Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2

Глайя замолчала и посмотрела на меня.

— Продолжай, я внимательно слушаю. — сказал я.

— Все.

— Что? Конец сказки?

— Да.

— А в чем смысл?

— Больше ей не было страшно.

— Он не победил дракона, не открыл темницу?

— Для нашей сказки это не принципиально. Может, победил, может, не победил. Может, не смог открыть темницу. Может, дракон утром съел обоих. Или дракон съел принцессу, а он спрятался. Зато принцесса знала, что рядом друг. Ей не было страшно. Он пришел, чтобы быть вместе. Ведь это важнее всего — быть рядом до самого конца.

— Идиотизм, — сказал я, поднялся с пола и сел в кресло.

— Конечно, сказка очень древняя, — кивнула Глайя. — Но почему идиотизм?

— Вообще-то в сказках добру положено победить.

— Но ведь ты помнишь, что юты не хищники? — Она повернула мордочку. — Откуда в нашем эпосе идея победы?

— Значит, идея поражения? Хорошие сказки.

— В нашей культуре нет идеи поражения. Воспевание жертвенности — тоже эпос хищников. А у нас идея помощи.

— Идея пассивности!

— Нет.

— Превосходно! Глайя, ты знаешь, что твой мех считается самым ценным в галактике?

— Да.

— А знаешь, как еще пять лет назад браконьеры опускались на Юту и стреляли в твоих сородичей? И земляне, и бандиты других планет тайно летали на охоту? Это нормально?

— Ненормально. Было всего пятнадцать случаев, затем мы поставили систему ловушек, теперь этого нет, браконьеры депортируются раньше, чем ступят на планету.

— А это нормально, что убийцы не наказаны?

— Мертвые шкурки не станут живыми ютами. Какой смысл наказывать?

Я не нашелся, что ответить, и только со злостью хлопнул руками по подлокотникам кресла.

— Я попробую объяснить, — сказала Глайя. — Представь, что горная лавина засыпала альпинистов. Вы же не станете мстить лавине?

— Идиотизм, — сказал я. — Непротивление злу.

— Почему непротивление? В нашем эпосе много сказок, где юты мешают дракону убить своих друзей. Просто они не герои и действуют разумно и сообща. Герой-одиночка бывает только в эпосе хищника.

— Почему?

— Потому что герой — это не тот, кто сильнее врагов. Герой — это тот, кто сильнее своих. Ему не должно быть равных в том, что он делает, поэтому герои хищников действуют в одиночку. В наших сказках обычно нет ни героев, ни врагов. Но мне хотелось рассказать тебе именно эту сказку, чтобы ты сравнил со своим эпосом.

— Ясно. — Я хмыкнул. — Показать, какие наши сказки поганые и какие ваши добрые?

— Как это удивительно, — промурлыкала Глайя, потерлась бархатным ушком о мое колено, обернулась и посмотрела мне в глаза. — Ты любой разговор превращаешь в борьбу. Неужели всерьез думаешь, что я хочу оскорбить твой эпос и похвалить свой?

— Извини, — смутился я.

— Извини… — повторила Глайя задумчиво. — Это слово мне было выучить сложнее всего. В нашем языке нет слова «извини».

— А какими словами вы просите прощения?

— Мы не просим прощения. У нас есть слово «счюитц» — заблуждение, ошибка. Можно сказать собеседнику: «Мои слова были счюитц». Но незачем демонстрировать отсутствие агрессии и просить не карать за проступок, понимаешь?

— То есть вы можете хамить друг другу, но вам и в голову не придет извиниться?!

— Мы не умеем хамить. — Глайя потянулась. — Если слова оказываются неприятными, то это не агрессия. Возможно, счюитц. А может, неприятная правда. Понимаешь? У нас нет слов «равенство», «смирение», «возмездие» и «добро». У нас никто не стремится попасть в более лучшее место, чем остальные. У нас вообще никто не стремится. Понимаешь? А у вас по-другому. Войны, Олимпийские игры, экономическая конкуренция, карьерный рост, научные споры. Сильный и слабый, оскорбление и извинение, преступление и наказание, подчинение и руководство, предательство и месть. У вас смешной обычай приветствия — соприкоснуться открытой ладонью, показать, что нет оружия. Или обычай чокаться бокалами, чтобы напитки плескались через край и было видно, что нет яда. У вас есть деньги. У вас есть преступность и вы с ней боретесь. Это ведь не только на Земле, это психология любой цивилизации хищников. И это очень интересно, правда? Мне очень интересна ваша культура, а тебе интересна наша, правда?

— Интересна. Но я вас не понимаю.

— Так и я не все понимаю. — Глайя потянулась. — Вот у вас отменена смертная казнь…

— И чего тут непонятного? — Я подозрительно уставился на Глайю.

— Я изучал разные эпосы. Я был на Волгле. Там недавно отменили поедание самца после спаривания…

— Что?! — изумился я. — Ты была на Волгле? У диких пауков?

— Они не дикие, они разумные. Их инстинкты давно скованы социальными нормами, для путешественников опасности мало. — Глайя лизнула правую лапку. — Я изучал их эпос, там тоже драконы. Хочешь расскажу Тратаниан? Это главный эпос самого богатого правящего рода. Эпос о Перворождении.

— Ну расскажи… — Я снова опустился на пол и прислонился к Глайе.

— На заре мира рыцарша Тратаниан отправилась на бой с драконом. Панцирный дракон был так могуч, что закрывал полнеба на семь дней пути.

— А похитить принцессу? — уточнил я на всякий

— Зачем? Пауки Волглы — хищники одиночные, торговля поступком не в их обычаях.

— Чего???

— Торговля поступком. Когда помогают за помощь и мстят за агрессию. Поэтому нападение на врага не требует причины. Понимаешь?

— Кажется, понимаю…

— Рыцарша Тратаниан шла много дней и на ее пути встала гора. «Прочь с дороги!» — закричала Тратаниан и укусила гору. Но гора не шелохнулась. Тратаниан пришла в неописуемый гнев. Ударами своих мощных хелицер она раскидала гору и на ее месте образовалась яма. Тратаниан испражнилась в яму и отправилась дальше.

— Идиотизм, — сказал я.

— Почему идиотизм? — живо повернулась Глайя. — Просто преувеличение. Конечно, паучиха не может раскидать гору, к тому же они ростом меньше меня.

— А почему гору надо раскидывать?

— Ну как ты не понимаешь! Гора встала на ее пути. Гора — враг. Врага надо победить, уничтожить и унизить. Представь, что гора — живое чудовище, тогда поведение Тратаниан будет логичным с точки зрения человека.

— Человек не борется с неживой природой! — сказал я.

— Человек не такой ярко выраженный хищник, — возразила Глайя. — Но и в вашем эпосе встречается борьба с неживой природой.

— Пример, пожалуйста, — обиделся я.

— Пример… — Глайя подняла пушистую лапку и совсем по-кошачьи почесала ухо. — Человек сказал Днепру: я стеной тебя запру…

— Это откуда? — насторожился я.

— Нет, не то, — мурлыкнула Глайя. — Вот хороший пример: буря разметала флот царя Ксеркса, и тот решил наказать море. Он приказал высечь море кнутами. Эпос Древней Греции.

— Увы, не знаком, — сказал я. — Наверно, совсем древний эпос? Но если так, то полный идиотизм!