Эллис Питерс - Погребенная во льдах (Хроники брата Кадфаэля - 6)

Перед тем как отправиться спать, Кадфаэль решил пойти к заутрене. Церковные ритуалы не следует нарушать без особой причины, даже когда занят спасением невинных душ. Теперь до рассвета больше ничего невозможно сделать. Людям - невозможно. Но Господь, в конце концов, знает, где найти потерявшихся, и уж лучше замолвить словечко перед Ним и смиренно признать ограниченность человеческих возможностей.

Когда зазвонили к заутрене, брат Кадфаэль вместе с другими в ночной мгле пошел в холодную церковь. С приближением утра снегопад, как всегда, прекратился, и, хотя еще не рассвело, от белизны, покрывавшей двор, отражался призрачный свет. После службы Кадфаэль по глубокому снегу пробрался к сторожке. Вокруг простиралась белая пустыня, посреди которой выделялись темные очертания зданий. Брат привратник следил, чтобы факелы под аркой ворот не погасли, и они отбрасывали красноватый свет на каменную кладку и на дорогу. Чтобы прикрепить новые факелы, ему пришлось открыть калитку и выйти, и, когда Кадфаэль приблизился, привратник уже возвращался и как раз остановился, чтобы стряхнуть с себя снег и закрыть за собой калитку.

Таким образом, привратник, который стоял спиной к входной двери, не увидел того, что открылось Кадфаэлю. Калитка была очень высокая - она была рассчитана на всадников, а брат привратник был небольшого роста, к тому же сейчас наклонился, отряхивая полы рясы. Позади него, в нескольких шагах, из сумрака появились два лица, и, когда мерцающий свет факелов осветил их, они буквально засияли. От их внезапного появления и красоты у брата Кадфаэля аж дух захватило - ему показалось, что это чудо и они возникли прямо из воздуха. Однако это определенно были не небесные а вполне земные гости.

Капюшон девушки откинулся на плечи, и при красноватом свете факелов стала видна копна растрепанных темных волос, широкий чистый лоб, надменно изогнутые черные брови и большие темные глаза, которые блестели и в отблесках казались то багряными, то темно-карими. Ее грубая сельская одежда не вязалась с гордо посаженной головкой и взглядом - прямым, как копье, прямо-таки королевским взглядом! Все черты лица незнакомки были столь изысканны, что Кадфаэль, когда-то искушенный в таких ласках, мысленно провел пальцем по ее скуле, полным губам, решительному подбородку, по нежной шее - и задрожал от нахлынувших воспоминаний.

Второе лицо - молодого мужчины, - появившееся над левым плечом девушки, почти касалось щекой ее лба. Она была высокая, но ее спутник - еще выше. Он шел слегка склонившись к девушке, словно готовый защитить ее от всех бед. У молодого человека было длинное худое лицо с широким челом, заостренным носом, ртом, изогнутым, как лук, и широко раскрытыми бесстрашными золотистыми глазами ястреба. Голова была непокрыта, и блестящие густые иссиня-черные волосы завивались на висках. Кадфаэль вдруг вспомнил, где раньше видел такое лицо, но только с короткой острой бородкой и тонкими усиками. Точно такие лица были у гордых сирийцев, закованных в броню, заходивших флангом во время атаки при осаде Антиохии. У этого лица был такой же смуглый оттенок и скульптурная лепка, словно его отлили из бронзы, но незнакомец был чисто выбрит по нормандской моде, а роскошные волосы подстрижены. Одет этот человек был в грубую крестьянскую одежду из домотканой материи серовато-коричневого оттенка.

"Да, - подумал Кадфаэль, - так бывает, что изредка такие люди рождаются на свет, всем чужие, эти отблески Божьей молнии. Как правило, они одаренные неудачники, святые и ученые, которые непризнанными достигают зрелости и часто даже пасут свиней на лесных пастбищах среди буков; принцы-воители, рожденные в хижине виллана, и младшие сыновья в вымирающих кланах, поставленные отпугивать ворон от борозды. Да, так бывает, точно так же, как отпрыски рабов зачастую вырастают в королевских дворцах и не по праву властвуют над людьми, которые в тысячу раз достойнее их".

Но этот совсем не похож на неудачника. Достаточно было беглого взгляда на его золотистые глаза под черными ресницами, чтобы понять: они выжгут перед ним тот путь, который он пожелает избрать.

И все это брат Кадфаэль увидел и подумал в тот короткий миг, пока брат привратник стряхивал с себя снег. В следующий момент привратник вошел и затворил за собой калитку - и пара прекрасных незнакомцев, приближавшихся к обители, исчезла, как видение.

Брат Кадфаэль закрыл глаза, затем открыл их с надеждой и снова закрыл, ослепленный воспоминаниями, которые могли быть всего лишь наваждением. Что только не пригрезится в предрассветном сумраке, в разгар холодной зимы, да еще при согревающем и разнеживающем отблеске факелов.

Но он успел сделать лишь три шага по рыхлому снегу, а брат привратник едва дошел до двери своей сторожки, как у ворот зазвенел колокольчик.

Удивленный привратник обернулся. Он все время наблюдал за факелами и поэтому не заметил, чтобы кто-то приближался к воротам. Эти двое - если только они существовали на самом деле! - вышли на свет, только когда он повернулся спиной к калитке. Брат привратник с покорностью приподнял плечи и побрел назад - открывать маленькую решетку, чтобы взглянуть, кто это звонит. То, что он увидел, еще больше изумило его, но вместе с тем и заставило поторопиться. И минуты не прошло, как высокая калитка распахнулась.

И она предстала перед ними, прекрасная высокая незнакомка со смелым, прямым взглядом. На ней было платье из выцветшей коричневой домотканой материи, слишком широкое для нее, короткий грубый плащ и капюшон с обтрепанными краями, сброшенный сейчас; с головы. Копна густых темных волос рассыпалась по плечам. От мороза на скулах у нее появился розовый румянец, а кожа была молочно-белой и гладкой, как слоновая кость.

- Можно мне войти и укрыться тут на время? - спросила она кротким голосом и с самым смиренным видом, но ее уверенность в себе и привычка повелевать все равно были заметны. - Из-за непогоды, несчастий и превратностей войны я оказалась здесь одна. Полагаю, вы меня ищете. Я Эрмина Хьюгонин.

Взволнованный привратник ввел девушку в свою сторожку и побежал сообщить приору Леонарду и Хью Берингару о неожиданном появлении у ворот монастыря пропавшей леди, а брат Кадфаэль, не теряя времени, выскочил на дорогу и пристальным взглядом осмотрел все вокруг. Как будто бы поблизости никого не было. Но в зарослях кустарника, росшего вокруг, вполне мог притаиться проворный молодой человек. Либо ее спутник предпочел укрыться таким образом, либо ястреб действительно вспорхнул и улетел. Что касается следов на снегу, то сегодня мимо сторожки уже прошло столько йоменов с овцами, что невозможно было распознать чьи-то следы. Девушка говорила правду, хотя и умолчала кое о чем: она действительно вошла сюда одна, но к воротам подошли двое.