Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2

— Не понял…

Строчки приостановились — и побежали снова. Замерли. Дернулись. Замерли. Итого: двадцать две фамилии.

— Глючит! — придя в себя, с досадой бросил Мыльный. — Это бывает. Сейчас перегружусь.

Он вышел из программы и перегрузил компьютер. Непадло ждал, хищно подавшись к монитору ястребиным профилем.

Нарочито замедленно, каждый раз проверяя написанное, Мыльный ввел в окошки тот же текст — и вновь дважды щелкнул по той же иконке. И опять побежали строчки. Все те же двадцать два подозреваемых. Моргнут левым глазом — и нет человека…

— Распечатай! — хрипло потребовал Непадло.

— Чего тут распечатывать? — буркнул Мыльный. — Фигня в чистом виде! Программиста вызывать надо…

— А ты не торопись это дело разглашать, — холодно молвил полковник. — Программиста! Подождет программист. Распечатай.

Работающий на полставки программист Паша (щеголеватый молодой человек в тонированных стеклах) возился с компьютером недолго.

— Так в чем проблема? — с недоумением обратился он к полковнику Непадло.

Тот беспомощно взглянул на Мыльного.

— Глючит… — неохотно пояснил опер.

— А точнее?

Теперь уже замялся Мыльный.

— Выводы странные делает, — пришел на помощь Непадло.

Программист воззрился на него чуть ли не с восхищением.

— Господа! — сказал он, борясь с улыбкой. — Я надеюсь, вы не рассчитываете, что программа будет за вас жуликов ловить? Она выдает вам версию на основе тех данных, которые вы сами в нее ввели. А проверить и уточнить — это уж ваша задача…

— Надо будет — уточним! — отрубил полковник. — Ты лучше вот что скажи: с самой программой все в порядке?

— Абсолютно!

Полковник Непадло для верности самолично прикрыл дверь за программистом Пашей и остолбенел в раздумье на несколько секунд, озадаченно оглаживая волевой подбородок.

— А генерал что говорит? — поинтересовался Мыльный.

Непадло очнулся.

— Да тоже говорит: фигня… — расстроенно промолвил он. — Как же фигня, если программа исправна?.. Знаешь что? А проверь-ка их конкретно по каждому похищению!

После проверки список сократился до четырех кандидатов: Живикин, Хрхрян, Ржата и Сиротинец. Согласно выскочившим цифрам, Хрхрян почти наверняка был виновен в исчезновении сразу пяти человек. Впрочем, троих из этой пятерки мог умыкнуть и Живикин. Ржата и Сиротинец скромно претендовали вдвоем на одного пропавшего.

Если бы не способ похищения — список как список, хоть на вокзале вывешивай…

— Крестники есть? — мрачно спросил Непадло.

— Про Сиротинца слышал…

— Что именно?

— Член Союза писателей, — нехотя процедил Мыльный.

— Как это он? — не въехал полковник.

— Отсидел в малолетке. Потом обо всем книжку написал. Автобиографическую…

— Чернуха небось?

— Чернуха… Но зону знает.

Тут оба смолкли, потому что на мониторе возник портрет Сиротинца. Анфас. Левый глаз подозреваемого располагался чуть ниже правого. И воля ваша, а таилось в этом странном взгляде нечто нечеловеческое. В полном молчании Мыльный вывел на экран фотографию Живикина, затем — Ржаты. У этих двоих глаза были, правда, на одном уровне, но опять-таки взгляд…

Сам оперуполномоченный не верил ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, однако и ему стало как-то не по себе… Что уж там говорить о полковнике Непадло, у которого, согласно сведениям любознательного опера, дома рассованы были по антресолям бумажечки с заговорами против квартирной кражи!

Но самое жуткое поджидало их впереди! Когда на мониторе появилась фотография Хрхряна, оцепенели оба, а полковник Непадло даже издал за спиной Мыльного какой-то непонятный Звук: то ли ахнул, то ли резко выдохнул. Смуглое лицо кавказской национальности пересекала наискосок черная пиратская повязка, проходившая в аккурат по левому глазу. Неизвестно, какие ассоциации при этом возникли у полковника, но оперу немедленно припомнилась древняя байка о футболисте с черной повязкой на правой ноге. Якобы такой силы был у него удар, что запрещалось ему бить по воротам с правой, дабы не уложить голкипера насмерть…

Оперуполномоченный ожил первым. Зарычал, заматерился шепотом, схватился за мышь. Защелкала клавиша, заметался курсор. Портреты с экрана исчезли, уступив место мелькающим текстам.

— Ну конечно! — яростно взревел опер, тыча в монитор коротким толстым пальцем. — У них же у всех левого глаза нет! Стеклянный он у них!..

— Стеклянный… — в растерянности повторил полковник. — И что?

Оба уставились друг на друга. Действительно: и что?.. Нет левого глаза — значит, нет и орудия преступления. Тогда почему программа внесла этих четверых в список подозреваемых?

— А может, и не стеклянный… — замороженно произнес вдруг Непадло. — Может быть, даже и не глаз…

— А что?

— А черт его знает! — Полковник зябко передернул плечами. — Кристалл какой-нибудь… или приборчик…

— Да не бывает таких приборчиков!

— Сейчас все бывает… — сдавленно сообщил Непадло. — Просто не знаем мы ни хрена… Слушай, посмотри: там за ними ничего больше не числится?

Тут же и посмотрели. Сиротинец месяц назад купил квартиру в центре города, но, как выяснилось, доходы у него теперь были совершенно легальные — гонорары и еще какая-то литературная премия. Зловещий Хрхрян тоже на вполне законных основаниях владел будочкой, где изготавливал ключи и ремонтировал обувь. Ржата, получив справку об освобождении, устроился охранником в какую-то фирму. Зато Живикина можно было брать хоть сейчас. Пил без просыху, нигде наработал, полторы недели назад нанес сожительнице побои в области лица и прочих областях. Милицию вызвали соседи. Сама потерпевшая подать заявление не захотела.

— Ну что?.. — с сомнением молвил Непадло. — С кого начнем? С него?..

Вскоре пошли мелкие и не слишком приметные чудеса, на которые столь горазды наши славные органы.

Уже на следующий день побитая гражданка, леший знает с чего, внезапно переменила первоначальное решение и подала на Живикина в суд. Одновременно сожитель ее (вот ведь непруха-то!) был в нетрезвом, естественно, виде накрыт линейной милицией за тем противоправным деянием, что всегда совершается не иначе, как с особым цинизмом.

А еще через пару часов в кабинет полковника Непадло заглянул Мыльный.

— Разрешите, Герман Григорьевич?

Полковник вышел из-за стола ему навстречу.

— Ну? — спросил он, понизив голос.

— Нормальная стекляшка, — с нескрываемой скукой отвечал ему опер. — Все-таки, наверное, программа глючит…

— Точно? Стекляшка?

— Да точно, точно. Сам на экспертизу относил.

Произнесено это было небрежно, а то и пренебрежительно. В отличие от циника Мыльного осторожный до суеверия полковник даже не пожелал взглянуть на задержанного: вдруг действительно моргнет чем-нибудь — и нет тебя…