Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 12

— Почему бы тебе самой не сделать что-то? Позвонить в Фонд и вежливо спросить, получили ли они твое прошение или оно потерялось на почте? Свяжись с Питером и спроси его о том же.

— Не знаю. Наверное, я боюсь быть отвергнутой. Дважды.

— Когда впереди долгий путь, знать наверняка менее болезненно, чем просто ждать и надеяться.

Бум

Бум

Бум

Бумм!

Радиорубка космолета «Юла-3», 25 апреля.

Связист первого класса Уилбар Фредрикс оторвался от игры и увидел, как, держась за левый локоть, к нему приближается Питер Спивак.

— Ударился? — дружелюбно спросил он.

— Неудобное место для поворота, — смутился Питер.

— Да, я сам здесь всегда притормаживаю… Чем могу быть полезен?

— Хочу послать кассету. Нет, лучше двусторонняя связь, если можно.

— Почему ж нет… Куда?

— Как и в прошлый раз: Сэг-Харбор, Большой Нью-Йорк.

— Так, а временная разница… неплохо, — заметил Фредрикс. — Мы только что получили почту, и на одном из писем стоит обратный код Сэг-Харбора. Интересное совпадение, правда?

— Сообщение вернулось? — Лицо молодого человека застыло, словно после удара по голове чем-то тяжелым.

— Да нет же! Кто заплатит, чтобы вернуть испущенные волны?.. Я имел в виду, что пришло письмо из Сэг-Харбора.

— Для меня?

— Так, посмотрим. — Фредрикс отложил в сторону игру, повернулся к пульту и стал прогонять список сообщений. Под номером семнадцатым он отыскал искомое сообщение. — Ну если ты Питер Спивак, то для тебя.

— Я могу его получить?

— Парень, нам надо все рассортировать. Сначала я отделю официальные послания от частной переписки, затем декодирую и отправлю деловые бумаги, а уж затем займусь письмами. Давай после обеда…

Питер слабо улыбнулся:

— Не мог бы ты один раз нарушить обычный порядок, вытащить письмо под номером семнадцать и просто отдать его мне?

— Придется делать специальный отбор.

— А это тяжело?

Фредрикс изучал молодого человека.

— Да, работа тяжелая, — важно заметил специалист по связи. — Но вот что я тебе скажу. Для такого друга, как ты, разобьюсь в лепешку!

— Ур-ра!

— А однажды — скажем, когда мы вернемся на Землю, — может быть, ты сделаешь одолжение для меня.

— М-м… конечно. Какое?

— Познакомь меня с этой девушкой.

— Почему нет? Я думаю, она будет рада тебя видеть.

— Вдруг у нее есть сестра, которая хочет эмигрировать.

Спивак долго смотрел на Фредрикса.

— Извини, у нее нет сестер.

— А настоящая близкая подруга?

— Конечно. Шерил знает массу интересных людей на Земле.

— Тогда по рукам! — Оператор повернулся к пульту и стал распаковывать сообщения. Вдруг он внезапно повернулся к Питеру: — А ты собираешься послать свое?

Питер улыбнулся:

— Дам тебе знать через две минуты.

Цянг пр. ГК2Х — 3:2

МорсиБио пр. Уит-Цен — 2:1

Карлин этал пр. ЛунБер — 9:4

Ааронсон этал пр. Вирти — 30:1

Компания «Бингэм и Бингэм»,

Трой, Нью-Йорк, 29 апреля 2081 года.

Боже, что это? Кто это? Наверное, просто ошибочная распечатка.

Луи Бингэм по прозвищу «Затычка» подергал мускулом левой щеки, чтобы перегнать линии на экранах. Ну какой дурак поставит на столь незначительные шансы, когда тридцать выступают против одного? Когда курсор подошел к директории «Ааронсон этал», Луи кивком головы вызвал справочные материалы.

Теперь все стало на свои места, и Бингэм подумал, что стареет и теряет былую зоркость. Во-первых, там значилось имя истца, первое в ряду других, а во-вторых, сокращение «этал» — от латинского слова «эталиа», что означает «и другие». Так что Луи сделал вывод, что перед ним гражданский иск, рассмотрение которого судом становилось все более ненадежным.

Тем более такого уровня.

«Вирти» представляла собой сокращенное название компании «Виртуалити», известной как конгломерат, занимавшийся киберимитацией информации и развлечений. Причины для иска, на взгляд Луи, были весьма необоснованными. Под названием «Ааронсон и др.» скрывались 2 254 361 истец, которые либо были сами клиентами компании, либо наследниками и опекунами, действовавшими от их имени. Клиенты, те, кто понесли психические травмы в результате взрыва на Солнце двадцать первого марта, предъявляли иски компании на основании якобы имевшей место халатности фирмы во время передачи «сигналов для электроорганического интерфейса» через «цепи, подверженные внеземным воздействиям, включая электромагнитные помехи из всех источников». Иными словами, компании не следовало использовать коммерческие радиотелефонные линии для связи с клиентами. А если все же использовали, то следовало установить предохранители в оборудование для обычной и конференц-связи за счет компании с целью защиты пользователей от возможных солнечных вспышек.

— Правильно! — воскликнул Луи Бингэм, который сам знал кое-что о преступной халатности.

При таком повороте дела тридцать к одному — еще совсем неплохо.

Бингэм знал, что было время, когда гражданские иски являлись сугубо частным делом. Вступившие в конфликт обсуждали дело в зале судебных заседаний, а потом суд присуждал иск той или другой стороне. Лишь в случае, если судившиеся были известными людьми, суд привлекал к себе внимание прессы.

Все это происходило около ста лет назад, когда существовало понятие гражданского долга.

В те годы граждане могли заседать в суде, выслушивать обе стороны и даже выносить порой разумный вердикт.

Однако с 2032 года штат Калифорния, к примеру, не созывал суд при слушании дел гражданского состояния и лишь несколько раз судом разбирались уголовные дела. К тому времени многие люди не могли стать членами суда в силу судимостей или по другим мотивам. Они даже не регистрировались как избиратели и уклонялись от налогообложения. Некоторое время все дела разбирались в судебной палате, пока список дел на рассмотрение не растянулся аж до грядущего века. А затем «судейский бунт» в 2042 году положил конец рассмотрению всех дел, хотя человеческое желание взыскать убыток с обидчика осталось.

Посему, потворствуя духу игр и развлечений, законодательная палата Калифорнии провела Закон о присуждении дела Актом рефери от 2044 года. Там говорилось, что всякий желающий взыскать ущерб с другого должен подать петицию (и развелась масса профессиональных жалобщиков, готовых за деньги состряпать прошение) и представить ее в юридическую комиссию штата. Если комиссия находила прошение обоснованным, то тогда оно вкупе с еще четырьмя запускалось в один из будущих выпусков лотереи «Лотто». Ну а потом всякий, кому доставался такой билет, мог выступить в роли вершителя правосудия. Все решения суда народного арбитража считались окончательными.