Михаил Ахманов - Консул Тревельян

Наступило молчание. Втроем они стояли на краю обрыва, глядя вниз, туда, где над шахтой с саркофагом сгустился мрак. Тревельян не узнавал окрестностей, ни этого ущелья, ни горы с двумя вершинами, ни центрального пика – должно быть, жар чудовищного взрыва расплавил камень, а время и льды довершили разрушение. Но спустя тысячи лет явятся на этот остров люди, пробьют ледяной панцирь, доберутся до саркофага и вернут к жизни хрупкого сероглазого юношу с длинными светлыми волосами. Вернут… Или это уже случилось?.. Юноша – вот он, живой и здоровый! Тревельян прикоснулся к его плечу.

– Когда у вас будут корабли, ты улетишь на одном из них. Может быть, ты станешь капитаном или главой всей вашей экспедиции… Я верю в это. – Он немного помолчал и произнес: – Ты улетишь, друг мой Найт, и в то же время останешься на Декаи Таилу. Или не останешься – не исключаю, что ты исчез из саркофага, как только мы здесь появились. Кто знает! Хронопарадоксы – область загадок и чудес… Но того, что случилось, из времени уже не вычеркнуть.

– Не вычеркнуть, – повторил Найт. – Ни тебя, ни меня, ни нашей встречи, консул Трев.

Тревельян обнял его, потом еще раз поклонился Ильсани и отступил от обрыва. Сейчас под его ногами была земля Декаи Таилу, не Снежной Пасти, а еще живой планеты. Ее земля, а вокруг – ее море и воздух… Что он увидит, вернувшись? Что его ждет? И кто?

«Не тяни, – проворчал Командор. – Долгие проводы, лишние слезы…»

Верно, подумал Тревельян. Что там сказал Хийар Ирт?.. Для возвращения нужно только пожелать… ментальный импульс, и снова дома, в своем времени… через секунду после старта…

Он пожелал.

Вид из беседки был прежним: по левую руку шелестит пальмовая роща и сверкают отлитые из хрусталя здания, по правую расстилается сине-зеленая морская гладь под небом с редкими облаками. Солнце в прежней позиции, точно в зените, неторопливые волны облизывают берег с камнями и живописными утесами. Ароматный воздух, тишина и благостный покой…

«Что-то сейчас на Снежной!» – подумал Тревельян, озираясь.

Регистратора в беседке не было. Вероятно, он посчитал свою миссию завершенной и удалился с присущей сервам скромностью. Подождав недолгое время, Ивар сделал шаг по мозаичному полу, затем второй и очутился в знакомом закутке около оранжереи. Сердце его билось неровно, и Командор, ощутив его волнение, беззвучно произнес: «Иди! Что бы ни случилось, хуже не будет».

– Утешил! – отозвался Тревельян, направившись к выходу.

Большое окно в коридоре было, как пейзаж, написанный легкими мазками акварели. Уткнувшись лбом в прозрачный пластик, Ивар замер, изучая открывшуюся картину; взгляд скользил от ближних предметов к горизонту, к ясным небесам, и возвращался обратно, чтобы вновь пуститься в странствие. На переднем плане – площадь перед штабным зданием, затем россыпь домиков под разноцветными крышами, медицинский блок, где жил Найт Ракасса, небольшой астродром, где виднеются несколько флаеров и орбитальный челнок… Вдали – сверкающие на солнце стены льда, голубоватые утесы, что нависают над расчищенной территорией, словно поселок заключили в сосуд из драгоценного сапфира под бирюзовой крышкой безоблачных небес… Все, как прежде, будто его погружение в прошлое – фантом, мелькнувший на грани яви и сна.

«Ну, я же сказал, что хуже не будет», – заметил Командор.

Ивар безмолвствовал, разглядывая поселок, льды и застывшее в небе солнце. Все напрасно, мелькнула мысль, напрасно! Они опять накопили симхалл – столько, чтобы истребить друг друга и свою планету! Еще одна раса, канувшая без возврата в Великую Пустоту… ничего не осталось, исчез даже их посланник, растворившись в прошлом… Ничего!

Мысль о Найте отдавала горечью.

За спиной Тревельяна кто-то зашаркал, засопел, и на его плечо опустилась волосатая лапа.

– Что грустишь? – раздался басистый голос Нишикуандры. – Кажется, у тебя было маленькое, но очень интересное приключение… Чем же ты недоволен?

– Приключение… – скривившись, пробормотал Тревельян. – Думаешь, я там развлекался? Я провел эстап от начала и до конца! И что же? – Он стукнул по оконному пластику. – Гляди! Ничего не изменилось! Ровным счетом ничего!

Параприм почесал мохнатую грудь.

– Изменилось, не изменилось… Откуда тебе об этом знать? Хотя ты такой… такой шустрый и попрыгучий… Можешь отправиться в другой конец Галактики и выяснить, как там обстоят дела у голубого солнца. Вдруг оно стало розовым.

Тревельян невольно улыбнулся.

– В другой конец? Мне нечего там делать, так что не давай пустых советов. Лучше скажи, великий провидец, когда-нибудь я узнаю, что случилось с Найтом и его сородичами?

– Когда-нибудь мы узнаем все обо всем. Или не успеем узнать, покинув этот мир в неведении, – важно произнес Нишикуандра и в свой черед постучал по окну. – А пока… Теперь ты гляди! Гляди внимательно! Видишь эту красавицу? Думаю, вам стоит повидаться. Выяснить отношения, как говорят у вас.

Ивар посмотрел в окно. Из штабного здания вышла Жанна, обернулась, вздернула головку, и их взгляды встретились.

– Иди к ней, – негромко пробасил Нишикуандра.

– Ты сказал, не для меня… не в этой жизни, – откликнулся Тревельян.

– Я сказал!.. Сказал!.. – Параприм недовольно дернул щекой. – Во-первых, я могу ошибаться… Во-вторых, говорилось о ваших судьбах – их нити пересеклись, но не сплелись… Жизнь вместе не проживете, а в остальном – воля ваша! Ну и, в-третьих, наконец… Когда вы, люди, нас слушали?.. Беги, догоняй!

– Меня уже здесь нет, – молвил Тревельян и бросился к выходу.

Жанна не успела пересечь площадь, как он уже был рядом. Он выскочил в легком комбинезоне, на улице стоял мороз, но холод и ледяной воздух его не страшили.

– Я иду домой, – сказала Жанна.

– Позвольте вас проводить, дорогая.

– Не позволю. И не называйте меня дорогой! Вы уделяете мне так мало внимания… Это оскорбительно!

Но Тревельян не отстал.

– Сожалею, что вы так решили. Дела, дела, милая Жанна, они мешают радостям жизни… Можно их проклинать, но меньше дел от этого не становится.

Взметнулись ресницы потрясающей длины, сверкнули зеленые глаза. Жанна смотрела на него с насмешкой.

– И что теперь с этими делами? Решили отложить их и предаться маленьким радостям?

Тревельян вздохнул.

– Моя работа здесь завершилась. Завтра я отправлюсь на Землю, чтобы представить коллегам отчет, и, возможно… – тут он вспомнил слова параприма, – возможно, нити наших судеб больше не пересекутся. Я хочу, чтобы вы знали: я не искатель мелких радостей. Встретить вас было счастьем… большим счастьем.

Она оттаяла и улыбнулась.

– Вот как! А я думала…

– Что? – спросил Тревельян.