Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

Репетируя уничтожающую Рассела речь, Женя неожиданно быстро дошла до дома. Эркин, сидя на пороге сарая, сосредоточенно щепал лучину. Несмотря на сумерки народу во дворе было много, и Женя, увидев, что к ней направляется Элма Маури, самым строгим и деловым тоном велела Эркину отнести в кухню сумку с покупками. Эркин отложил нож и со словами: "Слушаюсь, мэм", — взял у неё сумку и ушёл в дом.

Элма Маури рассказала Жене о погоде, своём здоровье и, понизив голос, о некоторых событиях в личной жизни прошлого поколения горожан, сделав ряд глубокомысленных замечаний о влиянии этих событий на жизнь нынешнего поколения. Женя ахала, поддакивала и задавала положенные вопросы.

Во двор вышел Эркин и, не поглядев на них, вернулся к прерванной работе. Женя плавно закруглила разговор и побежала в дом.

Алиса ждала её в прихожей и… с ходу неожиданно пожаловалась на Эркина:

— А Эрик меня во двор не пускает.

Женя на мгновение растерялась. Эркин чего-то не разрешил Алисе?! Совсем интересно. Алиса требовательно смотрела на неё, ожидая окончательного решения.

— И правильно сделал, — безапелляционно заявила Женя. — Темно уже.

Алиса, что-то обдумывая, кивнула. Женя поцеловала её в щёку, быстро переоделась и захлопотала. Плита уже горячая, чайник и кастрюля с кашей греются. В кашу он налил воды? А то пригорит, потом не отскребёшь. Да, налил.

Женя бегала по квартире, а Алиса, как всегда, ходила за ней по пятам, рассказывая дневные новости. Что сказали и сделали Дрыгалка, Спотти, Линда, Тедди и мисс Рози. Эркин принёс вязанку дров и лучинки, взял ключ от сарая и ушёл закрывать его. Женя задёрнула и расправила шторы, зажгла лампу. Заправлял лампу теперь Эркин. И печь, и вода, и… да вся грязная работа по дому на нём, а он ещё и ещё на себя взваливает. Кастрюли и сковородку так оттёр, что даже как посветлело на кухне. Женя помешала кашу и отодвинула на край плиты. За её спиной в прихожей стукнула дверь и лязгнул замок.

— Эркин, ты?

— Да. Я всё убрал и закрыл.

— Ага, спасибо. Мой руки и садись. У меня уже готово.

Эркин, как всегда, переоделся в кладовке и вошёл в кухню уже в рабских штанах и рябенькой рубашке. Стоя у плиты, Женя слышала, как он звякает рукомойником, умываясь, как фыркнула Алиса, видно, он опять, забирая у неё полотенце, брызнул ей в лицо водой — с недавних пор это вошло в ритуал вечернего умывания.

— Что нести? Чайник, кашу?

Женя счастливо улыбнулась.

— Бери чайник, каши только на вечер осталось.

— Ага.

Они сели за стол. Алиса сосредоточенно воевала с кашей, а Эркин и Женя вели свой нескончаемый разговор на любимую тему: как они поедут.

— Хорошо, что зимой: всё тёплое на себя наденем, уже паковать меньше.

— А постели придётся оставить?

— Да, жалко, конечно, перины, подушки, одеяла

— Может, хоть для Алисы возьмём?

— Нет, и так много.

— Чемодан купим.

— Да, придётся.

— Моё-то всё в один мешок влезет. Сапоги, куртка — на мне, а остальное… Да, а ковёр?

— Ну, что ты, ковёр, конечно, возьмём.

— А если в него всю одежду увязать? Он же мягкий.

— Это ты хорошо придумал, — одобрила Женя. — Значит, что получается?

— Два мешка, узел с одеждой и…

— И всё, Эркин. У тебя не сто рук. И спина всего одна.

— Зато широкая и сильная, — рассмеялся Эркин.

Засмеялась и Женя.

