Эллис Питерс - Послушник дьявола (Хроники брата Кадфаэля - 8)

Если же снова обратиться к человеческой сути Питера Клеменса, то он был безобиден - просто заехавший по пути родственник, который под семейной крышей распустил хвост, как павлин, а потом отправился дальше.

Значит, причин для личной вражды не было. Тогда оставалась обычная в путешествиях опасность - ему встретился разбойник, живущий на свободе в диком лесу, готовый стащить человека с лошади и разбить ему голову дубинкой ради платья; но разве такой грабитель отпустит великолепную лошадь и бросит целую пригоршню драгоценностей? Этот вариант тоже исключался, потому что Питер Клеменс не был ограблен, у него не взяли ни серебряные пряжки, ни украшенного драгоценными камнями креста. Никто не извлек для себя выгоды из смерти Клеменса, даже лошадь его отпустили в болота, не тронув упряжь.

- Я вот все думаю о коне, - сказал Хью, будто подслушав мысли Кадфаэля.

- Я тоже. Ночью, после того как ты привел этого коня в аббатство, Мэриет звал его во сне. Тебе не говорили? Кричал "Барбари! Барбари!" и призывал свистом. И по словам послушников, "дьявол" тоже отвечал ему свистом. Интересно, стоял ли тогда в лесу конь рядом с убитым, или Леорик потом послал за ним своих людей? Я думаю, конь пришел бы к Мэриету. Наверное, когда парень обнаружил, что Клеменс мертв, он сразу же подумал о лошади и стал звать ее.

- Собаки могли услышать его голос, а уж потом учуяли его самого, произнес Хью, соглашаясь. - И привели к Мэриету отца.

- Хью, вот о чем я думаю. Парень держался стойко, когда ты прижал его по поводу ошибки во времени, но, по-моему, он не понял, что это означает. Смотри, если Мэриет просто наткнулся в лесу на мертвое тело и рядом не было никого, на кого могло бы пасть подозрение, то он знал бы лишь одно Клеменс до того, как был застрелен, проехал лишь маленький отрезок пути. Как мог тогда мальчик знать или догадываться, кем тот застрелен? А если он застал рядом с мертвецом кого-то, как потом застали его самого, или увидел, как тот человек - кто-то близкий, дорогой ему - пытается оттащить тело в глубь леса, спрятать, то он не понял тогда и не понимает сейчас, что этот кто-то, как и он сам, пришел к месту преступления в лесу по крайней мере через шесть часов после убийства!

Восемнадцатого декабря каноник Элюар въехал в Шрусбери, очень довольный собой и тем, что сумел уговорить короля нанести визит, который вылился в весьма успешное мероприятие. Потом каноник сопровождал Стефана на обратном пути на юг, в Лондон, где тот собирался, как обычно, провести Рождество. Элюар покинул королевский кортеж и свернул на запад в надежде услышать новости о Питере Клеменсе. Честер и Линкольн, ставшие оба графами, приняли Стефана прекрасно и уверили в своей неколебимой верности, получив в ответ от короля земли и титулы. Замок Линкольн оставался в руках короля там стоял значительный гарнизон, а город и графство отходили новому владетелю. Настроение в Линкольне было радостным и мирным, чему способствовала мягкая для декабря погода. Рождество на северо-востоке обещало быть беззаботным празднеством.

Хью вышел из замка и отправился к канонику рассказать, как нашли обгоревший труп в яме для угля, и получить ответы на имеющиеся у него вопросы; с собой Хью принес то, что осталось от украшений Питера Клеменса и упряжи его коня. Вещи были очищены от грязи, но, побывав в огне, они обесцветились. Кости мертвеца покоились в свинцовом гробу, который еще не запечатанный стоял в одном из приделов церкви монастыря. Каноник Элюар велел открыть гроб и взглянул на лежащие в нем останки. Лицо его было мрачно, но он не дрогнул.

- Закрывайте, - сказал он и отвернулся. Опознать останки было невозможно. Иное дело - крест и кольцо. - Они мне знакомы, я часто видел их на нем, - проговорил Элюар, держа крест в руке. Серебряная поверхность была покрыта тусклыми разноцветными пятнами, но камни-вставки были чистыми и блестели. - Это, конечно, Клеменса. Печальные новости для нашего епископа. Говорят, вы задержали подозреваемого?

