Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2

Время между ударами сокращалось в геометрической профессии. Кинни метался между убивающими цифрами, едва уворачиваясь, но новые и новые цифры двигались все быстрее. Металл уже начинал задевать. На плече содрана кожа, рубашка распорота, живот в крови. И вдруг он расслабился.

Та музыка, которая жила в нем, нашла свой ритм. Он перестал анализировать; его тело делало абсолютно нелогичные броски, опережая цифры на несколько ходов. И вдруг само бросилось прямо на лезвие ножа в виде закаленной до сини стальной единицы.

Он нашел себя в вертикальном туннеле. Вверху виднелось отверстие. Быстро поднявшись по поручням, он оказался на поверхности. Это была настоящая поверхность Земли. У самого люка стоял вездеход с боевым андроидом на переднем сиденье.

— Сюда! — приказал андроид.

— Это был последний экзамен? — спросил Кинни, — самый последний, правильно?

— Твое обучение сократили на год, — ответило существо, — потому что ты уже вполне готов.

— Я смогу выбрать себе женщину?

— Тебя размножат небиологическим путем. Возиться некогда.

— Я не согласен.

— Никто не спрашивает. В машину.

— Я не стану воевать.

— Станешь.

Вездеход шел довольно быстро. За первым же перелеском стали заметны следы боев: скопления техники здесь и там. Через час езды техники стало так много, что вездеход очень замедлился и лавировал в узких проходах между многоэтажными башнями металла. Наконец он вышел на дорогу, идущую поверх металлических скоплений. Здесь, ближе к фронту, боевые машины стояли без промежутков; вскоре они слились в единый металлический панцирь, выезженный до блеска множеством колес. Сияло солнце. Дорога продолжала подниматься — слой машин внизу становился все толще. Наконец потянуло гарью.

Машина остановилась на краю стального обрыва. Пропасть просвечивалась вниз метров на двести — двести пятьдесят. Подножие механического утеса было скрыто в облаках огня. Море живого огня покрывало землю — там шел бой. Вдалеке, километрах в пятнадцати, виднелся точно такой же стальной фронт противоположной воюющей стороны. Наверху воздух был совершенно чистым и прозрачным.

— Сюда! — приказал андроид.

Его спустили лифтом до уровня огненного шторма. Его кабинка была новенькой и пустой. Аппаратура позволяла видеть сквозь огонь. Снаряды, лучи, отравляющие заряды, распылители и прочее летало плотными тучами. Кинни легко отклонил первых нападавших. Он мгновенно включился в бой. Жаль, что ему не дали отдохнуть. Тогда бы он смог продержаться дольше. Но они знают, что делают. Нет, это не по правилам. Мне должны были дать отдых и несколько дней с женщиной. Меня должны были подготовить. И мне еще положено шесть призовых дней после экзаменов. Так нечестно.

Правильное решение пришло само.

Через несколько секунд будет выпущена торпеда со спиральным набором мощности. Кинни почувствовал это заранее. «Держитесь, сволочи!» — подумал он и направил торпеду по самой опасной спирали. Когда торпеда врезалась в его кабинку, направленный взрыв разрушил машину на сорок метров в глубину.

Кинни почувствовал удовлетворение и задумался — как может чувствовать мертвец. Даже не мертвое тело, а сгоревшие и распыленные его останки. Его уже не было, ведь он направил торпеду прямо в себя. Значит, мысль живет еще несколько секунд после смерти тела. Интересно.

Он почувствовал себя одновременно очень большим и очень маленьким. Вначале это состояние было таким необычным, что тело, или нечто вместо тела, казалось мигающим — то большое, то малое, то снова большое. Большое становилось все больше, а малое все меньше, и наконец две противоположности слились. Он снова обрел зрение и увидел себя летящим над полем битвы.

Две параллельные стальные стены тянулись на тысячи километров, а между ними клубилось огненное море. Но все это не имело ровно никакого значения. То, что отличало его от мертвых цифр, наконец оформилось, осознало себя и обрело свободу. Сколько бы ни пыжилась машина, она никогда не обретет дух. И как бы ни унижали человека, дух всегда при нем. И под страхом смерти, и после смерти. Смерти нет — есть просто конец экзамена. Вся жизнь на Земле была очередным экзаменом — экзаменом, который сдают все, экзаменом, после которого выживает каждый. Только оценки разные.

Он бросил последний взгляд на слепую Землю и поспешил навстречу тем, чьи фотографии сорваны с бланков. Тем, кто сдал экзамен раньше него.

Неживому сюда хода не было — в подземных галереях роботов плющило в титановые блины, опрокидывало в чаны с кипящей кислотой, плавило в спонтанно возникающих высокочастотных полях, вмораживало в глыбы твердого воздуха, било молниями, простыми и шаровыми. Для человека подземелье готовило иные сюрпризы.

Во-первых, оно разговаривало с ним. Во-вторых, в отличие от робота очень удачливый человек теоретически мог избежать смертельных ловушек и дойти до цели. Во всяком случае, подземелье сообщало об этом всякому входящему. Лгало оно или говорило правду, до сих пор оставалось невыясненным — за сотни лет ни один вошедший еще не вернулся назад живым подтверждением сказанному.

Правда, кое-что было известно и так. Легенда, считавшаяся правдоподобной, говорила о том, что давным-давно, более двух тысячелетий назад, когда отравленная до предела Земля перестала поддерживать существование живых существ и более обеспеченная часть населения предпочла покинуть ее, предоставив менее обеспеченной части вымирать естественным порядком, некий эксцентричный триллионер, входивший в тройку самых богатых людей обитаемой Вселенной, обратил половину своего состояния в неисчислимые вещественные сокровища, скрыв их в толще скандинавских гранитов. Вторая половина триллионов пошла на создание пресловутой пещеры Али-Бабы, куда более совершенной, нежели та, что была выдумана невежественными арабскими сказителями. Зачем — вопрос без ответа на уровне логики. Быть может, только для того, чтобы люди когда-нибудь вернулись на Землю. Согласно той же легенде, сам триллионер эмигрировать отказался.

Подземелье, если ему верить, жило своей жизнью, углубляя и перекраивая себя. Топография ходов менялась, пропадали старые ловушки и возникали новые. Чертежи, если бы их и удалось передать на поверхность, были бесполезны.

Взломать? Пытались, и не раз. Как правило, подземелье уничтожало взломщиков, доказывая тем самым, что умеет убивать не только внутри себя. Гибли механизмы и люди, плавились стенки прорубленных штолен. Подземелье вовсе не объявляло себя всесильным в грубом лобовом противостоянии и, наверное, способ взлома все же существовал. Но искать его перестали после того, как было получено внятное предупреждение: в крайнем случае подземелье уничтожит самое себя.