Николай Петри - Колесо превращений

Милав и спал и не спал одновременно. Он был уверен, что вновь оказался внутри холма "молчащих", но в то же время недоумевал: а что он здесь делает, когда должен быть с товарищами на лесной дороге?!

Сознание чадило, словно факел, на который налетел ветер и посыпался дождь. Свет ниоткуда не пробивался, но Милаву он был и не нужен - кузнец вполне обходился внутренним зрением, а также способностью кожи чувствовать окружающее тепло. Удивляло отсутствие тепловых потоков, ведь нагретых предметов в любом помещении великое множество - будь то кувшин с теплым питьем или только что снятая с тела одежда. Милав вдруг понял, что он вовсе не в знакомой комнате Лооггоса, а в ином месте...

Предприняв попытку подняться, Милав обнаружил, что сделать это не в силах! Он попробовал пошевелить руками и почувствовал под пальцами что-то упругое и рыхлое. Не теряя времени на осмысление происходящего, кузнец уперся руками перед собой, ощущая, как что-то прогибается под его спиной, и стал изо всех сил давить вверх. Руки медленно погружались в упругую массу. Милав продолжал давить. Вдруг раздался громкий хруст. В глаза ударил свет. Милав мгновенно зажмурился, успев заметить блестящее стальное лезвие, мелькнувшее перед ним. Думая, что это враги, Милав на ощупь нашел Поющего и рванул его из ножен, одновременно делая попытку еще раз открыть глаза. Свет был нестерпим, и Милаву пришлось потратить несколько драгоценных секунд на то, чтобы привыкнуть к нему. Наконец зрение восстановилось...

Было раннее утро. Никаких врагов поблизости не оказалось. Милав стоял на том же месте, где вчера вечером улегся. Костер давным-давно прогорел, похоже, в течение ночи его никто не поддерживал. Значит, спали как убитые. Странно... Ведь они категорически договорились всю ночь дежурить по очереди. Милав осмотрелся в поисках друзей и буквально обомлел: там, где вчера расположились Кальконис и ухоноид, теперь громоздилось что-то невообразимое, напоминавшее коконы бабочки чудовищных размеров, внутри которых мог свободно поместиться человек.

Человек!

Догадка кольнула Милава и заставила действовать молниеносно: он схватил увесистый топор, бросился к первому "кокону" и рассек его. Затем то же самое проделал со вторым. Откинул топор в сторону и помог ошалевшему Ухоне выбраться наружу. Сзади кто-то закряхтел. Милав оглянулся и увидел бледного Калькониса, рядом с которым... валялись остатки третьего "кокона", бывшего тюрьмой Милава. И ведь снова помог ему неведомый друг...

- Как вам на том свете? - спросил кузнец первое, что пришло в голову.

- Душно, - вздохнул Кальконис.

- Тесно, - сказал Ухоня. - А я, как назло, страдаю клаустрофобией!

- Что-то не замечал за тобой такого хитрого недуга, - проговорил Милав.

- Ну, ты даешь, напарник! Да им все знаменитости страдают! Уж я-то знаю!

- Кто бы сомневался...

Кальконис в это время внимательно изучал "кокон". Он рассматривал его изнутри, снаружи, даже понюхал его.

- Что скажете? - поинтересовался Милав, голова которого еще не была готова к напряженной мыслительной работе.

Кальконис развел руками:

- Я не встречал ничего подобного.

- Я тоже, - встрял Ухоня, - а то бы обязательно запомнил!

- Мне интересны не столько "коконы", сколько то, как мы в них очутились! - продолжил Кальконис.

- А что вы помните из вчерашнего вечера? - приступил к дознанию Милав.

- Ну-у... мы сидели у костра и разговаривали. Костер горел ярко. Ночь наступила. Луны и звезд не было... - пытался восстановить события сэр Лионель.

- Что еще?

- Тишина. А потом... потом я вывалился из этого ужасного мешка!

- А ты, Ухоня?

- Я точно помню, что было очень тихо. Никакого дуновения! Я еще подумал: это хорошо - дождь ночью не принесет.

- А потом?

- Ну, смотрел на костер. Слушал твою болтовню...

- И?..

- И... заснул. Нет, скорее не заснул - отключился. И вот проснулся...

- И никаких ощущений перед отключением?

- Вообще-то показалось необычным, что мне тепло не только спереди, где горит костер, но и сзади, словно спину тоже огонь согревал.

- Точно! - воскликнул Кальконис. - И я об этом подумал, но решил, что это навес отражает тепло и направляет в спину.

- Да, но у меня за спиной навеса не было, - уточнил Ухоня.

- И у меня, - сказал Милав. - Но я тоже помню необычное тепло, катившееся по спине. А дальше уснул.

- Как же ты смог выбраться? Сам?! - ревниво вскинулся Ухоня.

- Нет. Думается, без помощи нашего доброжелателя и в этот раз не обошлось...

Развели костер, приготовили завтрак. Ни у кого из головы не выходили "коконы".

- Неужели здесь живут пауки таких колоссальных размеров! - ужаснулся Ухоня.

- Ага! - поддел товарища Милав. - Это Тогтогун превратился в самого большого паука на свете, чтобы пожрать нас за присвоение его славы!

- Да ну тебя, я же серьезно! - обиделся ухоноид.

Долго оставаться здесь никому не хотелось. В дорогу собрались быстро. Шли не оглядываясь. Милав прихватил с собой один "кокон" - так... на всякий случай...

Несмотря на размеры, "кокон" был довольно легким. А его эластичность позволяла использовать "трофей" в качестве плаща, одеяла, спального мешка, наконец. Кажущаяся рыхлость не мешала ему отлично защищать от влаги - это наглядно показал первый же дождь, в начале которого Милав накрыл себя "коконом" и остался абсолютно сухим, в то время как его товарищи основательно промокли. Кальконис, увидев преимущества "мешка", пожалел, что оставил свой на стоянке. (Не возвращаться же за ним, в самом деле!) А Ухоня, испытывавший патологический страх перед всякими змеями, пауками, тараканами, и слышать не хотел о подобной защите:

- Да я лучше промокну до последнего тигриного волоска, чем надену это страшилище на себя!

- На вкус и цвет товарищей нет! - откликнулся Милав.

К полудню дождь прекратился. Но солнце так и не смогло пробиться сквозь плотную пелену облаков. Было холодно и тоскливо.

Они решили отдохнуть и присели недалеко от дороги прямо на поваленный недавним ураганом дуб. Говорить не хотелось. Молчали.

Вдруг Ухоня поднял голову и насторожился.

- Ты чего? - спросил Милав.

- Едет кто-то

Милав поднялся, огляделся по сторонам.

- Где?

Ухоня поводил носом и показал. Милав долго всматривался и наконец увидел далеко-далеко впереди черную точку.

- К нам гости! - сказал он.

- Гостям не рады конокрады! - пробурчал Ухоня. - Это что-то новенькое в репертуаре аборигенов - до сих пор они сторонились нас.

- Наверное, узнали, что мы теперь безлошадные, и перестали бояться "летучего" возмездия.

- Как бы все это нам боком не вышло!

- Не боись, Ухоня, что мы, пяток вояк не одолеем?

- А их всего пять?

- Пока не видно. Но повозка одна. Много ли в ней может быть народу?

- По мне - пусть их побольше будет! Что-то замерз я совсем - пора согреться!