Эллис Питерс - Ярмарка Святого Петра (Хроники брата Кадфаэля - 4)

- Отведи ее обратно в обитель, - не вдаваясь в объяснения, попросил Кадфаэль. - Позаботься о ней да передай Хью Берингару, чтобы пришел сюда. Здесь для него найдется работа.

На обратном пути вдоль предместья Корбьер поддерживал девушку, стараясь подстроить свою размашистую походку к ее шагам, и нашептывал на ухо ободряющие слова. Эмма всю дорогу молчала. Она послушно шла рядом с ним, едва ли замечая ласковые прикосновения и утешительные речи. Лишь когда они подошли к западной двери церкви, девушка неожиданно произнесла:

- Он мертв! Я сама видела - он мертв!

- Но вы и видели-то его лишь краем глаза, - попытался возразить Иво, возможно, что он жив.

- Нет! - воскликнула Эмма. - Он мертв, я знаю. Но почему? Как это могло произойти?

- Увы, время от времени случаются грабежи, убийства и прочие злодеяния. - Иво нежно пожал ей руку. - Но в этом нет вашей вины, и что тут поделаешь - так уж устроен мир. Я был бы рад помочь вам поскорее забыть о пережитом. Но ничего, рано или поздно все забудется.

- Нет, - промолвила Эмма, - этого я не забуду никогда.

Первоначально она намеревалась вернуться в аббатство через церковь, как и ушла, но теперь это уже не имело значения. В конце концов, если кто-то и поинтересуется, как Эмма попала на ярмарку, можно сказать, что она встала пораньше, чтобы присмотреть себе перчатки взамен украденных. Поэтому она вошла через ворота рядом с поддерживавшим ее под руку Иво.

К тому времени, когда они подошли к странноприимному дому, Эмма уже полностью овладела собой: щеки ее вновь окрасил легкий румянец, голос звучал бодрее, хотя в нем еще слышались нотки печали.

- Со мной все в порядке, Иво, - промолвила она. - Не стоит больше обо мне беспокоиться. Я сама скажу Хью Берингару, что он нужен на ярмарке.

- Брат Кадфаэль доверил вас мне, - мягко, но настойчиво возразил Корбьер, - и вы не отвергли мою помощь. Я намерен в точности выполнить возложенное на меня поручение. Кроме того, - добавил он с улыбкой, - я надеюсь, что смогу быть вам полезным и впредь.

Хью Берингар, прибывший на место происшествия в сопровождении четырех стражников, разогнал толпу праздных зевак, толпившихся вокруг палатки Эана из Шотвика, и выслушал все, что смогли сообщить ему торговавший по соседству мясник и Родри ап Хув. Последний неспешно излагал по-валлийски то, чему был свидетелем, а Кадфаэль обстоятельно, фразу за фразой переводил его рассказ. Валлиец никуда не спешил, ибо, по его словам, только что в Шрусбери из Бриджпорта вернулся на лодке его самый расторопный подручный, который сам в состоянии позаботиться о еще нераспроданных товарах. Однако, когда Берингар выслушал ап Хува и дал тому понять, что больше от него ничего не требуется, валлиец тут же невозмутимо зашагал прочь, не выказывая назойливого любопытства. В отличие от него, многие торговцы обступили палатку со всех сторон, рассчитывая вызнать что-нибудь новенькое, правда, стражники держали их в отдалении, так что они все равно ничего не могли расслышать. Берингар прикрыл дверь палатки. Сквозь открытые оконца в нее попадало достаточно света.

- Могу я верить показаниям этого человека? - спросил Хью, бросив взгляд вслед удалявшемуся Родри ап Хуву. Тот не оглядывался и, судя по всему, был полностью уверен в себе.

- Он говорит чистую правду, - ответил Кадфаэль, - во всяком случае, о том, чему я и сам был свидетелем. Глаз у этого малого востер - он все примечает и ни одной мелочи не упустит. Здесь, на ярмарке, он и в самом деле торгует, это вовсе не предлог. Но, сдается мне, есть у него тут и другие дела.

