Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 10

— Они появились на свет тогда, когда мы начали освоение дальних планет и их крупных спутников. Поначалу мы не могли отправить туда операторов — это обошлось бы слишком дорого, да и не все технические проблемы были решены. Так или иначе, телефакторы были высажены на поверхность этих небесных тел, а их операторы сидели на Земле, в центре управления полетами. Проблем их взаимодействия был целый ворох, но главной оказалась задержка, связанная со временем прохождения сигнала от телефактора к оператору и обратно. Из-за нее реакция телефактора зачастую оказывалась запоздалой, что приносило массу неприятностей. От этого нашли две панацеи. Первая заключалась в том, что телефактор, передав очередной сигнал, останавливался и ждал новой команды. Это делало взаимодействие оператора и телефактора более эффективным и организованным, но в случае быстрого изменения ситуации… сам понимаешь. Второй метод заключался в том, что компьютерный «мозг» телефактора непрерывно обрабатывал информацию об окружающей обстановке и мог управлять им по заданным программам в промежутке между двумя очередными командами оператора. Такой комбинированный способ получил на время широкое распространение. Он значительно облегчал задачу оператора, хотя если во внешней среде появлялся какой-то неожиданный фактор, то «мозг» телефактора заходил в тупик. Вот такие полуроботы-полуавтоматы и осваивали ближайшие к нам планеты.

Дон кивнул, достал из пачки очередную сигарету и закурил.

— Хорошо, — сказал он. — А что же было дальше?

— Следующий шаг определялся не техническим прогрессом, а чистой экономикой. Земля получила возможность тратить бешеные деньги на то, чтобы посылать людей на дальние планеты. Там, где это было возможно, на поверхность планет и спутников высаживались астронавты, а в более сложных случаях вновь использовались операторы на орбитальных модулях — как это делали прежде на Венере. Проблемы с временными задержками исчезли, и все пошло своим чередом.

Дон покачал головой:

— Что-то ты слишком быстро перешел к нынешним благословенным временам. Насколько я знаю, предыдущий этап был куда более сложным.

— Конечно, — согласился я. — До момента, когда Земля смогла позволить себе роскошь посылать людей к дальним планетам, ученым и техникам пришлось поломать головы. Было испробовано множество различных вариантов, но в результате пришли к одному: оператор — на Земле, телефактор с компьютерным «мозгом» — на поверхности планеты.

Дон пристально посмотрел на меня.

— И все же был один проект, в котором пытались несколько иначе решить проблему временной задержки между сигналами, — сказал он. — Телефактор и его компьютерный мозг были устроены по-другому. Ты что-нибудь слышал об этом?

Я закурил очередную сигарету, не спеша отвечать. Мне не нравилось, что Дон Уэлш заговорил об этом давнем и сугубо секретном проекте.

— Насколько я понимаю, ты говоришь о Палаче, — наконец произнес я.

— Да, о нем. Мне хотелось бы поговорить об этом поподробнее.

— В конечном счете, проект закончился неудачей, — заметил я.

— Однако поначалу это сработало.

— Бесспорно. Но только в самом простом случае, при высадке на Ио. Причиной дальнейших неудач послужило то, что в Палаче было заложено два разнородных проекта: старый, опробованный телефактор и совершенно новый подход, находящийся в стадии исследований. Поначалу эти две половины казались хорошо пригнанными друг к другу, так что создатели Палача были в восторге. Да, поначалу дела пошли, но вскоре все развалилось.

— Чем же Палач отличался от обычного телефактора?

— Чем?.. Ну хотя бы компьютером, который не был просто компьютером… Хорошо, начнем сначала. В прошлом столетии три инженера из висконсинского университета — Нордман, Парментир и Скотт — создали так называемый нейристор. Возьми две крупинки металла, помести между ними тонкий изолятор и охлади этот элемент до температуры, близкой к абсолютному нулю, так чтобы в нейристоре появился эффект сверхпроводимости. Окружи его магнитным полем, и получишь нечто вроде нейрона. Миллиарды нейристоров создадут систему, близкую по ряду параметров к человеческому мозгу. В случае с Палачом было создано подобное устройство, занимающее объем одного кубического фута. Оно включало в себя более миллиарда нейристоров. Вот почему я сказал, что «мозг» Палача не был обычным компьютером. Ученые, создавшие его, работали на самом деле в области создания искусственного разума, хотя это и называлось куда более прозаично.

— Гм-м… если телефактор приобрел в результате этого мозг, пусть и нейристорный, то он стал роботом, не так ли?

— И да, и нет, и может быть, — ответил я. — Как телефактор он некоторое время управлялся операторами здесь, на Земле: в пустыне, в горах, на дне океана. Если хочешь, можешь называть это годами ученичества или детским садом. Вскоре выяснилось, что управлять Палачом тем труднее, чем сложнее обстановка, и потому ему предоставили определенную свободу воли. В таких случаях он должен был опираться не на определенные программы, а на свой опыт и память — то есть в каком-то смысле на интеллект.

— И тогда Палач стал из телефактора роботом?

— Не совсем. Робот в нашем понимании — это машина, действующая в соответствии с заложенными в нее программами, сколь бы сложными они ни были. Палач же после периода обучения научился принимать собственные решения. В каком-то смысле он был искусственным человеком в облике машины. Он оказался слишком сложным, и поведение Палача было часто необъяснимо даже для его создателей. Это, вероятно, и привело в конце концов к краху всей программы.

Дон хмыкнул:

— Неизбежное следствие свободы воли?

— Нет, дело в другом. Палач оказался первым опытом в этом направлении, и создававшие его группы ученых… как бы это выразиться… словом, они несколько вышли за рамки эксперимента. Мыслилось создать всего лишь более сложный телефактор, способный к автономным действиям, а получилось нечто качественно новое. Например, психофизики воспользовались проектом, чтобы испытать на Палаче все свои новые разработки, и делали это зачастую не совсем легально. В результате Палач вдруг обрел способность чувствовать.

— Что, что?

— Конечно, далеко не так, как человек, но все же. Связь новой модели телефактора с оператором была настолько совершенной, что в «мозге» машины возбуждались процессы, аналогичные тем, что происходят в обоих полушариях человеческого мозга. В результате он оказался способным не только мыслить, но и, повторяю, чувствовать. Получился эффект полного присутствия оператора в теле Палача — и наоборот. Впрочем, о последнем почти ничего неизвестно.