— В один мешок моё всё уместится, — продолжал Эркин. — В другой, он побольше, туда если без ковра…

— Туда остальное бельё, посуда, мелочи всякие, продукты на дорогу. Или нет. Вот посуду, продукты, мелочи и всё, что в дороге нужно, в маленький мешок. А в большой всё бельё, а в ковёр верхнее. Деньги и документы…

— У тебя в сумочке.

— Хорошо. Но часть денег у тебя, чтобы не держать в одном месте.

— А моё? — вмешалась в разговор Алиса.

— В ковёр, — сразу ответила Женя.

— Да?! — возмутилась Алиса. — У тебя мешок, у Эрика мешок, а у меня ничего?! Так нечестно!

— Будет и тебе мешок, — засмеялась Женя. — Сделаю я тебе рюкзачок.

— Ага, — удовлетворилась обещанием Алиса.

Женя разлила по чашкам чай, положила Алисе сахар.

— Аккуратно мешай, — и посмотрела на Эркина. — Как сегодня у тебя?

— Всё так же, — Эркин взмахом головы отбросил со лба прядь. — Работы мало, вместо платы еда и сигареты. Правда, кормят хорошо, а с деньгами, — Эркин помрачнел, — с деньгами совсем туго.

— Ничего, — Женя подвинула поближе к нему баночку с джемом. — До отъезда у нас денег хватит.

— Деньги на дорогу нужны, — Эркин старательно не замечал джема. — В дороге тоже… есть надо, да и… мало ли за что платить придётся.

— Ничего, — повторила Женя. — Не переживай. И, пожалуйста, не задирайся.

Эркин только вздохнул в ответ. Но если так и дальше пойдёт, то никаких запасов не хватит, и жить придётся только на деньги Жени… Скорей бы уехать.

Алиса допила чай, и Женя взглядом отправила её спать. Алиса вздохнула, но подчинилась. Эркин встал, собрал и унёс посуду на кухню, оставив только две их чашки. Сидя за столом, Женя слышала, как он укладывает посуду в тазик и заливает водой, звякнул дверцей топки, видно, огонь подправлял. В комнату вернулась Алиса. Женя помогла ей переодеться и уложила. Укутала одеяльцем, поцеловала в щёчку.

— Спи, зайчик.

— Ага-а, — сонным вздохом согласилась Алиса.

— Женя, — Эркин внёс подогретый чайник и сел на своё место.

— Что?

Женя ещё раз поцеловала Алису и вернулась к столу.

— Почему ты её не по имени зовёшь?

Женя не сразу поняла.

— Кого? А, Алиску? — и улыбнулась. — Это ласково так. Меня папа звал Пуговкой. И Трещоткой. А тебя… — и осеклась.

Но Эркин улыбнулся.

— По-всякому. Чаще просто Индейцем.

— А Эркином кто тебя назвал?

— Я сам, — Эркин говорил спокойно, улыбаясь. — Понимаешь, рабу имя не положено. Хозяин даёт кличку. Ну, и сами друг друга называли тоже… кличками. Что у меня имя есть, никто не знал. Я тебе первой сказал. Тогда. А второй раз уже после освобождения. Когда справку получал.

Женя кивнула.

— Я читала когда-то, что индейские имена обязательно со значением. И вот летом у нас тут была комиссия, ну, по переселению индейцев, — Эркин понимающе кивнул. — И там было двое индейцев. Офицеры. Так вот, одного звали Большое Крыло, а другого — Неистовая Рысь. Правда, красиво?

— Д-да, — неуверенно ответил Эркин.

— А твоё имя что означает?

Женя смотрела на него так бесхитростно, так доверчиво… Он может выдумать что угодно, и она поверит. Но… он обещал, что тайн не будет, так что надо сказать правду.

— Я не знаю, — тихо сказал Эркин. — Я… я просто услышал…

…Все учебные питомники одинаковы. Сколько их было на его памяти. И зачем-то снова перевозят. Но он уже знал, что задумываться над причудами белых себе дороже. Чем меньше думаешь, тем легче. И распределители все одинаковые. И вот он опять стоит, заложив руки за спину и опустив голову, а надзиратели спорят над ним.