Алина Распопова - Игра

Наконец мучительные минуты смерти подошли к концу. Когда Гораций ожил, вокруг продолжалась битва. Во всю громыхали взрывы, трещали автоматные очереди. Гораций лежал на земле. Все его попытки встать на ноги успехом не увенчались. Подняться с повреждённой ногой и парализованным наполовину телом было невозможно.

– Командир, держись! – раздался рядом спасительный голос Враччча+.

Накрывшись своим тоненьким белым халатам, защищающим разве что от мелких случайных выстрелов, он подбирался к Горацию. Достав свои инструменты, доктор принялся за работу. Его руки умело запустили в тело Горация крюк-иглу. Через пару секунд омертвевшие ткани стали пульсировать от поступившего в них лекарства и проделанных врачом манипуляций. Доктор же не останавливался и, искусно орудуя ножом, отсекал от тела Горация всё ненужное. Через минуту дорогостоящие модные мышцы Горация были срезаны и их место заняли добротно сколоченные био-протезы. Доктор всегда выступал за простоту и надёжность, поэтому новое тело Горация работало исправно, хотя и было теперь лишено некоторой своей мужской привлекательности. Но Горацию было уже не до красоты…

Бой продолжался. Вытащив лазерную винтовку Гораций ринулся в толпу мотов. Под сокрушительным градом выстрелов жизни Горация летели одна за другой. Если в прочих боях появляющаяся в глазах краснота, обозначающая ранение, появлялась только изредка, то теперь всё, что видел Гораций было залито сплошным красным цветом. Но Горацию, можно сказать, везло. Он получал только смертельные ранения, от которых умирал сразу. Понадобись ему помощь врача, вряд ли тот бы успел подоспеть к нему так быстро. Враччч+, находя по своей карте разбросанных по полю солдат их взвода, был где-то далеко.

Продвигаясь вперед под шквалом разрывающихся снарядов, Гораций неожиданно уткнулся в торчащий из земли гигантский металлический обломок военного корабля. Здесь можно было передохнуть. Стенки обломка защищали теперь Горация от лавины выстрелов. Гораций перевел дух и огляделся. Этот чудовищный полигон, на который так неожиданно был выкинут отряд Горация, был ни чем иным, как планетой Марс. Хорошо знакомые красные марсианские горы виднелись на горизонте, а под ногами хрустела колкая оранжевая пыль. Взглянув на карту, Гораций ужаснулся масштабам развернувшейся здесь битвы. Около миллиарда мотов и более семисот миллионов алливийцев бились друг с другом. Никогда ранее, ни в одной игре Гораций не встречал такого размаха. Пустынные, выжженные солнцем марсианские территории с каменистой почвой и отсутствием какой-либо погоды как нельзя лучше подходили для проведения масштабных сражений. Осознав, что стал участником нечто грандиозного, приободрившись, взяв в руки огнемет, Гораций снова кинулся в бой. Его охватил настоящий азарт. Поняв, что выжить в такой мясорубке ему не удастся, Гораций обрел настоящее бесстрашие. Он больше не переживал по поводу количества оставшихся у него жизней, не беспокоился о получаемых ранениях, не надеялся на помощь друзей, а просто наслаждался игрой. Число уничтоженных им мотов неуклонно росло. Гораций высветил его прямо перед собой на экране шлема и наблюдал, как оно неуклонно растет. Скоро Гораций возликовал! Ни в одной из игр, ни в каком другом бою, ни в каком-либо прочем сражении он бы не смог за пять минут уложить столько врагов. Гораций понял, что все предыдущие его «мирные» игры были всего лишь жалкой разминкой перед этим огромным, по настоящему Великим боем.

На полигон прибывали новые силы. Видимо командиры решили вот так, в одном сражении, выяснить исход Великого боя. В небе пронеслись бомбардировщики, но пока не тронули тех, кто был внизу. Увлеченные своей собственной игрой там, наверху, самолеты безжалостно крушили друг друга.

Глядя на всё прибывающую технику мотов, на её поражающее воображение количество, воодушевление Горация стало спадать. По карте он увидел, как моты, пригнав на полигон танки, готовятся пустить их против пехоты. Алливийцы в ответ готовили противотанковые орудия, которые без разбора будут крушить как чужих, так и своих. Это Горацию уже совсем не нравилось. Сражение принимало всё более угрожающие масштабы, в которых усилия одного пехотинца уже не значили ничего, а ценность его жизни опускалась до нуля. Из этого боя надо было выбираться, Горация уже и так изрядно потрепало. Спрятавшись за случайно попавшийся ему на пути искореженный обломок какого-то орудия, Гораций по карте принялся искать друзей. Оказалось, что их разбросало порознь. Гораций не мог посмотреть, сколько оружия и жизней осталось у каждого из них, но, судя по тому, что обозначающие его солдат на карте точки ещё продолжали двигаться, все его ребята были пока ещё живы. Изредка до Горация долетали их сообщения, но по всему было видно, что им сейчас не до разговоров. Горацию надо было спасать свой отряд. Он отправил запрос Каволсу с просьбой перейти его ребятам на другой полигон. Резкий отказ Каволса заставил Горация крепко выругаться и снова отправиться в бой. Но как только он вылез из своего укрытия и поднял глаза, то тут же присел и в страхе спрятался обратно.

Он увидел санарионов. Их покрытые твердым панцирем шестиногие двадцатиметровые тела, выделяясь из толпы. Они приближались. Это было совсем уже нечестно. В этом бою не соблюдались никакие правила. Выставлять санарионов против обыкновенных пехотинцев было верхом беззакония. Санарионы были самой могучей расой, и одного взгляда её представителя было достаточно, чтобы обычный человек лишился десятка жизней. Санарионы обладали чудовищно высоким уровнем магии, а их тела были созданы специально для войны. Рождающиеся уже с оружием внутри себя, санарионы никогда не опускались до уровня людей. Будучи практически не уязвимыми они всегда сражались только с равными им по силе триметривитами, бизонами и ондорами. А тут… Уничтожая всё живое на своём пути, санарионы стремительно приближались…

– Санарионы! Прячьтесь! – прокричал Гораций своим ребятам.

А в следующее мгновение его уже поразил санарионский яд. Смерть от магии санарионов была мучительной. Мало того, что длилась она больше десяти минут и отнимала сразу восемь жизней, так ещё при этом в теле появлялось неприятное жжение, а после воскрешения человек всё равно оставался парализованным и абсолютно беспомощным.

«Это просто издевательство!» – думал Гораций, снова погружаясь в темноту.

Шансов на спасение не было. Моты выставляли свои самые мощные войска, а алливийцы для чего-то берегли силы. Оставалось надеяться только на чудо. Если бы Гораций верил в бога, то с удовольствием бы сейчас помолился, но в бога он не верил, поэтому стал произносить про себя единственные слова, которые знал: «О, все идущие в бой, да сомкнем наши ряды, да поднимем наши знамена…» А ещё Гораций вспомнил Миринду…