Дэниел Галуи - Пришельцы - среди нас

— Что удалось узнать от пленника?

— Пока, боюсь, очень мало. Во время допроса он был практически невменяем. Словно его запрограммировали вести себя иррационально в подобных обстоятельствах.

— Мы могли бы с ним переговорить? — спросил Велфорд.

Рэдклифф отрицательно покачал головой.

— Он уже не здесь. Я счел необходимым воспользоваться преимуществами одиночного заключения для всех, кого нам удастся поймать.

— Но, — запротестовал англичанин, — нас просто распирает от любопытства. Я думаю, что мы имеем право на доступ к любой добытой информации. Кроме того, вся эта информация имеет ценность лишь в течение…

— Да, да. Все это так. И как только нам удастся извлечь что-либо рациональное и полезное, мы ознакомим вас с этими данными. А пока, возможно, вы хотите послушать, о чем говорил пленник.

Рэдклифф включил магнитофон, и первое, что они услышали, было жуткое ругательство.

— А вот и наш мошенник, — заметил Велфорд, посмеиваясь. — Мне он говорил то же самое.

«Они хорошие! Гарантирую, что они хорошие! Валориане — хорошие! Вы знаете, что они хорошие! Они находятся здесь, чтобы нас спасти! Вы должны прекратить их преследовать! Вы должны прекратить!»

Дальше опять последовали ругательства и оскорбления, но уже с явным отчаянием в голосе.

Рэдклифф остановил пленку.

— Ну, теперь вы видите, во что мы вляпались? Он ведь искренне верит, что валориане — хорошие парни.

— Он совсем рехнулся, — констатировал Велфорд.

— Сказал ли он что-либо о нашей беде? — спросил Грегсон.

— Только то, что валориане при малейшей возможности покончат с болезнью. Но обратите внимание, Грег: там, где пробегал преследуемый вами валорианин, сразу три человека свалились в приступе «одержимости». — Рэдклифф сделал паузу, а затем добавил: — Нисколько не сомневаюсь, что существует связь между валорианами и болезнью, несмотря на то что эпидемия вспыхнула за четырнадцать лет до того, как мы узнали о существовании пришельцев.

Прошла неделя. Ноябрьские ветры еще больше сгустили атмосферу отчаяния, в которую осень погрузила Манхэттен, украсили Ист-Ривер белой пеной. Грегсон пребывал в удручающем бездействии, которое еще больше усугублялось неожиданным переводом Велфорда в лондонское отделение Комитета безопасности.

Валориане, похоже, удалились в бескрайние глубины космоса, откуда они и появились, оставив Землю корчиться в непрекращающейся агонии эпидемии «одержимости».

Немедленная реакция охраны здания Секретариата на попытку убийства, несомненно, продемонстрировала, что штаб-квартиру международного Комитета безопасности врасплох не застанешь. Численность охраны была увеличена втрое. Кроме того, на верхних — никем не занятых — этажах было установлено значительное количество тяжелого вооружения.

Укрепление штаб-квартиры Комитета не афишировалось. Как полагал Грегсон, по политическим мотивам, так как Конгресс все еще продолжал изучать специальный законопроект об увеличении в два раза расходов США на эту международную организацию. И было бы неосторожно на глазах у американских налогоплательщиков увеличивать расходы на Комитет безопасности и превращать его в насыщенную оружием крепость без понятных всем причин явной угрозы.

В дверях появилась секретарша Грегсона.

— Вам срочно звонят из Пенсильвании.

Грегсон нажал кнопку, и на экране появилось испуганное и залитое слезами лицо белокурой девушки.

— Элен! Что случилось?

— О Грег! Дядя Билл… Он стал «одержимым»! Я не могу к нему приблизиться. И мы не можем вызвать группу поиска «одержимых»!

Грегсон повернулся и поднял руку, чтобы отключить телеэкран. Прежде чем экран погас, он услышал кричащего в глубине комнаты Форсайта.

Дважды попробовал связаться вновь. Но никто не ответил. Тогда он набрал номер Института изоляции имени Монро, его муниципального отделения. Связаться удалось не сразу. Наконец ему ответили, и он рассказал о приступе.

Секретарша уже вернулась и застыла в дверях.

— Я вызвала самолет транспортной авиации. Но в оперативном отделе мне сказали, что, несмотря на срочность, придется обогнуть район метрополитена.

Однако, когда Грегсон уже был на борту, он все же направил самолет над Манхэттеном, пролетел над подвергшейся бомбардировке промышленной зоной Нью-Джерси и взял курс на Пенсильванию.

Билл Форсайт стал «одержимым» и при этом не мог получить никакой помощи. Грегсон спрашивал себя, есть ли в этом и его доля ответственности. Буквально накануне инцидента на борту «Веги Джамп Офф» Грегсон поддержал желание Форсайта продолжать работать инженером спутниковых систем, хотя острота реакции у старика давно была утрачена. После инцидента он настоял на том, чтобы совместно вложить деньги в ранчо «Восточная Пенсильвания». Тогда это казалось отличной идеей.

Но сейчас Форсайт стал «одержимым». И в условиях изоляции ранчо от внешнего мира его племянница была не в состоянии сделать укол, который мог бы спасти ему жизнь.

Через десять минут Грегсон пересек границу штата и резко изменил курс на Институт изоляции имени Монро, который находился в окрестностях Строусберга.

Но в регистратуре Института поступление Уильяма Форсайта зафиксировано не было. Служащий подтвердил, что они приняли звонок от Форсайтов и послали машину с группой поиска. В данный момент она должна была уже прибыть на ранчо.

Грегсон поднял самолет вертикально вверх в ясное пенсильванское небо и впервые подумал об Элен. Он даже представить себе не мог, что она сумеет сделать в такой ситуации. Как она вообще выдержала все те беды, которые свалились на нее за последнее время?!

Три года назад ее жених, заболев, предпочел мучениям самоубийство. Чуть меньше года спустя ее ближайшие родственники погибли при ядерном взрыве, который похоронил Кливленд под водами озера Эри. А теперь вот дядя — «одержимый»! Не слишком ли много для одного человека?

Два года назад Грегсон спокойно справился бы с этой проблемой, но не сейчас, после того, как он сам сделал первые и необратимые шаги по пути к болезни.

Грегсон приземлился недалеко от дома, вылез и направился к зданию. Он остановился возле двери, готовый позвать Элен.

Но тут он заметил внутри Билла Форсайта, сидевшего у стола. Тот парил правую ногу в тазу с теплой водой.

— Грег? — произнес старик, покрутив головой, словно прислушивался.

— Ты отлично выглядишь!

— Если бы ты был на моем месте, ты бы так не сказал.

Морщась от боли, Форсайт вытянул ногу. Это был человек невысокого роста, абсолютно здоровый на вид, с совершенно белыми волосами. В его полноте было что-то убедительно веселое. Но сейчас его лицо искажала страдальческая гримаса. Ему ни от чего не стало бы весело.