Виталий Пищенко - НЛО из Грачевки

В лаборатории быстро сформировались литературные вкусы. Игорь всегда умудрялся попадать на фантастику. Причем на самую лучшую. Представление о мирах, созданных Брэдбери и Ефремовым, Агафон получал только от Игоря. Волкову уступили Шекспира и Толстого. Сеня не единожды всплакнул, читая "Консуэло". Кирилл был "всеяден" - читал первые две страницы и засыпал.

Константин Тимофеевич помнил, как специальным рейсом блок интуиции доставили в Сосновск из Ленинграда.

Сотрудники тихо стояли перед стендом, на котором красовалась гнутая полость. Техник-виртуоз Сеня Вынер пересчитал число нулей перед цифрой, означавшей массу платиновой сеточки-паутинки, охнул и ушел к другу в соседнюю лабораторию делиться впечатлениями...

Сеточка плавала в особом органическом масле и должна была по замыслу конструкторов регистрировать очаги возбуждения внутри человеческого мозга. Всем четырнадцати миллиардам нервных клеток ставилась в соответствие картина конвективных токов в масле, прошедшем такую очистку, что в сравнении с ним дистиллированная вода показалась бы Нилом в период половодья.

Вернувшийся Сеня осторожно ткнул пальцем в ту сторону, где предположительно находилась сеточка, и философски молвил:

- С позиций здравого разума, ее здесь нет.

Долго еще в лаборатории существовала расхожая шутка - начинать все словами: "С позиций разума"...

Вечный же скептик Игорь, прохаживаясь мимо бетонных оснований для лазерных сканеров, презрительно цедил сквозь зубы:

- Эмпирика...

В устах выпускника матфака университета слово "эмпирика" было ругательным.

НЛО, или двое не в своей тарелке

1

Таранькина Гарь осталась позади и до Грачевки было уже рукой подать, когда гроза догнала ребят. Молнии одна за другой раскалывали небо. Гром, утратив бархатистость звучания, тяжело падал на озаренный сиреневым светом лес.

- Говорил, остаться надо было! - крикнул Пашка.

Тихон размеренно шагал впереди.

- Счас бы в сене лежали... - прибавляя ходу, ворчал Пашка. - А то как молния в вилы те звезданет, так... Та-а-а... - повторил он и с удивлением понял, что стоит на четвереньках в густой траве, а ночь наполнена оглушительным звоном. Недоумевая, Пашка поднялся: метрах в десяти стоял... или стояло, мерцал... или мерцало. Непонятное такое. Аппарат... Светлый купол покоился на более широком и темном основании. Больше всего непонятная штуковина походила на громадный дождевой пузырь, который почему-то не лопается. Через прозрачную оболочку была видна странного вида панель с клавишами. Над ней висел светившийся голубоватым светом шар, похожий на глобус. От "пузыря" не исходило ни звука.

Вытирая руки о рубашку, Павел осторожно двинулся к таинственному предмету. Краем глаза он видел Тихона, заходившего с другой стороны. Ребята остановились, в любой момент готовые сорваться с места.

- Что это? От молнии, что ли? - Пашка крутнул головой, словно надеялся увидеть еще пару подобных пузырей.

Тихон молчал. Ничего подобного он никогда не видел.

Так и не дождавшись ответа, Пашка медленно приблизился вплотную к куполу. Тихон опередил друга. Вот он протянул руку и тут же отдернул ее.

- Что?! - окаменел Пашка. - Долбануло?

Его не оставляла мысль о грозовом происхождении "пузыря".

Тихон молча разглядывал руку. Убедившись, что с ней все в порядке, осторожно поднес ее к куполу и погрузил в странное неосязаемое вещество по локоть.

Пашка понял, что дышит ртом. Тряхнув нечесаными патлами, он тут же внес посильный вклад в дело исследования - сопя полез под купол. Опустившись на мягкое основание странного аппарата, он после секундного колебания попробовал, как в нем дышится. Дышалось легко. На Пашкином лице появилась блаженная улыбка. За куполом шевелил губами Тихон. Беззвучно, как фотовспышка, полыхнула молния. Тихон вытащил слегка упиравшегося Пашку из-под купола.

- По системе надо, - оказал он и сам полез в аппарат.

Павел, предпочитавший любой системе бессистемность, немедля забрался следом.

- Ух ты! Пульт! - восхитился он и на коленях направился к странному устройству, напоминавшему электроорган и стол учителя географии одновременно. Вдруг он застыл на месте и испуганно обернулся к Тихону:

- Слышишь? - шепотом спросил он и поднял палец.

Тихон прислушался, но под куполом царила абсолютная тишина. Пашка напрягся и вытянулся, словно спаниель на стойке.

Тихон только хотел сказать, что ничего не слышит, как вдруг волна неясных звуков обрушилась на него. Здесь было все: и шум волн, и крики чаек, и чей-то торопливый разговор, тревожные интонации которого постигались раньше, чем сознание могло уловить смысл слов. Вся эта какофония, почти физически ощутимая, обрела ясность, и Тихон понял, что его спрашивают. Кому-то позарез нужны были ответы на все вопросы, мыслимые и немыслимые, и этот кто-то вцепился в его сознание. Особенно неистовствовал вопрос "Зачем"? Он пронесся в сознании, унося за собой жалкие вскрики-ответы. Что-то вроде: "Зачем жить?" или "Зачем жизнь?", потом об отце, о матери, внезапно о давно умершем деде. Какие-то нелепые воспоминания: крахмальная скатерть, залитая чернилами, урок в школе, как с Люськой целовался, и все это - зачем? почему? как? что?

В следующее мгновение ребята уже сломя голову бежали под вспышками молний. Словно подгоняя их, грохотал гром, и так долго собиравшийся дождь хлынул наконец в полную силу, сбивая с сосен сухие ветки и наполняя воздух водяной пылью.

За деревьями замелькали огни Грачевки, и ребята остановились, переводя дух. Бежать дальше расхотелось. Пашка, съежившись, разглядывал побелевшие под дождем носки кедов. Тихон, опершись о ствол сосны, тяжело дышал.

- А чего это ты рванул? - спросил Пашка.

Это было очень похоже на него. Если кто и "рванул", так только не Пашка.

- Отстать боялся, - буркнул Тихон и вытер мокрым рукавом мокрое лицо.

- Что это было, а?.. Чуть не разорвали. Как же это все сразу сделать? Уж хоть бы по очереди...

- Что-о? - удивился Тихон. - Что ты говоришь?

- Я говорю... - Пашка нерешительно начал и замолчал, сощурив глаза. Не-е... ты сперва. Ты тоже не можешь все сделать?

- Я ответить не могу. Интересно выходит... Меня, значит, спрашивают, а тебе предлагают?

- А о чем тебя спрашивали?

Тихон вдруг понял, что он не может ответить на этот вопрос.

- Как-то сразу обо всем. Зачем, мол, все? Я, мол, зачем? Живу, нет... даже не живу, а больше как-то... Зачем, мол, я есть?

- Ты смотри... - Пашка задрал лицо к небу. - А мне говорят: разбери, давай, все.

- Что все?

- Ну, все... Понимаешь, что есть... А потом собери...

- Да... - подвел итоги Тихон, - поговорили...

Он посмотрел на свои джинсы. На левой штанине висел здоровенный клок.

"Где умудрился только? - подумал Тихон. - Видно, когда через кусты продирался".