Сейчас в палатке они находились вдвоем, если не считать мертвеца. Хью и Кадфаэль стояли по обе стороны от тела, чуть отступив, чтобы не задеть покойного и ненароком не сдвинуть с места что-нибудь из разбросанных на полу товаров.

- Валлиец говорил, что ночью сквозь щели в досках пробивался свет, сказал Берингар. - Но взгляни на эту свечу: она не выгорела до конца, ее погасили. И если Эан из Шотвика закрыл палатку на ночь и запер дверь на ключ...

- А он наверняка так и сделал, - подхватил Кадфаэль. - То, что рассказывал о нем Родри, похоже на правду. Эан был скрытен, никому не доверял и умел постоять за себя - во всяком случае, до этой ночи. Он не оставил бы дверь открытой.

- Выходит, он сам отпер ее и впустил убийцу. Замок не был поврежден, пока твой валлиец не сломал дверь, - ты сам это видел. Почему же такой осмотрительный человек позволил кому-то войти в палатку посреди ночи?

- А потому, - пояснил Кадфаэль, - что он кого-то ждал, хотя, разумеется, не того, кто к нему заявился. Я думаю, все эти три дня он с нетерпением дожидался какого-то посланца и, когда к нему наконец постучались, обрадовался.

- Настолько, что утратил бдительность? А ведь твой валлиец говорил, что перчаточник был опаслив и недоверчив, и у меня нет оснований в этом сомневаться.

- У меня тоже, - отозвался монах. - Вряд ли он открыл бы дверь, если бы не услышал какое-то условное слово - может быть, чье-то имя. Видишь ли, Хью, скорее всего, Эан уже знал, что тот, кто должен был доставить послание, сам к нему не придет.

- Ты имеешь в виду Томаса из Бристоля?

- Кого же еще? Как иначе объяснить столько странных совпадений? Убили купца, обыскали его баржу, его палатку, а потом - Боже праведный! - и его гроб. Да ты еще об этом не знаешь, у меня не было времени тебе рассказать.

И монах поведал другу о свершившемся святотатстве и показал ему лепесток розы, который держал за пазухой завернутым в полотняную тряпицу.

- Можешь не сомневаться: я знаю, что говорю, - убеждал он Берингара. Эмма не обронила ни лепестка, когда несла цветок к гробу. Значит, он выпал оттуда позже. Ну а потом племянница убитого купца идет на всяческие ухищрения ради того, чтобы повидаться с перчаточником, а когда наконец приходит к нему, он тоже оказывается убитым. Ясно, что одно связано с другим. Некто предположил, что предмет его поисков спрятали в гробу, чтобы препроводить в Бристоль. Но поскольку и там ничего подобного найти не удалось, неизвестный направился сюда, ведь именно сюда Томас из Бристоля должен был отнести свое послание.

- Но выходит, злоумышленник знал об этом заранее.

- Или же догадался, сопоставив известные ему факты.

- Ты говоришь, - произнес Хью, размышляя вслух, - что гроб был вскрыт и закрыт снова между повечерием и полуночной службой - стало быть, до полуночи. А мог бы ты сказать мне, Кадфаэль, - ты ведь в таких делах смыслишь поболее меня, - когда именно был убит Эан из Шотвика?

- Скорее всего, пару часов спустя после полуночи он был уже мертв. Мне кажется, что после тщетного осмотра гроба неизвестный решил, что, хотя с мастера Томаса не спускали глаз с момента его прибытия в Шрусбери и избавились от него еще до открытия ярмарки, он все же ухитрился проскользнуть сквозь расставленные сети и сам или с чьей-то помощью успел выполнить свое поручение и передать перчаточнику то, что ему предназначалось. Ну а Эан, бедняга, конечно же, открыл ночью дверь только потому, что услышал условное слово. Он ждал посланца, а впустил своего убийцу.