Антон Первушин - При попытке к бегству

У нас мало времени, поэтому я не буду описывать все перипетии расследования по делу об исчезновении Сикорски. Скажу только, что приходилось действовать одному, на свой страх и риск, и очень осторожно. Закончилось же расследование тем, что я был вынужден обратиться за помощью к выдающемуся историку науки Айзеку Бромбергу...

- К этому старому вонючему козлу?! - возмутился Серосовин.

- Я предпочитаю называть его "выдающимся историком"! - жёстко отрезал Каммерер, а Сандро снова ткнул Водолея в бок; Серосовин всхлипнул и заткнулся. - Итак, - продолжал Биг-Баг, - я обратился к Бромбергу, и ему удалось выяснить, что Рудольф Сикорски является... - голос Каммерера дрогнул, и все присутствующие заметно напряглись, - Сикорски является Странником! - закончил Каммерер.

- И что же тут особенного? - Серосовин пожал плечами. - Этот его псевдоним всем известен...

- Сикорски не называется Странником, - вкрадчиво перебил его Каммерер. - Он им является!

- Это точно, шеф? - быстро спросил Сандро.

- Абсолютно точно, - ответил Каммерер в интонациях похоронной речи. - И это связано с тайной его личности, с тайной его рождения. В начале века, восемьдесят четыре года тому назад, высадившиеся на северном полюсе Владиславы Следопыты обнаружили разбитый и частично затопленный корабль Странников. Корабль был пуст, если не считать камеры из полупрозрачного янтарина, в которой лежал мальчик лет двух. Когда камеру с мальчиком доставили на орбиту, сработал какой-то скрытый механизм, камера открылась, ребёнок ожил и закричал от боли и страха. Назвали его Руди Сикорски, в честь одного из Следопытов, первым проникнувшего в разбитый корабль. На Земле ребёнка отдали в интернат, придумали ему соответствующую легенду и стали наблюдать. Комиссии по Контактам было очень интересно проследить за развитием и поведением самого настоящего Странника...

- Да-а, - сказал Мтбевари и шумно почесал в затылке. - Это мне напоминает дело о "Ковчеге".

- Мне тоже, - кивнул Каммерер, - только эти дилетанты из КОМКОНа-1 всё прогадили. Им не наблюдать за Сикорски надо было, а засадить в "Призрак" и... Он обвёл их вокруг пальца. Восемьдесят четыре года он жил и работал с нами и среди нас и всё это время готовил плацдарм для вторжения Странников. Он - военный агент Странников. А Комов и остальные хлопали ушами и распускали нюни: ах, какой интересный образчик; ах, как он хорошо адаптировался; ах, значит, мы сумеем найти общий язык со Странниками, если даже самый рядовой среди них... и так далее.

- В вашей версии есть противоречие, шеф, - сказал вдруг Серосовин. - Если Сикорски был Странником, зачем ему понадобилось убивать Абалкина?

- Я тоже об этом подумал, - признался Каммерер, - и это натолкнуло меня на идею, как остановить готовящегося к побегу Странника, - он похлопал по стоящему на столе футляру из янтарина. - Здесь так называемые детонаторы. Я бы приволок сюда и кого-нибудь из "подкидышей", но те из них, к кому я обращался, отказались участвовать в этом деле наотрез. Пришлось пойти на имитацию присутствия здесь одного из них, известного под фамилией Яшмаа.

- Зачем?

- Понимаешь, Гриша, любой социум состоит из групп. Эти группы могут придерживаться различных взглядов, отстаивать свои взгляды перед другими группами, вступать в конфликт друг с другом. Странники не являются исключением. Я думаю, "подкидыши" представляют оппозицию, и Сикорски убил Абалкина, чтобы остановить деятельности оппозиции Странников на Земле. Поэтому, когда я проанализировал маршрут Сикорски по Галактике и понял, что он хочет удрать, а также догадался, что единственное место, откуда он реально может попасть к Странникам, - это Дорога на Сауле, я выкрал - да! выкрал! детонаторы из Музея и отправился сюда, чтобы попытаться привлечь внимание Сикорски к себе и таким образом задержать его. Очень мне помог резидент Академии Прогрессоров в Столице. Он там изображает из себя какую-то Третью Спицу, - (Вадим мысленно присвистнул), чиновник очень высокого ранга, помог мне с документами. Я прибыл сюда и только устроился в бараке, как этот кретин... этот карманник... попытался выкрасть у меня футляр! Вы уверены, что он не может быть подослан Странником? - Каммерер оглянулся на Вадима.

- Абсолютно! - уверенно отвечал Вадим. - Он работает на меня, а не на Сикорски.

- Значит, уловка не удалась, - подытожил мрачно Каммерер. - Где же нам теперь искать?..

- Кстати, шеф, - спросил Сандро, - а зачем вам понадобился голован?

- Какой голован? - рассеянно переспросил Каммерер, но тут входная дверь скрипнула, и чуть хрипловатый, но до боли знакомый голос поинтересовался:

- Можно, я лягу?

8.

Каммерер вскочил:

- Леонид Андреевич, и вы здесь?!

- Ну здесь я, здесь, - Горбовский вошёл в комнату.

На нем была грязная рабочая роба, протертая на локтях до дыр, и Вадим с ужасом понял, где он видел давешнего старика с тусклым взглядом. И уж конечно, не в Стеклянном Зале, у ног доморощенного Утеса - а на бесчисленных репродукциях и во всепланетных трансляциях заседаний Мирового Совета. Знаменитый звездолетчик, блестящий контактёр, живая легенда, больше двух месяцев находился здесь, у него в лагере, а он... Он разрешал этому мелкому подлецу Хайре лупить "легенду" древком копья по спине. Да меня же проклянут, содрогнулся Вадим, моим именем детей пугать станут. Ну, Хайра, с внезапным ожесточением подумал он. Высеку мерзавца! Всю кожу на ремни спущу! И раны солью присыплю!

Он хотел уже вызвать копейщиков и отдать соответствующие распоряжения, но вовремя спохватился.

- А что вы здесь делаете, Леонид Андреевич? - подозрительно осведомился Каммерер.

Горбовский отмахнулся от него и целенаправленно устремился к развороченной постели. Серосовин едва успел посторониться.

Однако просто так игнорировать Биг-Бага, Белого Ферзя и гвардейца в отставке Мака Сима не удавалось даже ротмистру Чачу.

- Я задал вопрос, Леонид Андреевич, - сказал он сурово.

- Ну, Максик, - сказал капризно Горбовский. - Ну если ты задаешь глупые вопросы, я что же на них должен всегда отвечать?

- Леонид Андреевич, мне сейчас не до шуток!

- Ох, Максик, какой ты у нас строгий, - Горбовский пошевелил своим знаменитым туфлеобразным носом. - Ну умирать я сюда прилетел...

- Умирать?!

- В проспекте же было написано: "лагерь смерти", вот я и...

- В каком проспекте? - спохватился Вадим.

- А-а, неважно, - ответствовал Горбовский, как-то неопределенно пошевелив рукой. - И я, значит, сюда прилетел. И хорошо уже так устроился, а тут снова вы, снова бегают, махают руками, снова у них Странники - сколько ж можно, мальчики мои?

- Я не ваш мальчик! - заявил Каммерер. - Я свой собственный мальчик.

- Молодо-зелено, - пробормотал Горбовский и, закряхтев, повернулся на другой бок.