Неизвестен Автор - Восхождение (Секретные материалы)

В богатстве есть своя прелесть...

Молдер прошел половину лестничного марша, когда услышал встречные шаги.

Это был "X". Человек, который подхватил было упавшее знамя из рук Бездонной Глотки, но..

До Б.Г. ему было далеко. По всем параметрам.

- Сенатор не примет вас, агент Молдер, - сказал он, остановившись. - Ни сегодня, ни завтра... Вы напрасно пробивались через пробки.

- Почему?

- Он был готов совершить это политическое самоубийство. Но я сумел его отговорить.

Молдер помолчал, собираясь с мыслями.

- У вас есть что-то на него?

- У нас на всех что-то есть, дорогой Молдер. И вопрос только в том, пускать ли это в ход. Так что вы оказались без поддержки в самый ответственный момент... Не могу сказать, что меня это радует, но - успокаивает. Да, успокаивает. Вы просто не понимаете, на что замахнулись.

- А... вы тоже знаете. Вы тоже знаете об этом преступном сотрудничестве наших военных с.. Ваш предшественник сумел бы мне помочь.

- В нынешнем положении - сомневаюсь.

- Я хочу получить один-единственный ответ. Зачем военным убивать Дуйэна Берри, если прятать нечего? Зачем идти на такое обострение?

"Х" довольно долго молчал.

- Я скажу вам кое-что, дорогой Молдер. Политика на сегодняшний день единая у всех. Она заключается в короткой формуле: "Отрицать Все". Вы меня поняли?

"X" повернулся и пошел вниз по лестнице. Он шел медленно и тяжело...

Будто не спускался, а поднимался.

Молдер стоял на лестнице еще долго. Что-то пульсировало в глубине сознания, пытаясь пробиться на поверхность, - не получалось. Потом он понял, что уже не стоит на лестнице, а сидит в машине Крайчека и роется по карманам в поисках ключей, которые уже торчат в замке. Что-то страшно раздражало, отвлекало, мешало думать. Вообще нестерпимо было сидеть в этой проклятой машине - как будто наедине с...

Запах. Табачного перегара.

Он протянул руку и открыл пепельницу. Так. Три... нет, четыре окурка сигарет "Морли".

С громким щелчком мысли встали на свои места...

Итак, он опять остался один. Теперь уже полностью и окончательно один. Без помощи и без малейшей надежды на помощь. Опять все так же, как тогда, в Чилмарке...

... - Слушай, Фокc, а обязательно нам смотреть эту гадость?

- Не переключай программу. В девять начнется "волшебник".

- А мне мама разрешила смотреть кино. Зараза ты, - подумав, добавила она.

Физиономия у Фокса стала еще ехиднее:

- Она тут недалеко, у соседей, у Гобрандов. Можешь сбегать и спросить. Она тебе скажет, что я здесь главный.

Саманта вскочила и решительно направилась к телевизору. Фокс на четвереньках - вставать было долго - рванулся следом, но не успел. Сестренка одним щелчком сменила заунывных черно-белых стариканов на парня в одежде ковбоя и потрепанную лошадь.

Фокс молча поднялся с колен и задумчивой пожарной каланчой навис над сестренкой.

- Я. Буду. Смотреть. "Волшебника", - раздельно проинформировал он.

Ответный взгляд девочки, в котором отчетливо слышалось: "вот вымахал, дубина такая", - он пропустил мимо ушей, тьфу, то есть, проигнорировал - и пошел на кухню, за семечками, чтобы устроиться для просмотра со всеми удобствами.

И вдруг раздался резкий хлопок. Свет в доме разом погас.

- Ну во-от, - недовольно протянул Фокс. - Теперь пробки вырубились.

Но дело было не в пробках.

По полу прошла крупная дрожь. Затряслась мебель, стены, задергалась люстра. На каминной доске попадали фотографии в рамочках, запрыгали подсвечники, и одна свеча, розовая, подаренная Саманте на Рождество, раскололась вдоль. Половинки медленно развалились и опали по обе стороны медной лапы подставки.

За окном вспыхнул пронзительный молочно-белый свет, он бил сразу во все стороны, навылет прошибая жалюзи разноцветными лучами, но почему-то от него не становилось светлее...

- Фокс! - испуганно позвала девочка. Он завертелся на месте. Люстра ходила ходуном, беспрестанно звякая стеклянными плафонами. Землетрясение?

Вилка телевизора со взрывом и вспышкой искр вырвалась из розетки. Так не бывает!

Он шагнул к завешенному окну. Меряющий свет полосами лег на его растерянное лицо.

Что происходит? Все-таки землетрясение? Тогда надо хватать Саманту и бежать вон из дома. Круглая медная ручка входной двери медленно повернулась сама собой. Раздался скрип. Дверь распахнулась, и сквозь нее ворвался поток хлещущего во все стороны пронзительно чужого света.

В слепящем потоке постепенно прорисовалась человеческая фигура. Отчетливей всего видны были ноги - длинные, тонкие, стоящие почему-то неуклюже, словно они неуверенно держались на земной поверхности...

Отчаянный визг вывел Фокса из столбняка. Мальчик обернулся. Его сестра, раскинув руки, висела в воздухе посреди комнаты - на высоте своего роста, длинные волосы волной свешивались вниз, струясь с запрокинутой головы. Подол платья облепил коленки сверху и тряпкой провис под ними...

Фокс как подброшенный рванулся вверх по стене - на стул, на спинку стула, на полку - к деревянной коробке на шкафу, задвинутой поглубже. Не удержал, она вывернулась из рук, грохнула об пол. Из-под отскочившей крышки вылетел отцовский пистолет. Фокс прыгнул на него сверху, потянулся к рукоятке...

И с новой силой ударил слепящий поток из дверей. Фигура чужака на несколько секунд прорисовалась целиком. Он стоял - нет, словно висел, касаясь ногами земли, - на пороге, высокий, слишком тонкий для человека, с удлиненной, сплющенной с боков головой.

Фокс застыл, не в силах двинуть даже пальцем. Все силы его ушли на то, чтобы повернуть голову - и успеть увидеть, как Саманту втягивает в себя постепенно гаснущий световой квадрат, раскрывшийся на месте окна...

Вот тогда он впервые и ощутил настоящее бессилие - чувство, которое преследовало его всю дальнейшую жизнь. Невозможность помочь, невозможность доказать, невозможность объяснить - все это стояло в одном ряду. И сцеплены эти невозможности были между собой так прочно, что не оставалось сомнений: они - звенья одной цепи и вызваны одними причинами... только и это тоже невозможно было доказать.

Для себя Молдер уже давно уяснил: патологическое неверие подавляющего большинства человеческих существ в то, что контакт с иным разумом давным-давно состоялся, и состоялся совсем не так, как им, человеческим существам, хотелось бы, - это неверие внушено именно иным разумом и поддерживается постоянной пиаровской кампанией в газетах и на телевидении; кампания проводится настолько грамотно, что стала самоподдерживающейся; противопоставить неверию, которое, в сущности, не что иное как "вера в отсутствие" - нечего. Даже самые четкие и прямые доказательства будут априорно, без всякого рассмотрения, отметаться с насмешками...