Александр Плонский - Алгоритм невозможного (По ту сторону Вселенной - 2)

Прощай, Космополис!

Прощай, Асда!

Прощай, жизнь!

18. Через год после его смерти

(послесловие к первой части)

Звуки легких шагов разнеслись по туннелю. Молодая женщина с запавшими сиреневыми глазами несла штатив, в котором поблескивали пробирки. На пути распахнулась дверь отсека, стремительно вышел невысокий, полный мужчина. Они столкнулись. Женщина выронила штатив. Послышался звон стекла.

- Асда, Асда! - укоризненно проговорил мужчина. - Нельзя же так! Вы ходите, точно сомнамбула, ничего и никого не замечая. Сочувствую вашему горю, но сколько можно? Не вы одна потеряли близкого человека. Прошел год, пора бы утешиться!

По щеке женщины скатилась слеза.

- Ну, ладно! В конце концов, мы оба виноваты. Могло быть и хуже. Разбилось всего три пробирки. Это триста человек. Не так уж и много.

- Я не считаю эмбрионов людьми, иначе теперь не смогла бы жить!

- И все-таки они люди, - с несвойственной ему мягкостью сказал Орт.

- Миллионы пробирок с эмбрионами не стоят одного младенца, - возразила Асда.

Орт властным движением привлек ее к себе, но она резко отстранилась.

- Опять вы за свое!

- Неужели я не заслуживаю любви?

- Только не моей!

- Даже ради нашей великой цели?

- Узнаю слова Лоора, - резко сказала Асда.

- Я не разделял взглядов покойного вождя.

- Однако служили ему!

- Нет, это он, сам того не подозревая, служил мне! - надменно произнес Орт.

- Но ведь именно Лоор собирался заселить эмбрионами Гему!

- У меня был другой замысел. И он успешно осуществляется. Как видите, я вовсе не марионетка в руках диктатора, скорее наоборот.

- Чего это стоило! - нахмурилась Асда. - Из-за вас погибли десятки тысяч людей.

- А как бы мы их прокормили сейчас? Поверьте, то, что произошло, крайне огорчило меня.

- Огорчило? И тем не менее...

- Этого требовал эксперимент.

Гримаса отвращения пробежала по лицу Асды.

- Ради эксперимента вы убили бы родную мать. И еще хотите, чтобы я вас полюбила?

- Ради великой цели я не пощадил бы себя. Кстати, гемяне об этом знали.

- Не хотите же вы сказать, что действовали с ведома гемян?

- Они заинтересованы в моем успехе, хотя предпочитают не говорить об этом во всеуслышание. Исходя из своих высоких моральных принципов, - усмехнулся Орт. - А возможно, их коллективный разум пришел к выводу, что в данном случае цель оправдывает средства.

- Самая великая цель не оправдает столь гнусные средства! презрительно проговорила Асда.

- Что вы о ней знаете? - с убежденностью в своей правоте сказал Орт. - Если бы цивилизация Гемы погибла, а так чуть было не случилось, Вселенная, быть может, лишилась бы главного из своих богатств - разума. Самопроизвольное зарождение мыслящей материи... Когда и где оно повторится, ответьте мне!

- Не представляю...

- И никто не представляет. Так вот, я пришел на помощь природе в распространении разума. Пройдут годы, мы умрем, а эмбрионы будут жить. Их судьба доверена интеллект-автоматам, для которых коллективный мозг гемян выработал совершеннейшую из программ. В ней заключена мудрость нашей цивилизации. И как только будет найдена подходящая планета...

- Вы присвоили роль Бога?

- Бог, Демиург, Всевышний... Слова, придуманные людьми. Я же ученый, и этим все сказано... Итак, вы по-прежнему не согласны?

- И никогда не соглашусь, - твердо сказала Асда.

Орт поморщился.

- Не спешите говорить: "никогда"! Вы ведь мечтали о ребенке...

- Уже не мечтаю.

- Зато мне нужен сын. Помощник и единомышленник. Человек, который продолжит дело моей жизни. Как видите, наши интересы совпадают. А значит, мы можем стать партнерами. Что же касается любви... Я обходился без нее и как-нибудь обойдусь в дальнейшем.

- Нет!

- Я не бросаюсь словами, - со скрытой угрозой произнес Орт. - Будет по-моему, запомните это...

Часть вторая. Рождение Земли

1. Сверхчеловек

Они выглядели полной противоположностью: гибкая светловолосая девушка и могучий, хотя и стройный, юноша с мускулистым торсом, массивной шеей и нарочито медлительными движениями. Но, вместе с тем, великолепно дополняли друг друга, словно природа обозначила ими границы щедрого на вариации спектра человеческой индивидуальности: с одной стороны - предел женственности, с другой - мужественности.

- Догоняй, Фан-Орт! - задорно кричала девушка, перебегая от дерева к дереву. - Что, не получается?

Кроны деревьев перебирал легкий ветер, и блики рассеянного света то собирались в бесформенные пятна, то рассыпались брызгами, а листва казалась еще одной участницей извечной непритязательной игры.

- У меня получается все! - с юношеской самонадеянностью пробасил Фан-Орт.

- Хвастаешь, опять хвастаешь! - подтрунивала девушка, откровенно любуясь другом.

- Смотри, Орена!

Не сходя с места и без видимых усилий он сделал сальто назад, еще одно, затем двойное сальто. Мускулы на его обнаженных руках и груди бугристо перекатывались под бронзовой кожей, как приводные рычаги доведенного до совершенства механизма.

Но вот его движения вновь стали замедленными, позы скульптурными. Этот переход от динамики к статике, от действия к паузе как бы специально давал время оценить уникальное сочетание мощи и красоты.

И Орена застыла, завороженная, но через мгновение встрепенулась, и вновь ее тонкая фигурка замелькала между деревьями.

- Что же ты? Лови!

Фан-Орт рванулся, и деревья словно расступились.

- Пусти, сумасшедший, - забилась в его объятиях девушка, не очень, впрочем, стараясь высвободиться. - Ты же меня задушишь!

- Всего лишь поцелую, - подхватил ее на руки Фан-Орт. Разок, ладно?

- Ну все... Хватит... Ты же сказал: "разок", а сам?

- До каких пор терпеть? - капризно спросил Фан-Орт.

Сейчас он был похож на избалованного ребенка, который не привык, чтобы ему отказывали.

Орена выскользнула из его рук, расправила смявшееся платье.

- Ты же помнишь... Пока нам нельзя... Ну, успокойся...

- Я тебя люблю, ты меня любишь, так в чем же дело?

- Сам знаешь, милый. Потерпи еще немного. Думаешь, я не хочу этого?

Фан-Орт лег навзничь в траву. Орена присела рядом.

Вечерело. В дымчато-голубом темнеющем небе висели перламутровые облака. Яр скатывался за горизонт раскаленным чугунным шаром, а по обе его стороны расползалось малиновое марево.

- Хорошо-то как, - мечтательно сказала Орена. - Мы вместе, что тебе еще?

- Спрашиваешь, - проворчал Фан-Орт.

- Не хочется возвращаться, но надо. Нам пора.

- Уже? Вот так всегда. Одно лишь расстройство!

Синхронным движением оба провели рукой по лбу, будто стирая паутину. И враз исчезли деревья, мелькание бликов сменилось ровным рассеянным светом, пространство сузилось, замкнулось, шорох листвы сменился приглушенно-назойливым гудением серводвигателей.