Вера Камша - Новое тысячелетие

Сказано это было таким тоном, что Виктор напрягся, ожидая, что последует немедленное распоряжение о снятии с должности, понижении в чине, переводе на Чукотку, отдании под суд, расстреле…

— Да, я недоволен, — повторил министр. — Террористы взрывают тюрьму, следственный изолятор специального назначения! И как я, например, могу чувствовать себя после этого в безопасности?

— Никто не может чувствовать себя в безопасности там, где есть терроризм, — сказал Мухаметшин твердо.

— Верно, — неожиданно легко согласился министр. — Так что президент готов пойти на крайние меры. Терроризм жестко завязан на националистическое движение, и такая ситуация уже была в нашей стране. В конце двадцатого — первой половине двадцать первого века. Но с ней удалось справиться.

— Вы имеете в виду действия генерала Суханова? — звенящим от напряжения голосом спросил Виктор. — Который сумел организовать тотальное истребление целого народа в течение двух недель? И какой же народ вы хотите уничтожать на этот раз? Если русский, то вам придется отправить на расстрел и меня!

— Ну, не принимайте все так буквально, — министр улыбнулся. — Вряд ли мы пойдем на такие меры. Расскажите лучше о взрыве. Молчите, полковник, я хочу послушать майора Белкина!

— Несомненно, его осуществили представители Российского национального комитета, — проговорил Виктор осторожно, глядя в то же время на министра. В голове зашевелилась злая мысль — «А ты сам-то какой национальности? Судя по фамилии, уж точно не русский…». — С целью уничтожения попавшей в наши руки террористки Нафановой. И цели своей они, к сожалению, достигли.

— Это я понял, — иронично усмехнулся министр. — Дальше!

— При взрыве также погиб полковник СКС Бритни.

Министр помрачнел, на лицо его набежала тень.

— Это я тоже знаю. Жаль, жаль…

— Кстати, — вмешался полковник Мухаметшин. — Почему поисками ядерной бомбы занимается не местное отделение Службы, а приехавшие офицеры со своим персоналом?

— Это необходимо, — министр зачем-то оглянулся, словно взглядом мог обнаружить подслушивающие устройства. — В штаб-квартире СКС подозревают, что в местном отделении есть осведомитель, работающий на террористов. Если вести работы обычным порядком, то злоумышленники будут знать о ней все и легко уйдут от тех, кто их будет ловить.

— Ничего себе, — протянул полковник. — Кто бы мог подумать…

— Так что, господа, — министр глянул сурово, — хотите вы или нет, но сотрудничать с майором Спирсом вам придется.

Мухаметшин протестующе засопел, но выразить возмущение ему не дали.

— Никаких возражений, — министр поднял руку. На запястье блеснули дорогие часы, — лучше расскажите мне о том, что вы планируете делать. Через час мне ехать к президенту, и я хочу обладать всей информацией!

На кафедре царила спокойная, расслабляющая атмосфера. Парил на столе вскипевший чайник, пахло лимоном и свежей заваркой. Владимир, совершенно опустошенный после трех пар лекций, сидел в углу и смотрел, как в комнате один за другим появляются коллеги, закончившие занятия.

Зазвенели извлекаемые из шкафа чашки и Зара Асламовна, секретарь кафедры, принялась разливать чай. Послышалось легкое журчание, аромат заварки стал сильнее.

Первую чашку ухватил, как обычно, нетерпеливый Али Мехмедович. Глотнул и тут же скривился — жидкость оказалась слишком горячей.

— Вперед батьки в пекло не суйся, — с улыбкой заметил доцент Осипенко. — Куда торопишься-то?

Пили чай, в коридоре было тихо — студенты дневного отделения покинули институт, вечерники еще не появились, и сама собой завязалась беседа.

— Нет, не могу я понять терроризм, — сказал Али Мехмедович, протирая вспотевший лоб носовым платком. — С точки зрения потомственного интеллигента — не могу. Зачем взрывать тюрьму?

— Говорят, что в ней содержался опасный для них свидетель, — осторожно заметил ассистент Назарбаев. — Вот и убили его.

— Что, разве нет других способов это сделать? — Али Мехмедович всплеснул руками. Весь вид его выражал крайнее негодование. — Нет, надо уничтожать древнее здание, убивать многие десятки человек!

— Попробовали бы вы сами, Али Мехмедович, — сказал Владимир с улыбкой, — проникнуть в хорошо охраняемое здание, в камеру, убить свидетеля и после этого еще и выбраться оттуда живым, не оставив следов! Я не представляю, кому это под силу. Разве что суперменам, героям романов писателя Головачидзе!

— Да, задачка непростая, — Али Мехмедович слегка смутился, но тут же вновь затараторил, как ни в чем не бывало. — Но стоит отметить, что эти террористы ведут борьбу за национальные интересы русских! Такое в мировой истории мы видим впервые — чтобы представители титульной национальности прибегали к террору!

— Так и не было такого в новой истории, чтобы представители титульной национальности оказывались в собственной стране в меньшинстве, — проговорил Владимир, отставляя опустевшую чашку.

— Подобная ситуация, что бы мы о ней не думали, привела к нестабильности государства! — вмешался в беседу Моисей Аронович, самый старший из работников кафедры. Ему давно перевалило за семьдесят, но он сохранял ясность и подвижность ума. — И я думаю, что дальше ситуация будет только хуже! Тяжелого политического кризиса не миновать.

— Это еще почему? — вскинулся Али Мехмедович.

— Ни одна империя… не кривитесь, Али! Империя не означает формы правления, а всего лишь определенный тип государственного мышления! Россия всегда была империей! — Моисей Аронович оглядел собеседников, словно выискивая противоречащих, но никто не стал возражать. — Так вот, ни одна империя, не сумевшая сохранить ядро — титульную народность, ее создавшую — не выжила! Вспомним Рим. Как только римляне растворились среди других народов, потеряли самосознание и доминирующее положение, громадная держава рухнула! Точно так же — империя Чингизидов. Турецкая держава выродилась, когда ядром ее армии стали славяне-янычары! Последний пример — Соединенные Штаты Америки. Уж на что могучее было государство — почти весь земной шар под себя подмяло! А когда этнос агнлоамериканцев, выходцев из восточных штатов, потерялся среди негров, латиноамериканцев, итальянцев и китайских эмигрантов — тут же вам гражданская война и распад государства! Как мне кажется, то же ждет и нас, причем довольно скоро…

— Так что, у России нет будущего? — охрипшим голосом спросил Осипенко.

— Когда-то президент Путин сказал, — проговорил Владимир негромко, но все сразу повернулись к нему. В глазах — жадное внимание, — «Или Россия будет великой, или ее не будет вовсе». Если русский народ не возродится во всем величии, то гибель державы неизбежна. А то, что родится на ее обломках, уже не будет Россией.