу поровну.

Некоторые молчали, некоторые пробормотали:

— Мы будем только рады, Повелитель.

— Теперь, — сказал Улисс, — мы вновь построим плоты. Но поплывем на них, остерегаясь всяких безногих тварей и громадных водяных крыс, которые так и жаждут стащить нас с плотов.

Пока треть людей срезала похожие на бамбук растения на шесты, бревна и лианы для связки бревен, он послал вторую треть на стражу. Оставшиеся занялись охотой. Через некоторое время плоты были готовы к отплытию, а охотники вернулись с тремя козами и четырьмя обезьянами, ленивцем и большой страусоподобной птицей. Они разожгли костры, разделали туши и повесили их жариться. Когда запах мяса достиг ноздрей, их сердца воспрянули. После долгого перерыва послышались вновь шутки и смех. А потом вернулись Улисс с Авиной со связкой из восьми рыб.

Пока Авина потрошила и готовила рыбу, Улисс размышлял над недавними событиями и о том, что делать дальше. Хотя он и не видел летучих людей, с тех пор как двинулся вокруг ствола, он верил, что ничто не помешает им его выследить. Все, что им потребуется, так это держаться подальше от их стрел. А когда они соберут побольше леопардо-людей или вуггрудов, которые, по его убеждению, произошли от медведей, то пошлют свою банду на его военный отряд.

Более того, в округе должно быть еще много пещер с диафрагмами и мембранами. Может быть, существовала целая сеть, связывающая дерево с несколькими центральными органами управления. И возможно, во главе всего стоял правитель летучего народа. Но хотя у него не было никаких оснований, он чувствовал, что Вурутаной окажется кто-то другой, а не народ Глика.

Если он достигнет южного побережья, то может вдруг оказаться, что Глик ему соврал. Он мог рассказать Улиссу эту историю о живущих там людях только в дополнение к сказке, чтобы заманить его на Дерево.

Выходит, ему оставалось только одно. Идти вперед, верить в судьбу, в ловкость и храбрость своего народа. Но если бы у него на пути стоял город летучих людей, он бы вторгся в него без промедления. Даже если летучий народец не был правящей силой или сущностью Вурутаны, а был бы его исполнителем. Он, во всяком случае, мог дать ценную информацию.

Он не видел солнца, потому что с обеих сторон над головой высились стволы, ветви и растения, но большая часть света, казалось, все-таки прорывалась сквозь верхние этажи зеленого свода. Он дал приказ выступать, они взошли на четыре плота и проплыли без затруднений около десяти миль. А потом, когда солнце вошло в последнюю четверть, они увидели Глика, летящего параллельно их курсу. Он был в шестидесяти футах слева, и на такой высоте, когда его едва было видно над верхушками деревьев, которые заполняли пространство между руслом и одной стороной ветки. Когда он увидел, что за ним наблюдают, то захлопал крыльями быстрее и исчез за стеной зелени. Несколькими минутами позже они увидели его сидящим на ветке гигантского красного дерева, растущего на громадной ветви.