Эллис Питерс - Погребенная во льдах (Хроники брата Кадфаэля - 6)

- Подтащите его поближе, - нетерпеливо приказал главарь. - Сюда, к моему колену. Я хочу его рассмотреть.

Ив почувствовал, как его дернули за волосы, заставив поднять вверх лицо. У него напряглась спина, и он застыл, молча глядя в предрассветное небо.

- Кто ты, мальчик? Как твое имя? - спросил всадник, и по голосу чувствовалось, что этот человек привык, чтобы ему подчинялись.

- Меня зовут Джехан, - солгал Ив, изо всех сил стараясь замаскировать свою манеру говорить.

- Что ты здесь делаешь в такой час? Ты здесь один?

- Да, милорд. Мой отец держит своих овец вон там, - он указал в сторону, противоположную той, где находился Элиас и, как он надеялся, до сих пор еще спал. - Вчера некоторые из них заблудились, и мы вышли рано, чтобы их поискать. Я не шпион, чего мне тут шпионить? Мы только беспокоимся об овцах.

- Ах вот как? Пастух, да? И какой хорошенький пастушок! - послышался насмешливый голос вожака. - На тебе добротное тонкое сукно, которое стоило кругленькую сумму, когда было новое. А теперь переведи дух и скажи еще раз: кто ты такой?

- Милорд, я сказал вам правду! Я Джехан, сын пастуха из Уитбейча... Это был единственный манор, находившийся на ближнем берегу Корва, к западу отсюда, который он помнил. Ив не понял, почему его слова вызвали приступ бурного веселья, - все присутствующие разразились грубым хохотом. Кровь застыла у мальчика в жилах, когда он услыхал резкий, лающий смех человека на коне. Он разозлился и, стиснув зубы, гневно взглянул в темневшее над ним лицо. - Вы не имеете права меня допрашивать, раз я не делаю ничего незаконного и не причиняю вам вреда, - крикнул мальчик, стараясь преодолеть страх. - Прикажите своему человеку отпустить меня.

Но это не произвело никакого впечатления, и всадник резко приказал:

- Подайте-ка мне игрушку, которая у него на поясе. Я хочу посмотреть, чем наши пастухи обороняются от волков в эту зиму.

Грубые руки отвернули полы плаща Ива, и стал виден пояс, на котором висел маленький кинжал. Его с готовностью отстегнули и подали главарю.

- Значит, они предпочитают серебро, - шутливо заметил всадник, - и украшают рукоятки драгоценными камушками. Превосходно! - Он поднял голову, заметив, что небо на востоке начало светлеть. - Слишком мало времени, чтобы развязать ему язык прямо здесь. К тому же у меня замерзли ноги. Доставьте его в крепость живым! Можете немного поразвлечься, если хотите, но не причиняйте ему вреда. Он может нам еще пригодиться.

Главарь отвернулся и, пришпорив коня, тронулся в путь, а двое всадников последовали за ним. Ив был оставлен на милость мелкой сошки. Ни на минуту у него не возникло ни малейшего шанса сбежать. Сняв с мальчика пояс, бандиты туго затянули им туловище мальчика повыше локтей, а запястья соединили коротким шнурком. На шею накинули длинную веревку с петлей и конец ее прикрепили к седлу пони, замыкавшего шествие. Если Ив отставал, петля затягивалась, если же поторапливался, то мог, приподняв связанные руки, ослабить веревку, чтобы вздохнуть. Он был сообразительным и понимал, что, если упадет, они остановятся и поднимут его. Им было велено доставить его туда, куда направлялся их предводитель, живым и в сносном состоянии.

Однако эти люди рады были воспользоваться разрешением и немного развлечься, поиздевавшись над пленником.

Ив попытался просунуть складку плаща в петлю, когда ее накинули на голову, но кто-то громко засмеялся и сильно ударил его в ухо, а плащ вытащил из петли. Именно в этот момент Ив вспомнил, что под воротником у него брошь, на которую застегнут плащ. Это была старинная саксонская вещица с очень длинной булавкой - единственное его оружие, которое враги пока не обнаружили.

- Ну, маленькая птичка, лети! - сказал один из его сторожей, захлебываясь от смеха. - Но только помни, что ты на привязи. Тебе не взлететь в небо.

Сказав это, бандит зашагал вперед, чтобы дать сигнал колонне двигаться вслед за хозяином. Полусонный Ив, напуганный и дрожащий, словно оцепенел, и когда петля дернулась, она чуть не задушила его. Мальчику пришлось ловить ртом воздух, и он поспешно двинулся вперед, вцепившись в веревку. Вознаграждением ему был оглушительный смех его мучителей.

Вскоре Ив обнаружил, что от него зависит, насколько бурным будет их веселье. Дело в том, что из-за своей добычи они ехали так медленно, что для него не составляло особого труда не отставать. Груз, награбленный бандитами был тяжелым и громоздким, а мальчик, теперь окончательно проснувшийся, гибким и проворным. Несколько минут он из осторожности давал им повод для смеха, то отставая, то кидаясь вперед, чтобы уберечь свою шею. В результате Ив хорошо разглядел пони, к которому был привязан, и его поклажу, которую составляли два больших мешка с зерном и два бурдюка с вином, столь же внушительных размеров. Сверху были навалены тюки с одеждой и посуда. Когда мальчик приближался к пони, то почти касался щекой бурдюка, раздувшегося от вина, которое перекатывалось и булькало внутри. При этом Ив, находившийся в самом конце процессии, был скрыт от глаз тех, кто ехал впереди, громоздким грузом, навьюченным на пони. А поскольку дорога, которую они, как видно, очень хорошо знали, была заметена сугробами, разбойники вскоре словно позабыли о мальчике и перестали оглядываться.

Изогнув связанные руки насколько было возможно, Ив попытался нащупать под воротником брошь. Поскольку маленький пленник спрятался за грузом и прижался к пони, никто не видел, что он делает. Пальцы мальчика наткнулись на металл и принялись нащупывать булавку. Руки заболели от напряжения, а кончики пальцев онемели. Однако Ив упорно не выпускал брошь из рук и начал ее осторожно высвобождать, боясь уронить, когда она отколется от плаща. Если удастся отколоть ее и подержать, опустив руки, пока не восстановится кровообращение, тогда он справится.

Булавка внезапно отстегнулась, и круглая брошь чуть не упала на землю. В отчаянии зажав свою драгоценность обеими руками, мальчик поранил палец о булавку. Он с благодарностью воспринял этот укол и опустил побелевшие кисти, дожидаясь, пока к ним прильет кровь. Из ранки выступила алая капелька. Наконец руки перестали болеть. У Ива теперь было бесценное оружие, острое, как кинжал.

Мальчик выждал несколько минут, прежде чем отважился воспользоваться булавкой. Наконец пальцы у него опять стали ловкими и гибкими.

Ив прижимался к бурдюку, и утренние сумерки скрывали очертания его фигуры. Хотя на бурдюке местами вытерлась шерсть и кожа была старой и мягкой, проткнуть ее оказалось нелегко. Булавка была крепкой, длиной с мизинец Ива. Бурдюк раскачивало из стороны в сторону, и он выскальзывал из рук мальчика, и тому никак не удавалось его проколоть. Ив прижался к бурдюку плечом, чтобы уменьшить колебания, и наконец воткнул булавку в его нижнюю часть.