Эллис Питерс - Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18)

Кадфаэль добрался до эпицентра боя и теперь увидел, что в некоторых местах частокол повален и за ним торчат головы и плечи сражающихся. А между сторожевыми постами, где прорвались нападающие, и вовсе зиял большой пролом. Им не удалось проникнуть далеко, и Отир уже взял напавших в стальное кольцо, но по краям, где в такой сутолоке и темноте трудно было отличить своих от чужих, некоторые вполне могли прорваться в лагерь.

Кадфаэль столкнулся с внешним кольцом датчан, которые теснили неприятеля, отгоняя его через частокол назад, к морю. Тут кто-то подбежал к Кадфаэлю, легконогий и быстрый, и схватил за руку. Это была Хелед, ее бледное лицо светилось в темноте, а широко открытые глаза горели огнем.

- Что это такое? Кто это? Они сумасшедшие, сумасшедшие... Что могло подвигнуть их на подобное безумие?

Кадфаэль резко остановился на месте и потащил девушку из толпы, оберегая от случайного удара мечом.

- Глупая девчонка, убирайся отсюда! Ты с ума сошла? Уходи и жди, пока все кончится. Ты хочешь, чтобы тебя убили?

Хелед прижалась к Кадфаэлю, но не сдвинулась с места. Она была скорее взволнована, чем напугана.

- Но почему? Зачем надо было кому-то из людей Овейна затевать такое, когда все шло так хорошо?

Сражавшиеся воины сплелись в такой тесный клубок, что не могли пустить в ход оружие. Вдруг кто-то пошатнулся, и толпа распалась, кто-то упал, и по крайней мере одного задавили, и он издал хриплый стон. Хелед, которую оторвали от Кадфаэля, коротко и сердито вскрикнула. Ее пронзительный вопль перекрыл даже шум боя, и к ней повернулись удивленные лица. Ее так резко отбросило в сторону, что девушка упала бы, если бы чья-то рука не обвила ее талию и не вытащила из толпы. Кадфаэля отнесло в другую сторону, и тут, повинуясь призывному кличу Отира, датчане сомкнули кольцо и, прижав неприятеля к частоколу, выбросили его через пролом наружу; вслед полетели копья. Напавшие бросились вниз, по склону дюн к берегу.

Горсточка молодых датчан, разгоряченных боем, хотела было устремиться вслед отступающему неприятелю, но Отир отрывисто приказал им вернуться. Уже имелись раненые, возможно, даже убитые, к чему же рисковать? Воины неохотно вернулись. Еще будет время, чтобы отомстить за предательство. А сейчас нужно было спасать то, что повреждено, и установить бдительный дозор.

В наступившей тишине они принялись подбирать раненых, врачевать раны и заделывать проломы в частоколе. Все это проделывалось в угрюмом молчании. Под сломанной изгородью нашли трех убитых - эти защитники бросились в бой первыми, и их смяли нападавшие. Четвертый истекал кровью: ему попало в плечо копье, хотя метили в сердце. Жизнь его была вне опасности, но, вероятно, он никогда не сможет больше владеть левой рукой. Было еще множество солдат с мелкими ссадинами и царапинами, а человек, которого затоптали, кашлял кровью: вероятно, были повреждены легкие. Кадфаэль, оставив в стороне все прочие соображения, принялся за работу в ближайшем укрытии при свете факела, используя те тряпки и снадобья, какие имелись под рукой. Датчане имели в этом деле опыт и знали, как надо обрабатывать раны. Мальчик Лейф помогал, разыскивая и принося все необходимое. Он был напуган и взволнован яростной схваткой в ночи. Когда было сделано все возможное, Кадфаэль со вздохом присел и оглянулся на ближайшего помощника. Им оказался Туркайлль. Взгляд его голубых, как лед, глаз был непривычно угрюм, а лицо мрачно. У молодого человека из ссадины на щеке шла кровь, а на руках осталась кровь раненых друзей.

- Но почему? - спросил Туркайлль. - Чего они добивались? Ведь все было закончено. А теперь у них тоже есть мертвые и раненые. Когда они побежали, мне показалось, будто они кого-то несут. Для чего им надо было сюда врываться?

- Я думаю, - ответил Кадфаэль, устало потерев глаза рукой, - что они явились за Кадваладром. У него еще есть приверженцы, такие же безрассудные, как он сам. Они вполне могли попытаться вырвать его из рук Отира. А ради чего еще им было рисковать своей жизнью?

- Но ведь он уже уплатил серебром, - рассудительно заметил Туркайлль. Разве они хотели забрать и деньги?

- Вполне возможно, - признал Кадфаэль. - Раз они пришли за одним, почему бы не захватить и другое?

- Когда мы завтра снова пристанем к берегу... - Блестящие глаза Туркайлля широко открылись, пока он размышлял. - Я так и скажу Отиру. Пусть они забирают своего Кадваладра, но выкуп мы честно заработали, и его мы не отдадим.

- Если они всерьез решили напасть, то будут сражаться и за то, и за другое, - сказал Кадфаэль. - А что, Торстен все еще охраняет Кадваладра?

- Да, и он снова в цепях. И во время нападения нож был приставлен к его горлу. О, они ушли с пустыми руками, - с мрачным удовлетворением заключил Туркайлль.

И, поднявшись, он направился к своему предводителю, который склонился над телами трех убитых. А Кадфаэль отправился на поиски Хелед, но не нашел ее.

- Этих мы заберем с собой, чтобы похоронить на родине, - произнес Отир, печально глядя на убитых. - Вы говорите, что это не Овейн послал на нас отряд? Возможно, это и так, но кто может сказать наверняка? Конечно, я верил, что он человек слова. Но мы никому не отдадим принадлежащее нам по праву. Если вы правы и им нужен Кадваладр, то у них всего одна возможность вернуть и его, и выкуп. Но у нас за спиной море и корабли с поднятыми парусами, готовые к отплытию. Море - наш друг, но не их. Мы встанем с оружием в руках между ними и берегом и тогда посмотрим, осмелятся ли они при свете дня на то, что затеяли ночью.

Он коротко и четко отдавал приказания. К утру лагерь будет свернут, датское войско выстроено в боевом порядке на берегу, а корабли пристанут, чтобы принять на борт скот. Если налетчики явятся, значит, они действуют не по приказу Овейна. А если нет, то, значит, Овейн нарушил слово. Тогда датчане выйдут в море, чтобы напасть на Уэльс в какой-нибудь незащищенной точке и добрать долг, а также плату за кровь троих убитых.

- Они явятся, - заверил его Туркайлль. - Судя по безумию предприятия, Овейн тут ни при чем. Он ведь передал вам серебро через своего сына. И точно так лее он отдаст вам скот. А что будет с монахом и девушкой? За них предложен выкуп, но вы не согласились на эту сделку. Брат Кадфаэль сегодня ночью заработал свою свободу и теперь поздно торговаться из-за него.

- Мы оставим ему и девушке припасы - они могут переждать здесь, пока мы уедем. Овейн получит их целыми и невредимыми.

- Я им так и передам, - произнес Туркайлль и улыбнулся.

В этот момент к ним подошел сам Кадфаэль. Он не слишком спешил, так как ничего нельзя было изменить в тех новостях, которые он принес. Он перевел взгляд с трех тел, закутанных в плащи, на хмурое лицо Отира, затем посмотрел в глаза Туркайллю.