Михаил Ахманов - Консул Тревельян

Он и начал разговор.

– Полагаю, Винсент, случилось что-то неожиданное? Такое, чего вы не могли представить и отреагировать с нужной быстротой?

– Да. – Потоки воздуха усилились, мешая Винсу говорить. Он переждал секунду-другую и повторил: – Да, именно так. Носитель был под полным контролем, работа шла по плану, и никаких осложнений не предвиделось. Как вам известно, инкарнологи перемещают нас в спинной узел симбионта, напрямую связанный с головным мозгом. Через нейропроводящие пути мы контролируем оба центра, то есть практически все поведение носителя. Но в одну из ночей – в последнюю, когда я еще сохранял контроль, – связь с основным мозгом прервалась. Резко, внезапно! И это означало…

Лицо Винсента исказила гримаса страдания, и Брайт закончил вместо него:

– Это означало, что ты не только потерял контроль, но и лишился ментальных ресурсов, необходимых для обратного перемещения.

– Да, – хрипло выдавил испытатель.

– Что нам делать в такой ситуации? – спросил Тревельян после недолгой паузы. – Вернее, можем ли мы так настроить приборы, чтобы возвращение гарантировалось в любом случае?

– Нет, шеф. Необходим определенный потенциал мозга носителя, его энергетические ресурсы. – Брайт пожал плечами. – В ином ракурсе процесс возврата не рассматривался – ведь наш посланец контролирует симбионта и, значит, распоряжается всеми ресурсами в ментальной сфере.

– Это так, – подтвердил аль Хамадани. – Но не будем обсуждать очевидное и вернемся к нашей проблеме. Вы сказали, Винсент, что связь прервалась резко и внезапно. Можете уточнить, на что это было похоже?

– На атаку, стремительную атаку или на удар. Миг, и я оглох, ослеп и потерял связь с двигательным аппаратом. Затем нервный узел начал день ото дня сокращаться, нервные ткани погибали, словно пораженные раком или какой-то неведомой болезнью… Я понял, что время мое истекает, и попытался прорваться к головному мозгу. Отчасти это удалось – на подсознательном уровне, когда носитель спал, перебрав соленого пойла… Но реального контроля я не достиг – я даже не знаю, что делал Тос Фиут в таком состоянии.

– Царапал шпорой стену и доски, писал твое имя, – произнес с улыбкой Риша. – Твои попытки завладеть сознанием симбионта очень его пугали. Он решил, что в него вселились демоны.

– Вполне справедливое заключение, – согласился нейрофизиолог, разглаживая полы своего белоснежного бурнуса. – Мы для них демоны и пока еще не доказали, посланы ли мы Аллахом или Иблисом. Что до ощущений Винсента, то они похожи на внезапный и очень сильный выброс гормонов, аналогичных, в случае человеческого организма, адреналину и другим кортикостероидам. У нас это происходит в момент опасности, страха, бегства, борьбы, после чего организм возвращается к равновесию. Я хочу сказать, что у человека такие эпизоды локальны и кратковременны, они не ведут к существенной эндокринной перестройке или тем более к отмиранию каких-либо органов. Но архи – не люди… – Аль Хамадани с задумчивым видом поднял взгляд к потолку. – Отнюдь не люди… И мне пока неясно, с чем связан такой гормональный удар… В чем его причина? Болезнь ли это или естественное развитие особи?.. Возможно, мутация?..

– Кажется, я могу прояснить этот вопрос. – Тревельян взял почтенного старца под ручку и повлек к выходу. – Но давайте оставим Винса в покое, и пусть наш доктор покажет ему счастливые сны. Яхта, море, девушка, вино… Как утверждает мой предок, – тут он коснулся виска, – лучше только две девушки или три.

Вместе с Ришей и Брайтом они перебрались в небольшой холл, где стояли диванчики и росла пальма с ворсистым пузатым стволом. Усадив Фархада аль Хамадани на диван, Ивар опустился рядом и промолвил:

– В ближайшие дни я подготовлю отчет о посещении Ханг Аррха, города, что лежит на востоке, и в нем будет представлена подробная информация. Но кое-какими соображениями я готов поделиться прямо сейчас. Итак… – Он посмотрел на пальму, чей ствол был похож на шкуру шошота. – В упомянутом городе мне удалось проникнуть в покои местной королевы и ее супругов. Очень крупные особи – возможно, в пять или в десять раз больше первопометного арха. Королева… нет, о ней потом. Что же касается самцов-производителей…

– Погоди! – Риша в изумлении уставился на Тревельяна. – Ты об этом не рассказывал! Ты только упомянул о шетанах, сожравших твоего симбионта! Если ты видел Великую Мать, то это первое такое наблюдение! Хотя бы два слова… Что она делала, Ивар?

– Кушала. Аппетит у ее величества отличный. Самки подносили мясных червей, и я думаю, что это пиршество тянулось целый день. – Тревельян сделал паузу. – Теперь о принцах, ее супругах. Тут ситуация интереснее – у них атрофирован нервный узел под спинным гребнем. Головной мозг несомненно больше, чем у первопометных архов, ведь они отличаются крупными размерами. Их мозг способен выполнить все функции, которые у других особей требуют двух мыслящих аппаратов: центрального и периферийного. Последний за ненадобностью отмирает.

– И вы считаете, – начал нейрофизиолог, в возбуждении накручивая на палец прядь седых волос, – считаете, что с этим Фиутом, носителем Винсента, происходит то же самое? Метаморфоза, после которой он превратится в самца-производителя?

– А разве это не очевидно? Тос Фиут очень крупная особь и, похоже, продолжает расти. Его нервный узел атрофируется. Потребность в пойле – точнее, в соли – может быть признаком такой гормональной перестройки. Соль наверняка катализатор данного процесса.

Тревельян смолк, но теперь, перебивая друг друга, заговорили три его собеседника.

– Поразительно! Наш испытатель угодил в… в…

– Угодил в существо на стадии преобразования и роста.

– В будущего принца, почтенный Фархад! Вот уж повезло!

– Ну, это везение со знаком минус. Мог исчезнуть, как пылинка, смытая дождем. Если бы не Ивар…

– Но почему лишь некоторые самцы претерпевают подобную метаморфозу? Почему не все?

– Нет потребности в большом числе производителей. Такова природа архов.

– Хм, природа! Это, почтенный Фархад, нельзя считать ответом! Нужно выяснить биохимический механизм, проследить наследственность, ибо доминатный признак может передоваться…

– Юрий, я полагаю, что наследственность тут ни при чем. Скорее, мутация… Случайный фактор, который проявляется у одного из десяти или ста тысяч первопометных. Что же касается биохимии, с этим мы разберемся.

– Разберемся, – подтвердил Риша. – Есть гипотеза, а как ее проверить – дело техники. Завтра мы обсудим новый план работ, а затем…

Тревельян поднялся.

– Можете обсудить прямо сейчас, а я, простите, отправлюсь к себе. Что-то я устал, друзья мои, в сон клонит… Вдруг мне тоже приснится яхта в синем море и красивая девушка…