Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 2

— Я хочу стать терапевтом-невроконтактором, — сказала женщина.

Будь она зрячей, Рендер подумал бы, что она внимательно глядит на него, стараясь прочесть ответ в выражении его лица. Он не мог точно понять, какого именно ответа она ждет.

— Похвальный выбор, — произнес он, стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно, — и ваше мужество вызывает у меня искреннее уважение. Однако задача эта не из легких, поскольку, как вы понимаете, требования тут предъявляются не совсем ординарные.

— Я знаю, — сказала она. — Но ведь для человека, слепого от рождения, достичь того, чего достигла я, тоже задача не из легких.

— От рождения? — невольно повторил Рендер. — Я полагал, что вы потеряли зрение недавно. Так, значит, вы писали диплом и потом учились вслепую… Это, знаете… впечатляет.

— Спасибо. Дело в том, что я услышала о первых невроконтакторах, Бартельметцсе и других, еще в детстве и тоже решила заняться этим. С тех пор все в моей жизни подчинялось одному желанию.

— Но как же вы обходились в лаборатории? — поинтересовался он. — Ведь вы не могли ни анализировать пробы, ни работать с микроскопом. Или все по книжкам?..

— Я нанимала людей читать мне задания, делала магнитофонные записи. В школе поняли, что я хочу заниматься психиатрией, и разрешили пользоваться специальным оборудованием. На вскрытиях мне помогали ассистенты, описывали ход операций. Ощупав вещь, я могу рассказать о ней почти все… И память у меня не хуже, чем у вас — на меню. — Она улыбнулась. — Качество психоконтактных явлений может оценить только сам врач в тот момент, когда он оказывается вне времени и пространства в обычном понимании — в мире, созданном из снов другого человека, видит неэвклидову структуру патологии и, взяв пациента за руку, проводит его по всем уголкам, исследуя этот мир… Если при этом ему удается снова вернуть больного на землю, значит, рассуждения его были верны, действия — справедливы.

«Это из «Почему у нас нет психометрии», — подумал про себя Рендер. — Автор — доктор медицины Чарльз Рендер».

— А вот и наш обед на подходе, — заметил он и поднял бокал с коктейлем, освобождая место для тарелок с блюдами быстрого приготовления, которые выставлял на их столик кухонный робот.

— Это одна причина, по которой я хотела встретиться с вами, — продолжала Шеллот, тоже подняв свой бокал, пока тарелки, позвякивая, выстраивались перед ней. — Я хочу, чтобы вы помогли мне стать Ваятелем.

Взгляд ее глаз за темными стеклами, отрешенный, как у статуи, вновь остановился на нем.

— Ваш случай совершенно уникален, — ответил он после паузы. — До сих пор не было ни одного невроконтактора слепого от рождения, и это понятно. Вряд ли я смогу что-то вам посоветовать, пока не изучу всех аспектов проблемы. А пока давайте поедим. Я ужасно проголодался.

— Хорошо. Но моя слепота еще не означает, что я никогда не видела.

Рендер не стал спрашивать, что она имеет в виду, — дымящееся ароматное рагу и бутылка «шамбертена» стояли перед ним. И все же, когда женщина подняла лежавшую на коленях левую руку, он обратил внимание, что обручального кольца на безымянном пальце у нее нет.

— Интересно, идет ли еще снег, — сказал он, пока они пили кофе. — Когда я подъезжал, была настоящая метель.

— Хорошо бы, — откликнулась доктор Шеллот. — Правда, он рассеивает свет, и я совершенно ничего при нем не «вижу», но мне нравится, когда снежинки тают на лице.

— Как же вы ходите?

— Мне помогает пес Зигмунд. Сегодня вечером у него выходной, — она улыбнулась, — но обычно он водит меня повсюду. Это овчарка-мутант.

— Вот как, — заинтересовался Рендер. — И он хорошо разговаривает?

Шеллот кивнула.

— Правда, на нем операция прошла не так успешно, как бывает. Словарный запас у него почти четыре тысячи слов, а вот разговор, мне кажется, дается ему с трудом. Хотя вообще он умный. Я думаю, вы еще встретитесь.

Рендер задумался. Ему случалось разговаривать с подобными животными на недавних медицинских симпозиумах, и его поразило, как уживаются в них способность логически рассуждать и преданность хозяевам. Чтобы достичь у собаки уровня мышления выше, чем у шимпанзе, надо было изрядно покопаться в хромосомах и провести сложнейшую эмбриохирургическую операцию. Речевой аппарат тоже формировался в процессе нескольких операций. Как правило, большинство подобных экспериментов заканчивалось неудачей, а щенки — около дюжины в год, — успешно прошедшие весь цикл, котировались необычайно высоко и стоили до ста тысяч долларов.

Рендер прикурил и не сразу погасил зажигалку. Да, теперь он практически не сомневался, что рубин в медальоне у мисс Шеллот — настоящий. Попутно он заподозрил, что и ее поступление в медицинскую школу, помимо академических успехов, объяснялось солидным пожертвованием в казну облюбованного ею колледжа. Впрочем, он мог и ошибаться, вряд ли стоило делать столь поспешные выводы.

— Да, о собачьих неврозах впору написать целую диссертацию. Ваш Зигмунд никогда не называет своего папочку «старым сыном собачьей самки»?

— Он никогда не видел своего отца, — ответила Эйлин довольно сухо. — Он воспитывался, не общаясь с другими собаками. Вряд ли можно считать его реакции типичными, и я не думаю, что вам удалось бы изучить функциональную психологию собаки на примере мутанта.

— Скорее всего, вы правы, — пробормотал Рендер и, желая сменить тему, спросил: — Еще кофе?

— Нет, спасибо.

Чувствуя, что настало время вернуться к самому важному, он произнес:

— Итак, вы хотите быть Ваятелем?..

— Да.

— Терпеть не могу, когда приходится разрушать чьи-то заветные мечты. Поверьте, действительно терпеть этого не могу. Даже если мечты абсолютно беспочвенны. Тогда хоть можно оправданно быть жестким. Так вот, честно и откровенно, положа руку на сердце, я вам скажу: по-моему, это совершенно невозможно. Вполне вероятно, вы прекрасный психиатр, но я считаю, что у вас нет физических и умственных данных, чтобы стать невроконтактором. Мне кажется…

— Подождите, — перебила она. — Не сейчас, пожалуйста. И вообще, поухаживайте за мной. Мне здесь надоело, здесь слишком душно. Увезите меня куда-нибудь, и по дороге поговорим. Я думаю, мне удастся убедить вас, что выход есть.

— Что ж, прекрасно. — Рендер пожал плечами. — Я весь в вашем распоряжении. Уверен, у вас уже есть план. Так куда?

— Может быть, блайндспин?

Он скрыл довольную усмешку, а она рассмеялась.

— Чудно. Но мне все еще хочется пить.

Была заказана еще бутылка шампанского, и Рендер, несмотря на протесты мисс Шеллот, выписал чек. Шампанское появилось в яркой корзинке с надписью: «Пейте, пока вы в пути».

Оба встали, и она оказалась высокой, но он был выше.