Фрэнк Перетти - Пронзая тьму

И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями изгнал многих бесов и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос".

«Бесы. Это бесы». Салли не сомневалась в этом. С далеких дней своего посещения воскресной школы она никогда особо не доверяла Библии, но сейчас, сидя в этой комнате, очнувшись от кошмара, который послужил ей самым внятным уроком из всех, какие только можно было пожелать, – она верила всему сказанному в Книге об этих существах. Все это фальшивка, наглый обман, духовное жульничество. Все эти существа были злыми, ибо являлись воплощением самого зла.

«Где мой блокнот? Я должна написать Тому».

"Том, вы это уже знаете и понимаете, что именно поэтому оказались в беде, но позвольте мне – как чело веку, некогда находившемуся во враждебном лагере, – подтвердить: вы совершенно правы.

Эмбер Брэндон, вступила в контакт с духом-водителем, и теперь он управляет ее жизнью, ее мыслями, ее поведением. У меня.., был Джонас, теперь у Эмбер есть Эмитист, и, если я еще не сказала это достаточно отчетливо, позвольте мне сделать это сейчас, ибо я ясно это понимаю: эти духи злы, они стремятся уничтожить нас. Просто посмотрите, что Джонас сделал со мной. Я не возлагаю на, него всю вину целиком: ведь я сама призвала его в свою жизнь и отдала ему свой ум и тело. Но истинную его цель я поняла слишком поздно.

А как же Эмбер? Полагаю, для нее все начиналось с невинных забав и игр. Теперь я почти уверена, что она попала в ситуацию, из которой хотела бы выбраться, но уже не может. Честно говоря, я не уверена, что сама, окончательно убежала от опасности.

Но, если в Евангелии от Марка говорится правда и ваш Иисус действительно может повелевать этим духам и избавлять людей от их власти, тогда, надеюсь, у вас хватит веры в Спасителя, чтобы заручиться Его помощью.

И пожалуйста, Том, когда вы будете заниматься этим, замолвите словечко и за меня".

Бесы Разрушителя надрывались от хохота, когда вылетали из зала судебных заседаний.

Судья Флетчер встала, и все присутствующие в зале встали, а потом она вышла, оставив адвокатов ААСГ в весьма боевом настроении, в то время как Уэйн и Том могли лишь стоять разинув рот.

Корриган был так расстроен, что с трудом сдерживал голос, когда сказал Тому:

– Мы обязательно обжалуем это постановление. За все годы адвокатской практики я никогда еще не сталкивался с таким явным, нелепым нарушением порядка судопроизводства, с таким необоснованным отказом в законном требовании.

Том не знал, что делать: надеяться на лучшее или броситься в бой, или сложить оружие, или пойти домой и умереть, или еще что.

– Хорошо. Если вы считаете, что это поможет.

– Я не знаю, поможет это или нет, если учесть необъективность этих судов, но, возможно, нам больше повезет с другим судьей. В конечном счете, речь идет даже не о решении, подлежащем обжалованию. Просто я буду столь же некомпетентен, как судья, если не обжалую ее постановление. Давайте выбираться отсюда.

В холле за дверями зала судебных заседаний довольный Уэнделл Эймс, залитый светом прожекторов, старался говорить во все микрофоны сразу, делая заранее подготовленное заявление представителям прессы.

– Безусловно, мы рады тому, что человек таких достоинств, как судья Флетчер, признает необходимость защиты малолетних детей от людей, уличенных в жестоком обращении с детьми, даже в суде...

– Ну все, – сказал Корриган. С неожиданным и совершенно нехарактерным для него раздражением он протолкался прямо в круг репортеров. – Леди и джентльмены, я сделаю заявление для прессы, как только мистер Эймс закончит.

Корриган мгновенно завладел вниманием журналистов. Они изголодались по новой информации. Они засыпали его вопросами, в том числе весьма провокационными.

Корриган решительно отмел в сторону все вопросы и сказал то, что хотел сказать:

– Во-первых, хочу поправить мистера Эймса и указать на то, что, по существу, в данном деле речь идет о свободе религии, гарантированной Конституцией, а не о жестоком обращении с детьми. Мы не признавали никаких фактов жестокого обращения с детьми, и попытайтесь не забыть об этом, когда будете строчить свои репортажи. Если отшлепать ребенка значит подвергнуть его истязанию, тогда прямо сейчас надо посадить в тюрьму половину страны!

Во-вторых, видя, как адвокаты истицы упорно настаивают на участии прессы в данном процессе, позволю себе предложить вам поразмыслить над следующими обстоятельствами: а) все показания, которые мы слышали по данному делу, исходят от матери Эмбер и нанятого адвокатами последней детского психиатра доктора Мандани: а) мы настаиваем на своем праве встретиться с нашим непосредственным обвинителем, которым является Эмбер, и просто доискаться до правды: б) мы не намерены оказывать давление на Эмбер или как-либо оскорблять ее. Мы готовы действовать в пределах разумных ограничений и сотрудничать с судьей и адвокатами истицы.

Теперь что касается последнего постановления судьи Флетчер: оно явно ошибочно и решительно противоречит закону, и у нас не остается иного выбора, кроме как безотлагательно обжаловать его в апелляционном суде. И постарайтесь не слишком усердно редактировать мое заявление.

Засим Корриган и Том быстро направились к лифту, игнорируя журналистов, продолжавших выкрикивать вопросы.

А тем временем в Бэконе-Корнере Эмбер Брэндон веселилась и хохотала, выйдя из школьного автобуса, в котором так буянила, что водитель уже собрался писать ее матери записку с жалобой на поведение девочки. Но тут автобус подъехал к остановке Эмбер, и водитель просто высадил несносную проказницу и ее друзей.

Друзья девочки привыкли к тому, что она изображает лошадь, а некоторые даже играли с ней «в лошадок». Но сегодня играть с Эмитист было совершенно невозможно. Она толкалась, дразнилась, выхватывала у товарищей учебники и раскидывала их, она прыгала, скакала, кувыркалась и издевалась над всеми подряд.

Друзья Эмбер разошлись по домам сердитые, поклявшись больше никогда не играть с ней.

Но Эмитист продолжала хохотать и прыгать, ничуть этим не обеспокоенная.

Определенно настало время созвать всю команду. В тот вечер Марк и Кэти открыли церковь, где собрались активисты группы – Ховарды, Бен и Бив Коулы, Маршалл и Кэт Хоганы, Том Харрис и Уэйн Корриган, а также члены правления церкви – Боб Хили, Вик Сэван, Джек и Дуг Парментеры вместе со своими женами. Пришел час решительных действий. Господь трудился в их сердцах, и они чувствовали опасность, грозившую извне; настало время серьезного общения с Господом.

Все они сели в тесный круг на церковных скамьях и придвинутых стульях в передней части зала, готовые сравнить свои записи, обсудить все дела и помолиться о них.