Николай Петри - Колесо превращений

За несколько дней до сегодняшних событий в замок Пяти Башен прибыла очень странная процессия: несколько повозок, наполненных молчаливыми людьми, и карета огромных размеров, окна которой были все время занавешены. Из кареты никто не вышел, но оттуда доносились какие-то звуки. Нынешний владелец замка Ингаэль Пьянчуга несколько раз на дню исчезал в ее таинственной утробе, каждый раз отсылая слуг подальше. Потом он выходил из кареты и начинал торопливо отдавать приказания. Именно в результате этой непонятной активности Ингаэля Пьянчуги и оказался однажды ночью Боррогос, живший в замке совсем недолго, в таинственной карете. Из своего посещения он мало что запомнил и еще меньше смог объяснить. Сомнений не вызывало лишь то, что на следующее утро Черкарчикаг Боррогос по кличке Рог и еще десяток горгузов, постоянно обретающихся в замке в надежде на какую-нибудь грязную работенку, отправились в сторону перевала Девяти Лун, якобы на поиски картографа Витторио Чезаротти, в очередной раз удравшего из замка незадолго до этого. Чезаротти они действительно нашли (каким образом им это удалось, Боррогос ответить не смог), но возвращаться в замок не спешили. Они ждали у подножия перевала. Чего? Этого перевертыш не знал... Только вчера вечером к ним прибыл посыльный из замка, передал карту и сказал, что они должны следить за чужаками, спускающимися с перевала. Боррогос этому, конечно, не поверил (с перевала уже много лет никто не приходил), но нарушить приказ не осмелился. Поэтому спокойно дождался, испытав при этом понятное удивление, когда таинственные чужеземцы спустятся в долину, и стал следить за ними. Потом к нему явился еще один посыльный с приказом выкрасть Калькониса, которого он мог узнать по худосочной фигуре. Тут как раз ужасный зверь (надо полагать - Ухоня?) напал на горгузов, сопровождавших Чезаротти в крепость. Горгузы разбежались. Но Боррогоса это не касалось - он и двое посыльных из замка напали на Калькониса, когда тот остался на тропе один, и спокойно ушли с ним к переправе, где их поджидал еще десяток горгузов. Там Боррогос совершил ритуал оборотня, а настоящего Калькониса двое посыльных в состоянии беспамятства повезли в замок. Сам же Боррогос с дюжиной разбойников должен был следовать за ними на большом удалении. А потом прилетело страшное чудовище и пожрало всех, кроме несчастного Черкарчикага...

Милав не стал разубеждать Боррогоса в том, что Ухоня никого из его сопровождавших не съел (пусть верит в ужасную кровожадность ухоноида). Он продолжал допрашивать перевертыша-неудачника, но тот больше ничего толкового сообщить не смог. Пришлось на время оставить его в покое и заняться красавчиком Витторио. Но и здесь Милав не добился ничего, кроме боли в голове от ужасной манеры отставного картографа коверкать слова. К тому же Чезаротти, будучи дворянином, совершенно чурался общества отщепенцев, обосновавшихся в замке Пяти Башен с молчаливого согласия Ингаэля Пьянчуги. Так что и он не смог сообщить Милаву, где могли поместить Калькониса, а главное - зачем понадобилось его похищать?

Милав заерзал на подстилке. Ухоня, лежавший рядом с ним, спросил:

- Чего не спишь?

- Уснешь тут... - пробурчал кузнец.

- Я тоже не спать! - донесся из темноты радостный голос.

- О, только не это! - простонал Милав, надеявшийся в тишине обдумать сложившееся положение.

- Я охранить трусливый разбойнике, чтобы он не сбегай!

- Никуда он не убежит, - заверил Витторио Ухоня, - а если попытается, то я его просто... съем!

- Ик!!! - донеслось из темноты

"Не спит, проклятый оборотень, - с удовольствием подумал Ухоня, - меня боится!"

Но усталость все же брала свое, и Милав задремал, впрочем, не утратив во сне чуткости - ему не хотелось, чтобы перевертыш сбежал от них, не попрощавшись...

ГОЛОС

... Изощрен род человеческий в подмене. Люди подменяют все: любовь привычкой, страх - бравадой, радость - слезами, горе - умственным отупением. Пробовали люди подменить и мысль собственную. К сожалению, даже не раз. Особенно часто происходит это сейчас, когда близится время снятия ауры. Скоро все, а не только избранные из избранных смогут видеть ауру любого человека и читать его мысли так же легко, как пергамент, лежащий перед глазами. Поэтому и пытаются многие подменить собственные пустые и никчемные мысли чем-то красивым и возвышенным. Но разве может в болотной тине родиться золотая рыбка? Конечно нет. Не нужно подменять мысли, нужно научиться думать красиво...

Утро принесло свежие новости - сбежал Боррогос. Правда, недалеко: Ухоня проснулся как раз в тот момент, когда вечный ученик черного мага пытался тихо раствориться в утреннем тумане. Зря он задумал подобное. Ведь предупреждал же его Ухоня вчера вечером? Предупреждал. Так что нечего вопить на весь лес, взывая к милосердию и человеколюбию. Такие длинные слова пока проговоришь - Ухоня уже и косточки Боррогоса обгложет! Хотя, похоже, дело до костей еще не дошло.

Ухоноид приволок беглеца в таком растерзанном виде, что Милав усомнился: уж не нарушил ли Ухоня собственное табу - не есть говорящих двуногих?! Однако, присмотревшись к Боррогосу, Милав понял, что с ним все в порядке. Просто Ухоня успел располосовать своими когтями на нем всю одежду, превратив ее в весьма живописные лохмотья. В довершение ухоноид оборвал зубами все пуговицы, пряжки, застежки, ремешки, и неудачному беглецу приходилось руками поддерживать сползающие штаны.

- С голыми окороками далеко не убежит! - уверенно заявил Ухоня.

Милав вынужден был согласиться с его "железной" логикой.

- А что есть "окорокомо"? - спросил Витторио, с большим интересом наблюдавший за тем, как ухоноид "воспитывает" пленника. - Это есть ного?

- Ну, - замялся Милав, - это как бы не совсем нога, но примерно в той области...

- О! Я понимать - языко росомоно тяжко знакомо! Вы, напарнико Милаво-кузнеццо - тактично и о-го-го!

- И что у него за манера такая, - недовольно проговорил Ухоня, - то болтает, словно сорока, то ржет, словно лошадь!

Через некоторое время они были в дороге. Шли не торопясь, обсуждая предстоящую выручку Калькониса из вражеских застенков. Так как лошадей было три, то верхами ехали только Милав, Ухоня и Витторио. Боррогосу в наказание за его попытку покинуть гостеприимных росомонов без их согласия пришлось путешествовать пешком. Причем руки его предусмотрительно связали, и несчастному недоучившемуся ученику черного чародея нечем было даже отгонять комаров, облюбовавших его лицо и руки.

Шли без остановок, лишь где-то после полудня сделали короткий привал всем надоело слушать нескончаемое нытье Боррогоса. Милав дал ему чуть отдохнуть, и поход возобновился. Витторио уверенно заявил, что до замка совсем недалеко. Пришлось свернуть с тропы и пробираться по густым зарослям, отчего Боррогос пришел в полный ужас. В целях безопасности пришлось завязать ему рот и привязать веревкой к седлу Ухони.