Сергей Павлов - Амазония, яpданг Восточный

- Что здесь происходит?!

Все трое молча переглянулись. Мне показалось - с недоумением.

- Кто вас избил, Айдаров?

Карим ощупал свои "фонари" красными пальцами.

- Пустяки, - сказал он. - Это Коля резко так от меня отмахнулся. Нам представлялось, что ни одно лицо на буровой не станет резко возражать против традиционного обмазывания...

- Николай рассеял это заблуждение, - Добавил Жмаев.

Я переводил взгляд с одного на другого. Я их боялся. Обоих. Мне очень не нравился шалый блеск в их глазах. И синевато-серые глаза инженера-коллектора в этом смысле мне тоже не нравились. И аномальная растрепанность ее выбившихся из-под лабораторной шапочки волос...

- Не сердись, Вадим, - сказала она и, небрежно встряхнув волосами, уронила шапочку на пол - Мы нашли то, чего не искали и о чем никто из нас не мечтал, ну и... слегка обалдели от радости.

- Это заметно.

- Не сердись. Нас теперь на руках носить надо.

- Это я вам почти гарантирую. - Я взглянул на часы. Если Адам не ошибся в расчетах, аэр медикологов уже здесь.

- На руках, - настаивала Светлана. - Всех! И тебя.

- Уж как меня понесут, вы себе даже не представляете.

- Тебя - впереди. Как знамя.

- А можно узнать, с чего это у вас такая радость?

- О! Наша скважина первой на этой планете нефть дала!

Я подумал, что ослышался.

- К-какая еще нефть?

- Хорошая нефть, малосернистая. Состав и плотность мы уже определили. - Она кивнула в сторону терминала: - Иди взгляни. Данные там, на экранах.

Абсурд. Я не двинулся с места. Нефть на мертвой планете под двухкилометровым панцирем мерзлых пород - полный абсурд. Вода и жидкая углекислота - пожалуйста, хоть целое море. Но нефть!.. Это немыслимо. Сотни геолого-разведочных скважин на Марсе пробурено, в том числе четыре глубокие, и ни малейших нефтепроявлений! Да их и не ждали. Никто никогда здесь прогноза на нефть не давал.

- Где Песков? - спросил я. - Где Султанов?

- Ты хотя бы понял, что я сказала?

- Не волнуйся, Светлана, не надо. Спокойно...

- Да какое тут, к черту, спокойствие?! - удивилась она. - Нефть! Понимаешь? Большая химия Марса! Индустриальное производство хозяйственных и строительных материалов прямо на месте! Сырье для пищевых синтезаторов! Почва для планетарной фитокультуры!..

- Не спорю, - вставил я. - Открытие нефти, безусловно, превратило бы Марс в объект немедленной колонизации. Но... увы.

Я развел руками, и возбуждение в глазах Светланы угасло. Пригладив волосы, она направилась к выходу.

- Нефть у твоих ног, - бросила она мне у порога, и ее каблучки зацокали по ступенькам винтовой лестницы.

Я решился на неприятный эксперимент: нагнулся, окунул палец в лужицу и понюхал эту кроваво-красную жидкость. Специфический запах нефти буквально парализовал меня. Айдаров и Жмаев с белозубыми улыбками на жутких лицах стояли поодаль и, видимо, ждали развязки. В голове у меня словно бы что-то перевернулось наоборот - вдруг стало понятно, что произошло сегодня на буровой.

Я медленно отстегнул перчатки и, ощущая легкое головокружение, начал снимать с себя гермошлем.

- Кровельный пласт проткнули, а там - горизонт под давлением, рассказывал Дмитрий, помогая мне раздеваться. - Нефть на самоизлив пошла. Фикрет глазам не поверил: нефть на нефть не похожа.

- Не растерялся наш ветеран, - вставил Карим, - нас с Димой по тревоге вызвал, Колю окриком из шока вывел, и они вдвоем эту струю перекрыли.

- Тут и мы подоспели, - продолжал Дмитрий. - А когда стали физиономии друг другу нефтью мазать, у Николая нервный срыв случился...

- Высотный костюм оставьте на мне, - сказал я. - Только тяжи ослабьте... Так, спасибо. Где Николай?

- В каюте Фикрета, - ответил Карим.

- Фикрет его там успокаивает, - пояснил Дмитрий.

- Главное - нефть дали! - Карим улыбнулся страшным лицом. Автономию Марсу, считай, обеспечили.

- Автономию, говоришь? - Я поднял колбу с остатками нефти, снова понюхал. - Струйку дали - и уже автономия?

- Фонтан! - многозначительно сказал Айдаров.

С колбой в руке я сбежал по лестнице на второй ярус. Голова немного кружилась. Нефть - она кому угодно голову вскружит. Спрыгнув с последней ступеньки, я увидел Светлану. Она стояла, опершись спиной о дверь своего жилища, и смотрела куда-то мимо меня. И непонятно было, чего - или кого? - она ждала. Бесшумно открылась и закрылась дверь каюты Султанова - наш ветеран вышел в холл. Тоже со следами ритуального обмазывания на лице. Мы обменялись рукопожатиями. Я спросил:

- Что с Николаем?

- Плохо ему, - сказал Фикрет и зачем-то потрогал себя за большой, испачканный нефтью, печально опущенный нос. - Разговаривать со мной не желает. Разве я виноват, что на Марсе красная нефть?!

Слово "нефть" он произнес без гласного звука и без смягчения на конце. Получилось что-то вроде "н-фт".

Я глубоко вдохнул струящийся из горлышка колбы специфический аромат и поинтересовался:

- Интуиция тебе что подсказывает? Нефти много?

- Думаю, да. Только нюхать ее... не советую.

Я и сам уже ощутил, что марсианская нефть оказывает на меня какое-то странное наркотическое действие.

- У меня до сих пор голова не на месте, - пожаловался Фикрет.

- Слышишь топот внизу?

- Кто это?..

- Бригада реаниматоров. Встречай, разбирайся.

Светлана быстро прошла в каюту Султанова - бесшумно открылась и закрылась дверь. В нашу сторону Светлана и не взглянула - как будто нас с ветераном здесь не было. Мы с ветераном выпали из сферы ее интересов.

- Теперь все станет на свои места, - добавил я, уходя.

- Вадим... куда? - растерянно спросил Фикрет.

- В диспетчерскую. Из-за фонтана мы совсем забыли про Гейзера и Адама. Фонтан, конечно, не гейзер, но в функциональном смысле они адекватны.

Я рассмеялся, вылил содержимое колбы себе на голову и побежал вверх по ступенькам.

Наверху я почувствовал как нефть течет у меня по щекам.