- Да, у нас в тюрьме сидит один, - ответил Хью, - и кругом шумят, мол, это и есть убийца. Но на самом деле его в этом не обвиняют и почти наверняка никогда не обвинят. Самое плохое, что он делал, - с голодухи воровал понемногу тут и там. За это я и держу его. Но уверен, что он не убийца. - Хью поведал историю своих розысков, но ни слова не сказал о признании Мэриета. - Если ты намереваешься отдохнуть здесь два-три дня перед дальнейшей дорогой, может быть, появятся еще и другие новости и ты сможешь передать их епископу.

Когда Хью сказал это, у него промелькнула мысль, что глупо давать подобные обещания, но язык его почему-то зачесался, и слова были произнесены. Кадфаэль займется Леориком Аспли, когда тот придет, и вообще здесь соберутся все, кто так или иначе соприкасался с Питером Клеменсом в последние часы его жизни. Хью казалось, что развитие событий походило на то, как сгущаются и опускаются над землей тучи перед бурей. Если же буря не разразится и дождь не хлынет, тогда после свадьбы Леорику Аспли придется рассказать все, что он знает, и кое о чем узнать, в том числе о такой мелочи, как непонятно куда исчезнувшие шесть часов и всего три мили, которые проехал Клеменс, прежде чем его настигла смерть.

- Мертвого не воскресить, - мрачно произнес каноник Элюар, - но необходимо, чтобы убийцу привлекли к ответу. Этого требует справедливость, и я верю, что так и будет.

- Ты задержишься еще на несколько дней? Тебе не нужно спешить к королю?

- Я направляюсь в Винчестер, а не в Вестминстер. Пожалуй, стоит подождать пару дней, если потом можно будет побольше рассказать епископу об этом прискорбном происшествии. Признаюсь, мне тоже нужен короткий отдых, я уже не так молод. Кстати, ваш шериф еще на какое-то время возлагает заботу о делах графства на тебя одного. Король Стефан хочет, чтобы Прескот на праздники остался с ним, они едут прямо в Лондон.

Это известие отнюдь не огорчило Хью. Он был решительно настроен закончить начатое дело, а когда к одной и той же цели идут двое, притом один нетерпеливее другого, хорошего результата ждать трудно.

- Ты наверняка доволен своей поездкой, - проговорил Хью. - Наконец что-то удалось.

- Успех оправдал длинные разъезды, - заметил Элюар удовлетворенно. Теперь король может быть спокоен за север: Ранульф и Вильям держат там под контролем каждую милю, и лишь отъявленный наглец отважится нарушить установленный ими порядок. Смотритель Линкольнского замка его величества в наилучших отношениях с графами и их женами. Послания, которые я везу епископу, очень любезны. Чтобы добиться такого положения дел, стоило проехать много миль.

На следующий день в покои, приготовленные в странноприимном доме аббатства, стали прибывать приглашенные на свадьбу: Аспли, Линде, наследница Фориет и целая вереница гостей из соседних маноров, расположенных по краям леса. Приезжающим были отданы все комнаты, кроме общего зала и спальни для паломников, бродячих торговцев и других "перелетных птиц". Каноник Элюар, бывший на положении гостя аббата, с благожелательным интересом прислушивался к поднявшейся пестрой суете. Послушники и ученики смотрели на все происходящее с живым любопытством, наслаждаясь всем, что вносило разнообразие в их упорядоченную, скучную жизнь. Приора Роберта можно было видеть во дворах и в церкви, куда он милостиво согласился выйти, сохраняя при этом свое обычное гордое достоинство; как всегда, он был неподражаем там, где требовалось возглавить какую-либо церемонию и где собиралась избранная публика, способная оценить его и восхититься им. Брат Жером тоже более рьяно, чем обычно, принялся командовать послушниками и служками. В конюшнях кипела бурная деятельность, все стойла были заполнены. Монахам, у которых были родственники среди гостей, разрешалось принимать их в общем зале. По дворам и садам перекатывались волны всеобщего возбуждения и любопытства, да и погода располагала к веселью - потрескивающий морозец, ясно. Стемнело совсем поздно.