Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2

— Сюда, пожалуйста.

— Это у вас хранилище документов? — спросил Димитрий.

— Да, да… Подождите меня, я сейчас.

Димитрий вошел в потайную комнату и осмотрелся. Никаких документов тут не было, проникавший сквозь круглое окно тусклый свет освещал только небольшой белый стол, в центре которого чернела большая кнопка. Наклонившись и заглянув под стол, Димитрий обнаружил два сиротливо торчащих оборванных провода. Выпрямившись, он нажал на кнопку и тотчас отдернул руку — в комнату вошел Харрис.

— Вы знаете, что вы — избранный? — спросил он. — Конечно, нет. Вы не пугайтесь, все очень просто. Мне стало известно, что именно вам надлежит учинить конец света. С помощью вот этой кнопки. Повторяю, все очень просто…

— А я уже нажал, — сказал Димитрий, холодея.

Не сговариваясь, они посмотрели в окно.

— Странно, — сказал Харрис. — Очень странно… Нажмите еще раз, пожалуйста.

— Может, не стоит? — спросил Димитрий, засовывая руки в карманы пиджака.

Молниеносным движением Харрис вытащил из кобуры под мышкой блестящий нейрольвер.

— Без фокусов, — пригрозил он.

— Так она же ни к чему не подсоединена… — робко возразил Димитрий. — Собственно, поэтому я и…

— Смелее, смелее!

Димитрий приблизился к столу и положил указательный палец на кнопку. Пластмассовая поверхность кнопки была шершавой и напоминала кнопки советских лифтов из Музея очевидной истории. Харрис мотнул дулом нейрольвера, Димитрий надавил на кнопку и посмотрел в окно.

Ничего не произошло.

— Дайте мне! — закричал Харрис. Отбросив нейрольвер в угол, он подошел к столу и стукнул по кнопке кулаком.

— Не работает, — сказал он почти плача. — Не работает!

Чертова кнопка не работает!!!

Димитрий отступил к двери.

— Кто вас просил?.. — воскликнул Харрис, вытирая слезы и снова и снова ударяя по кнопке. — Раньше времени! Испортить такой прибор!.. Вы что, всегда нажимаете все, что попадается под руку?.. Ых-х-х!..

Улучив момент, Димитрий выскользнул из кабинета.

Той ночью ему снилось, будто он говорит с мудрецом в длинном халате, то ли Мерлином, то ли дзенским патриархом.

— Как мне расшифровать несправедливости мира? — спросил он у мудреца.

— Наше призвание — уподоблять и так постигать смысл жизни, — сказал мудрец. — Любое слово — ключ к тайне тайн, мой друг, но не по той причине, что слова имеют какую-то власть над сущностями, а потому, что слово это произнес именно ты.

Еще ему приснилась абсолютная, окончательная реальность. Димитрий стоял и любовался ее бесконечными калейдоскопическими переливами, изменчивой многомерностью, непостижимой, претерпевавшей бессчетное количество метаморфоз структурой. Так продолжалось до тех пор, пока он не понял что-то очень личное и очень важное.

Но открывшаяся ему истина была настолько самодостаточна, что в ней самой, собственно, не было никакой необходимости; поэтому Димитрий просто продолжал смотреть, изменяться и быть.

Утром Семен Сергеевич Вакулин проснулся раньше обычного — нынче должны были принести свежий номер «Хороших новостей». На часах было без четверти семь, почтальон же еще ни разу не приходил раньше восьми. Семен Сергеевич еще пару минут полежал, глядя в потолок, затем тяжело вздохнул, откинул одеяло и, кряхтя, поднялся на ноги. Накинув на плечи старый, протершийся на локтях почти до дыр халат, Семен Сергеевич прошел на кухню, наполнил водой чайник и поставил его на плиту, после чего направился в ванную. Дверь в ванную Семен Сергеевич оставил открытой и воду пустил тоненькой струйкой, чтобы было слышно, если вдруг позвонят в дверь. Однако, пока он умывался, долгожданный звонок так и не прозвучал. Заваривая чай в стакане, Семен Сергеевич бросил в кипяток всего несколько крупинок заварки — чая в банке оставалось на донышке, а что за новости принесет сегодня почтальон, неизвестно. Бывали случаи, когда хороших новостей не хватало и на куда более необходимые вещи, нежели чай. Так что приходилось экономить. Разорвав пакетик из грубой оберточной бумаги, Семен Сергеевич высыпал в тарелку горсть серого порошка и залил его кипятком. Получившаяся овсяная каша как по виду, так и на вкус напоминала крахмальный клейстер, но на завтрак она вполне годилась. Тем более что и выбирать-то особенно было не из чего. Позавтракав, Семен Сергеевич вымыл тарелку, вернулся в комнату и включил старенький черно-белый телевизор. Собственно, рано утром смотреть по телевизору было нечего, но нужно же было как-то убить время до прихода почтальона. Оставив без внимания утреннюю зарядку, познавательный рассказ о том, как происходит деление амебы и фрагменты балета незабвенного Петра Ильича Чайковского, Семен Сергеевич остановил свой выбор на фильме «Подвиг разведчика» — наблюдать за бессмысленным мельканием черно-белых фигур на экране было все же интереснее, чем следить за мучительно медленным передвижением минутной стрелки по циферблату будильника.

Звонок в дверь оторвал Семена Сергеевича от телевизора в тот самый момент, когда начался эпизод, который больше всего ему нравился, — советский разведчик Федотов, находясь в фашистском тылу, только-только взялся за создание предприятия по скупке свиной щетины, которая в скором времени по его прикидкам должна была превратиться в золото. Забыв о щетине и о разведчике, который был уже близок к тому, чтобы совершить свой обозначенный в названии фильма подвиг, Семен Сергеевич схватил со стола приготовленные еще с вечера паспорт и пенсионное удостоверение и кинулся к двери.

— Добрый утро, — строго глянул на него из-под блестящего козырька голубой форменной фуражки почтальон.

— Здравствуйте, — почтительно улыбнулся Семен Сергеевич парнишке, которому было чуть больше двадцати.

Почтальон посмотрел на номер квартиры, словно сомневался, туда ли он зашел, после чего заглянул в книгу доставки.

— Семен Сергеевич Вакулин? — снова глянул он на хозяина квартиры.

— Да, — торопливо кивнул Семен Сергеевич и, не дожидаясь дополнительных вопросов, протянул паспорт и пенсионное удостоверение.

Процедура получения «Хороших новостей» была ему хорошо знакома — вот уже без малого пять лет, как Семен Сергеевич ушел на заслуженный отдых и стал получать специальную ежемесячную газету для пенсионеров. Да и парнишка, разносивший газеты не первый месяц, должен был уже запомнить Вакулина в лицо, но тем не менее каждый раз делал вид, что видит его впервые. Семен Сергеевич был на него не в обиде — понятное дело, работа ответственная, — но почему-то всякий раз, когда почтальон брал в руки его документы и начинал сличать их с теми данными, что значились в книге доставки, Семену Сергеевичу казалось, что на это раз он непременно найдет какое-нибудь несоответствие. Которого на самом-то деле быть не могло, поскольку «Хорошие новости» Семен Сергеевич получал на абсолютно законных основаниях.