Роберт Шекли - Новые Миры Роберта Шекли. Том 2

— Сомневаюсь, Кассандра. А теперь слушай внимательно. Я хочу тебе кое-что сказать.

— Да, Джо, я слушаю.

Ксолотль остановил коня и обернулся. Его плоское бронзовое лицо с крючковатым орлиным носом, черными глазами и тонкими губами оказалось в нескольких дюймах от лица Кассандры. Она уловила его запах — мескит, древесный уголь, пот, текила, убийство.

— Если ты еще раз посмеешь чесать языком, — сказал Ксолотль, — я тебя побью.

— О! — выдохнула Кассандра, широко раскрыв глаза. — Но ты не имеешь права так поступать!

— Понимаю. Но предсказываю, что не смогу сдержаться.

Они устроились на ночь в самом сердце пустыни возле кактуса сагунто. Поднялась луна, слышался крик ястреба, парящего на крыльях ночных ветров и высматривающего робких кроликов в тенистом лабиринте зарослей мескита и полыни. Ксолотль долго сидел, уставясь на пламя костра. Кассандра заскучала и легла спать. Наконец заснул и Ксолотль. Ему приснились пляшущие языки пламени.

Затем из пламени шагнул Тескатлипока — высокий и ужасный, в головном уборе из драгоценных камней и перьев.

— Слушай мое пророчество, о жрец ацтеков.

— Слушаю, о господин, — ответил Ксолотль.

— Да что с тобой? — спросила утром Кассандра. — Ты такой нервный и беспокойный.

— Я видел сон.

— А! Вещий сон!

— Со мной говорил Тескатлипока.

— Вот здорово!

— Да что хорошего? Все очень сложно.

— В чем дело-то? Бог предсказывает, ты пророчествуешь людям. Куда уж проще?

— До того как я начал служить Тескатлипоке, я был жрецом Кецалькоатля. Конечно, у нас, ацтеков, немало богов, но эти два самые важные. Кецалькоатль — бог науки, цивилизации, искусств, милосердия, раскаяния и духовного благородства. А Тескатлипока — бог смятения и войны. Его отличительный знак — темное дымчатое зеркало.

— Но сперва ты служил Кецалькоатлю? — Да.

— Почему же ты сменил бога?

— Потому что Тескатлипока победил Кецалькоатля и изгнал его.

— Не вижу никаких проблем. Что тебе сказал Тескатлипока? Ксолотль набрал полную грудь воздуха и медленно его выдохнул.

— Он сказал мне, Кассандра, что весь космос, включая Землю и все, что ее окружает, как духовное, так и материальное, а также включая ад, где мы с тобой находимся, будут уничтожены пламенем.

— Да ты шутишь, — не поверила Кассандра.

— Но так он сказал.

— И когда это произойдет?

— Примерно через месяц плюс или минус пару дней.

— Ксолотль, но это ужасно! Ты можешь что-либо сделать?

— Ничего, Кассандра.

— Но есть хоть что-нибудь, способное нам помочь?

— Да, есть возможность спасти космос. Но никто мне не поверит, когда я скажу, что для этого потребуется.

— И что для этого потребуется?

— Кровавые жертвоприношения.

— Людей или животных?

— Жертвы должны быть человеческими, иначе можешь обо всем позабыть. Вселенная погибнет, а вслед за ней даже история истории.

— Тут неподалеку живет Юлий Цезарь. Может быть, он даст нам несколько пленных для жертвоприношений. Можно еще спросить и Че Гевару, хотя он, кажется, не очень-то верующий человек.

— Нескольких не хватит. Вспомни, ведь мы говорим обо всем космосе. Потребуется очень много теплых тел, Кассандра. Десятки, а то и сотни тысяч.

— Почему так много? — удивилась Кассандра. — Мы, греки, тоже приносили в жертву людей, но лишь несколько в год, потому что старались соблюсти меру во всем.

— Замечательно, но долг накопился такой огромный, что умеренными мерами не обойдешься. Мы, ацтеки, поддерживали существование космоса, принося ежегодно тысячи жертв. Не очень-то приятно убивать людей, но кому-то надо было это делать. Не наша вина в том, что богам требуется много крови. Потом нас завоевали испанцы и запретили древние кровавые жертвоприношения. Конечно, с тех пор убили множество людей, но все эти убийства не имели религиозного значения. Так что кровавый долг богам все время накапливался. Но кто мне поверит, когда я это скажу?

Кассандра смотрела на него сияющими глазами.

— Я верю тебе, Джо. И другие тоже поверят.

— Сомневаюсь. Начни разговаривать с европейцем о человеческих жертвоприношениях, и он поведет себя так, будто ты произнес нечто вульгарное, и попросту уйдет.

— Не все европейцы такие, Ксолотль. Есть среди них весьма необычные. Позволь мне отвести тебя к ним.

— Это будет нелегко, — заметил Ксолотль, потому что они находились посреди плоской пустыни, однообразие которой нарушалось лишь редкими группками кустов.

— Не так уж и трудно, — возразила Кассандра. — Сверни здесь налево.

Ксолотль повернул коня налево и направил его к городу, прежде скрытому за кустами.

— Человеческие жертвоприношения? — спросил Калигула. — Фу, какая рутина!

— Вы и в самом деле так думаете? — не поверил Ксолотль.

— Ты уж поверь мне, приятель!

— Вот видишь? — сказала Кассандра. — Я же говорила тебе, что кое-что понимаю в местных жителях.

Они находились на вилле Калигулы, расположенной в Восточном Аду в отделении для завистников. Император Август построил Калигуле эту виллу, чтобы он не шлялся по имперскому генеральному штабу и не раздражал всех безумным хихиканьем и неосуществимыми планами.

Вилла была снабжена новейшими цифровыми моделями телевизоров и видеомагнитофонов. Калигула смотрел старые фильмы и закатывал отвратительные оргии, на которые всем страстно хотелось получить приглашение. Правда, для самого Калигулы веселье частенько обрывалось на полпути, потому что гости его всякий раз убивали. Причина состояла вовсе не в том, что он вел себя чересчур вызывающе; просто Калигула принадлежал к тому типу людей, которые невыносимо раздражают остальных. Поэтому его и убивали, и ему всякий раз приходилось терпеть скучный процесс возрождения. Пребывание в состоянии между жизнью и смертью даже превратилось для него в нечто вроде поездки с работы и на работу.

Теперь Калигула был возбужден, потому что поиски человеческих жертв ради спасения космоса оказались как раз тем, чего он хотел, делом, которое он мог по-настоящему возглавить.

— Расскажи мне об этих жертвах, — попросил он Ксолотля. — Они действительно сильно корчатся, когда их убивают?

— Разумеется. Мы ведь вскрывали им грудную клетку и вырывали сердце, а это запускает немало рефлекторных движений. Чтобы удерживать их на жертвенном камне даже без сердца, требовались четверо сильных мужчин.

— А кому-нибудь из них удавалось вырваться уже без сердца? — спросил Калигула.

— Случалось и такое. Конечно, это нарушение обряда, но все же случалось. Тогда начиналась настоящая суматоха.

— Ах, как здорово! — воскликнул Калигула, аплодируя.

— Вы себя ведете как истинный знаток, — заметил Ксолотль.